– О чем, Лев Иванович?

– О наших делах, Саша, о наших делах, – задумчиво глядя, как участковый садится рядом на лавку, сказал Гуров. – Смотри, что получается. Кушнарев и Самарин в ночь убийства, скорее всего, убили Хондуляна в цехе у твоего друга Кузнецова, поэтому домой не возвращаются. Они вернулись лишь утром, когда было светло. Я даже не останавливаюсь на том вранье, которым они кормили близких насчет того, где они были ночью и чем занимались.

– Ну?

– Они оба вернулись каждый к себе домой и потом быстро ушли. Больше их никто не видел. Документов дома нет, возможно, они прихватили деньги, еще что-то. Однозначно оба намерены скрываться. Это о чем говорит? Что они виновны в смерти Ходули.

– А вдруг нет? Ведь это домыслы, Лев Иванович. Никаких указаний у нас нет на то, что они ночью были именно с Ходулей возле шкафа. Ни следов, ни отпечатков.

– Ну, ну! – поощрил Гуров молодого помощника. – Еще что думаешь по этому поводу?

– Я согласен с вами, что смерть Ходули и возможный факт изъятия драгоценностей из тайника явились причиной поспешного бегства Кушнарева и Самарина. Но не факт, что именно они убийцы или виновники смерти парня. Может, убил кто-то другой, а им приказал смываться, потому что они неизбежно попадут в наши сети, мы неизбежно вычислим их отношения как связи.

– Так, хорошо. Еще!

– Драгоценности изъяли по двум возможным причинам. Либо они нашли покупателя на всю коллекцию, либо они сделали это потому, что у них там появился труп. И они теперь будут спешить с реализацией или залягут на дно.

– А по поводу трупа что ты думаешь?

– А что о нем думать? Поссорились, например.

– С чего это им ссориться, когда на дело пришли, когда дело сделано? Большой куш каждого ждет. Или, по крайней мере, одинаковый куш.

– Да. – Бойцов замялся. – Действительно, как-то глупо для их главного, чтобы он прямо там начал разборки устраивать. Там ночью, наоборот, любой дурак будет вести себя прилично и обещания раздавать. Если только… Они не решили убрать одного претендента, чтобы увеличить за его счет свои доли. Хотя это можно было сделать и раньше. Не светиться возле шкафа. Скорее всего, убийство действительно спонтанное. Не знаю, что и думать, Лев Иванович.

– Вот, – кивнул Гуров, – хорошее слово произнес. Убийства или старательно готовят, или убивают потому, что так сложились обстоятельства. Неожиданно. Готовить убийство там, в этом мебельном цехе, никто не мог. Зачем оставлять полиции такие следы, убить Ходулю могли совершенно спокойно в любом месте. Значит, там что-то произошло. Драка, дележка, спор о долях? Вряд ли, тут я с тобой согласен. Значит, инициатором чего-то был не умный главарь этой банды, а кто? Глупый или глупые рядовые члены. И кто-то там просто защищался по необходимости. Иной причины я не вижу.

– И что нам это дает, Лев Иванович?

– Это, Саша, дает нам понимание, что группа сложна по своей структуре. В ней есть главарь бандитов, который держит руку на пульсе и занят тем, чтобы найти покупателей на рыжье. В ней есть некто, кто является консультантом по вопросам ювелирной или исторической ценности. Есть в ней человек или несколько людей, которые, собственно, и нашли эти драгоценности, нашли тайник. И сейчас, когда пролилась кровь, я думаю, всю ситуацию в свои руки взял именно опытный уголовник, а не интеллигентный эксперт-ювелир.

– Значит, ищем матерого уголовника?

– Проблематично, Сашка, мы о нем ничегошеньки не знаем. Да и уголовников в мире много, а экспертов мало. Будем искать эксперта, эксперт нас может вывести на Самурая и Куска. А уж через них и на их главного авторитетного вора. И давай-ка не терять время на бомжей, это мы поручим МУРу и местным участковым. А сами мы поедем в изолятор временного содержания.

– Хорошо с вами, – не удержался и с завистью произнес Бойцов. – Кого надо, того и можете в приказном порядке подключить к работе.

– Ничего, Сашка. – Гуров встал с лавки и похлопал участкового по плечу. – Ты уже старший лейтенант. Опомниться не успеешь, как станешь полковником и тоже сможешь всех подключать, ничего не делать и только карандашиком помахивать над отчетами, составленными другими.

– Да-а! – Бойцов засмеялся. – Вы вон не больно-то сидите за отчетами с карандашиком. Вторая ночь пошла, как вместе с нами без сна и отдыха.

– Это да, – притворно закряхтел Гуров.

Вадима Кузнецова привели по распоряжению Гурова в кабинет, который ему предоставили в МУРе. Вадик выглядел уныло, он не подавленно. Это сыщику понравилось. Значит, у парня есть характер, значит, голова работает, и мозг не впал в прострацию. Увидев Гурова и Бойцова, Кузнецов слабо улыбнулся и смирно уселся на предложенный стул. Сашка протянул ему чашку с горячим чаем и поставил на стол тарелку с бутербродами. В кабинете хорошо запахло колбасой.

– Лопай, страдалец, – ткнул Кузнецова в плечо Сашка и уселся на соседний стул верхом и стал смотреть на Гурова.

– Ну, как ты тут? – спросил Лев Иванович.

– Я… нормально. А мама как?

– Мама тоже терпит. Я не стал ее привозить сюда, хотя она и очень просила. Скоро увидитесь дома. А сегодня она тут только мешала бы нам. Надо поговорить, Вадик. Мне нужен твой чистый и незамутненный материнской нежностью мозг.

– Допрашивать будете?

– Блеснул эрудицией, – улыбнулся Гуров. – Терминологию в камере освоил? Нет, это не допрос, никаких протоколов вести мы не будем. Мы поговорим с тобой по-деловому. Ты лопай, лопай! Лопай, а я буду спрашивать тебя. Скажи, ты, когда искал мастеров для реставрации материного шкафа, со многими специалистами в этой области познакомиться успел?

– Успел немного, – работая челюстями и аппетитно прихлебывая из чашки, ответил Вадим. – Настолько, чтобы понять, что дело это дорогое и мне по деньгам непосильное. Рвачи они там все. Ломят копейку за свои услуги.

– Ну, это нормально, – задумчиво ответил Гуров. – Работа дорогая, тонкая, зачастую составы для реставрационных работ они изобретают сами или делают самостоятельно, свои секреты есть. Да и риск очень большой для них – испортить бесценную вещь еще больше. Ну да ладно. Сашка записывать будет, а ты диктуй, с кем разговаривал, как их зовут, где мастерская или где встречались и какого рода мастера.

Вадим засунул в рот остатки бутерброда, старательно вытер руки салфеткой и сосредоточенно свел брови.

– Не, так не вспомню, – заявил он. – Мне Курочкин много кого называл, список даже заготовил, но потом не отдал. А тех, кого я сам нашел и с кем разговаривал, они у меня в ежедневнике записаны. Только он дома.

– Где? Мы посмотрим.

– Он лежит в сумке-визитке. А она в прихожке висит на вешалке. Мама знает. Там на страницах последней недели записаны названия фирм или фамилии. Я их еще жирно обводил ручкой. Или сюда привезите, я покажу.

– А Курочкина ты знаешь откуда?