С этими словами она встала и, обхватив рукой талию кузины, потащила ее гулять. Проходя через лагерь, они видели рабов, которые доканчивали обед, а вертевшиеся тут же детишки облизывали тарелки. Затем, пройдя немного дальше, они заметили в просвете между деревьями полковника и управляющего, который сплавлял по течению реки срубленные для постройки блокгауза деревья. В то время когда они были приблизительно метрах в ста от лагеря, Теннесси вдруг остановилась и вскрикнула.

Впереди, в нескольких шагах от них стоял, точно вынырнувший из-под земли, молодой индейский вождь в блестящем воинском наряде, но без оружия, держа в правой руке поднятую кверху трубку с длинным чубуком, украшенным перьями и стеклянными разноцветными бусами.

Дикарь неподвижно стоял на одном месте, впиваясь своими сверкавшими, как раскаленный уголь, глазами в голубые глаза Теннесси Магоффин, в которой выражение лица индейского воина вызвало чувство ужаса, хоть в эту минуту она и не могла бы сказать, почему так сильно испугалась его.

Когда прошли первые минуты удивления и страха, девушки стали рассматривать краснокожего. Его нельзя было бы назвать некрасивым, но в нем не было ничего и отталкивающего. С точки зрения краснокожих, его, наоборот, можно было бы назвать даже очень красивым: он был высокого роста, стройный и сильный, глаза у него были выразительные, а волосы он носил очень длинные. Одет он был по последней моде, опять-таки с точки зрения краснокожего. Вместо плохо выдубленной буйволовой кожи на нем была перекинутая через плечо тигровая кожа, обшитая, точно бахромой, хвостами убитых им тигров, в награду за что ему и было дано его соплеменниками громкое прозвище Тигровый Хвост.

Индейцу, который был не кто иной, как друг и союзник Луи Лебара, видимо, было приятно, что появление его так сильно испугало девушек, хотя только мертвенно-бледное лицо Теннесси служило несомненным признаком страха; что же касается Луизианы, то она гораздо больше сохранила спокойствие. В своем штате ей гораздо чаще приходилось видеть индейцев, чем кузине в Теннесси, где краснокожие в это время почти совсем исчезли.

— Не бойся или по крайней мере старайся не дать заметить этого, милочка, — шепнула ей Луизиана, дикарь не посмеет сделать нам ничего дурного, потому что к нам прибегут сейчас же на помощь из лагеря. Да вот, смотри, я сейчас буду говорить с ним.

И затем, обращаясь к индейцу, она сказала ему голосом не только твердым, но даже повелительным:

— Здравствуйте, вождь! Что вам нужно? У нас, в Луизиане, мы всегда бываем рады видеть индейцев.

Тигровый Хвост медленно перевел глаза с Теннесси на ее кузину. Он сделал рукой знак и на очень плохом английском языке отвечал:

— Я хочу виски!

— Мы не можем дать вам виски! — таким же твердым голосом отвечала юная креолка. — Прежде всего потому, что у нас нет виски, но если бы даже у нас и была огненная вода, мы все равно не дали бы вам ее, потому что она очень вредна для индейцев: они теряют от виски разум.

Тигровый Хвост взмахнул чубуком, который он держал в правой руке.

— Я хочу видеть бледнолицего вождя, он даст мне виски! Тигровый Хвост — великий вождь семинолов! Ух!

— Бледнолицый вождь на берегу реки, — ответила Луизиана. — Там вместе с ним много вооруженных воинов. Он живет в дружбе с честными индейцами, а остальных он убивает, как собак. Он не даст вам виски, повторяю вам.

Тигровый Хвост бросил на нее такой взгляд, что она робко опустила глаза, покраснела и тоже почувствовала страх, хотя только что уверила свою кузину, что им нечего бояться этого краснокожего. Тогда индеец снова перевел свои глаза на Теннесси, которая, вся дрожа от страха, говорила в это время своей кузине:

— Луиза, Луиза! Зови на помощь и бежим! Я умираю от страха! Он убьет нас!

Вождь расслышал последние слова и изобразил на своем лице самую добродушную улыбку, которая, однако, плохо гармонировала со свирепым выражением его глаз.

— Вождь не убивает красивых бледнолицых девушек, — сказал он. — И потом, Тигровый Хвост вовсе не враг бледнолицых. Смотрите! У меня нет даже ножа. У меня только трубка мира, которую я хочу выкурить с великим вождем бледнолицых.

И он, откинув заменившую ему плащ тигровую шкуру, показал охотничий пояс, на котором и в самом деле не было никакого оружия, по крайней мере на виду, а только висел набитый табаком кисет, украшенный арабесками различных цветов.

— Тигровый Хвост — великий вождь, — продолжал индеец гордым, уверенным тоном. — Он хочет видеть вождя бледнолицых и приветствовать его с прибытием в эти места.

— Я уверена, что мой отец тоже будет очень рад видеть вас и поблагодарить вас за приветствие, — сказала Теннесси Магоффин, вмешиваясь в разговор, хотя голос ее при этом и дрожал слегка. — Пройдите к берегу реки и там вы увидите моего отца, который лучше нас знает, как нужно вести беседу с таким вождем, как вы.

Тигровый Хвост снова изобразил на своем лице улыбку и, бросив насмешливый взгляд на девушку, сказал:

— Тигровый Хвост любит разговаривать с бледнолицыми женщинами и девушками. У него много жен, но нет ни одной такой красивой, как бледнолицые девушки.

Теннесси снова начала дрожать от страха: мужество покидало ее опять. Она дорого дала бы за то, чтобы к ним явился на помощь хотя бы кто-нибудь из негров, но все мужчины работали далеко на берегу и не могли, конечно, видеть того, что происходило в это время в лесу. А между тем индеец все более и более пугал своими свирепыми взглядами. Тогда Луизиана снова решила сделать попытку заставить краснокожего уйти от них и твердым голосом сказала ему:

— Бледнолицым девушкам запрещают разговаривать с незнакомыми мужчинами. Если вам что-нибудь нужно, если вы хотите есть, мы прикажем дать вам все, что пожелаете, а если хотите видеть полковника, то идите к нему, — он на берегу реки.

— Я не голоден, — отвечал Тигровый Хвост высокомерно, — у меня всегда есть даже больше, чем нужно пищи.