уже был не способен оценить меру ответственности, которая дополнительно возлагалась на него. И «старшая группа» все это понимала. Однако она пошла (и подтолкнула Брежнева) на этот шаг. Почему? С сожалением надо заметить, что, облеченные огромной властью и доверием народа, имея каждый в отдельности в его глазах непоколебимый авторитет, они в то же время преступили самое святое – интересы дела, а следовательно, интересы народа, защищая при этом свои собственные интересы и свое положение. И вершителями всего этого были, несомненно, Суслов и Устинов. А Громыко и Андропов поддержали коллег в порядке солидарности. Но всем им нужен был такой Брежнев для полной свободы действий и абсолютной бесконтрольности. Именно такая фигура была им необходима для официального прикрытия своих решений. Читатель помнит, что и решение на ввод войск в Афганистан было принято этой группой в составе Брежнева, Суслова, Устинова, Громыко и Андропова. Вопрос на Политбюро даже не обсуждался, просто на одном из заседаний «проинформировали». А Верховному Совету об этом было доложено через полгода, когда наши войска уже воевали. (Правда, Ельцин вообще даже не доложил Совету Федерации, что он начал войну в Чечне.)

Таким образом, можно сделать вывод, что если в стране в целом система подготовки кадров была отлажена и опиралась на прекрасную научную, педагогическую, учебную, идеологическую и производственную базу и имела четкие, ясные цели и задачи, то при подборе кадров для высших эшелонов власти (уже после Сталина) были ошибки и умышленные ущербные действия, в чем мы убедились на приведенных примерах. Однако все это говорится только с одной целью – надо нам делать выводы на будущее.

Такой контекст следовал из нашей беседы с Константином Федоровичем Катушевым. Наконец, мы попросили его перейти к периоду, предшествующему главным трагическим событиям 1989–1991 годов. – Если говорить о периодах, – начал Константин Федорович, – то, на мой взгляд, их было три: период Хрущева; период Брежнева; период Андропова – Черненко – Горбачева.

Из первого периода (Хрущева) следует отметить, что снижение темпов развития экономики было одной из причин метаний и поисков Хрущевым нового эффективного пути развития. Коррекции требовала сама система – с большой инерционностью экономики, централизованной бюрократической системой управления, жесткими ведомственными барьерами и т. п. Все это сказывалось на темпах развития народного хозяйства СССР.

Начальный период действия системы совнархозов отмечен более высокими темпами развития экономики, благодаря оптимизации управления ею, ускорению принятия решений, развитию экономической инициативы на местах. Но это происходило до тех пор, пока Советы народного хозяйства (совнархозы) действовали по областям и были увязаны со сложившейся политико-(партийно-) административной системой деления страны. Однако когда было решено укрупнить совнархозы и они стали охватывать несколько административных структур (областей, краев), то внутри многих «больших» совнархозов начались «драки» руководителей, перетягивание одеяла на себя. Это крайне отрицательно повлияло на темпы роста и на обстановку в стране.

С укрупнением совнархозов была допущена явная ошибка. Я думаю, что в этом виновен и сам Хрущев, и какой-то его «умный» советник. Возможно, им мог быть и тогдашний председатель Госплана Иосиф Иосифович Кузьмин.

Я выскажу свое мнение: создание совнархозов – органов регионального управления экономикой, определенная ею децентрализация и повышение роли и ответственности мест в развитии народного хозяйства – это движение в нужном направлении. И сейчас, когда решается судьба страны, оптимальное разделение руководящей роли центра и прав и обязанностей регионов, – это направление, имеющее право на жизнь.

Что же касается деления партии на сельскую и промышленную, так это вообще была просто глупость. Это решение Хрущева еще больше запутало и обострило обстановку на местах. Области «барахтались» в путанице «больших» совнархозов, а теперь они еще делились каждая на сельскую и промышленную со своими органами управления. Чаша терпения народа переполнилась.

Я чувствовал, особенно во второй половине 1964 года, что что-то назревает. Операция по смещению Хрущева готовилась очень тщательно и скрытно и потому закончилась успехом – на октябрьском Пленуме ЦК КПСС Хрущев был освобожден от должности генсека и отправлен в отставку.

О брежневском периоде. Почти все оценки и мнения схожи: до 1976 года был один Брежнев – деятельный, напористый, коммуникабельный. Он сам инициировал дискуссии на Политбюро, способствовал эффективности работы партии и органов управления экономикой. Как говорится, сертифицировал людей, подбирая себе надежную «команду», избавляясь от ненадежных.

К примеру, он вызывал Байбакова (Николай Константинович Байбаков с 1965 года являлся председателем Госплана – заместителем Предсовмина) и два-три дня с ним обсуждал вопросы формирования пятилетнего плана, досконально разбираясь с затратами различных отраслей хозяйства. Это его пропорция – по одной трети общих ассигнований: на развитие села и пищепереработки; на оборону и обеспечение безопасности; на развитие гражданских отраслей и социальной сферы. У Брежнева была хорошая черта – умение слушать и аккумулировать мнение специалистов.

После 1976 года (то есть после инсульта) Леонид Ильич потерял прежнюю трудоспособность. В середине дня отдыхал 3–4 часа. Постоянно жил на транквилизаторах. Фактически решения за него готовила «старшая группа» членов Политбюро. А после ухода из жизни Суслова и Гречко, а из Политбюро ЦК – Подгорного и Кириленко решение готовила «пятерка» – Устинов, Громыко, Андропов, Тихонов, Черненко. Физически Леонид Ильич был весьма немощен и фактически в большинстве случаев только озвучивал подготовленные ему решения.

Я видел это, присутствуя на некоторых заседаниях Политбюро и определяя «центры» принятия решений по вопросам Совмина, которые предварительно решались на Политбюро.

Период Горбачева. Обязательно надо оценить, с чего он начал. Изменения были необходимы, и это все чувствовали. Ведь мы критически оцениваем то, что при Брежневе чуть ли не в 1972 году было принято решение о проведении Пленума ЦК по научно-техническому прогрессу, но его так и не провели.

Так вот, Горбачев начал с «ускорения» в области экономики, однако натолкнулся на неизбежные естественные трудности и не развил его ни в области машиностроения, ни в других стратегических отраслях экономики (об этом в свое время говорили с трибуны съезда народных депутатов Назарбаев и другие. – Авт.).

Он «купил» наших людей – создал свой «начальный капитал», основываясь на заделе Андропова (естественно, и на идеях Косыгина. – Авт.).

Напомню, что Юрий Владимирович Андропов начал работу по усилению управленческой, исполнительской и производственной дисциплины. Это коснулось в первую очередь управленческого аппарата, работников различных, иногда бесплодных, НИИ, сферы обслуживания и т. д. Но Андропов сумел создать только начальный задел. Действительное осуществление «ускорения» по всему фронту требовало огромной черновой работы, вдумчивого последовательного решения вопросов и большого времени.

А Горбачев по натуре – краснобай, на производстве никогда не работал. Поэтому решил повернуть, вначале под тем же лозунгом «ускорения» в экономике, на более мягкий