И если завоевывать парней с эмоциональным багажом — это не радость, то я не знаю, что это такое.

— Он страшный, правда? — Санни встает передо мной, по пути задевая меня плечом.

Я хмуро смотрю на нее.

Она игнорирует меня и опускается на корточки прямо в комнате Майкла. — Я всегда думала, что Даррел похож на "веселую полицию". Только более ворчливый.

Брови Майкла подергиваются. Кажется, он не понимает, о чем она говорит, но не возражает.

— Санни, — предупреждаю я. К чему она клонит?

Санни обхватывает колени своими длинными, подтянутыми руками. — Школа — это тяжело, правда?

Майкл делает паузу. Он изучает ее, как будто пытается вмешаться в разговор. Убедится, что она не собирается извлекать урок из воздуха. Должно быть, он пришел к выводу, что она достойна его доверия, потому что, помедлив, кивнул.

— Школа намного сложнее, когда ты другой. — Ее голос мягкий, как будто она говорит с Майклом как с другом, а не как с ребенком. — Когда я впервые переехала в Штаты, я была в ужасе от мысли ходить в школу со всеми этими детьми, которые были… — Санни замолкает.

— Которые были кем? — Майкл подходит к ней ближе, как будто ему нужно услышать, что произошло.

Честно говоря, я тоже. Я не помню, чтобы Санни вообще не хватало уверенности в себе в старших классах, но я никогда не был на ее социальной орбите и достаточно близко, чтобы видеть ее трудности.

Она касается своих шелковистых волос. — Я наполовину майя, наполовину негритянка. Там, откуда я родом, мы называем нас креольскими. — Ее смех печален. — Там, откуда я родом, я нормальная. Но здесь это ненормально. Другие дети не понимали моего акцента. Они смеялись над моей одеждой. Это было жестоко. — Она отряхивает подол своей юбки. — Однажды меня запихнули в шкафчик. Пока я плакала, была напугана и думала, не задохнусь ли в темноте, что-то щелкнуло для меня. Я решила, что моя жизнь должна измениться. Я либо стану невидимой, либо буду сопротивляться.

Майкл наклоняется вперед.

Я наклоняюсь вперед.

Чучело орангутанга, вероятно, тоже.

— Угадай, что я решила сделать? — У Санни озорная улыбка.

— Сменить школу? — Майкл пищит.

— Нет. — Ее плечи опускаются до ушей. — Я решила драться. С того дня я высоко держала голову и обменивалась оскорблениями со всеми, кто ко мне подходил. Я носила свои блузки майя и делала это круто. Любой, кто оскорблял меня, знал, что заплатит за это. Я не могла победить хулиганов на их условиях, но я могла бы сразиться с ними, если бы игра изменилась. Поэтому я изменила ее и сделала своей.

Мои брови поднимаются.

Мое сердцебиение учащается.

Это как заглянуть в личную жизнь знаменитости. Санни не является знаменитостью для всего мира, но она была знаменитостью для детей из Джон Херст. Она также женщина, ответственная за один из самых неловких моментов в годы моего становления.

И странно слышать, что она выросла не с мечтой терроризировать людей.

Я должен был это знать.

Я действительно должен был.

Я понял это с того самого момента, как впервые увидел ее в школьном коридоре и увидел эту великолепную улыбку.

Девочка, которая расхаживала по школе, как пчелиная матка, и девочка, которая дала кому-то пощечину за то, что тот подшутил над уборщиком, казалась загадкой, которую я хотел разгадать. Только вместо этого я запутался в себе и с позором покинул школу.

Голос Санни звучит искренне. — Вот в чем дело, Майкл. Теперь, когда я стала старше, когда я оглядываюсь назад на те годы, я действительно пожалела, что не выбрала другой путь. Потому что однажды я проснулась и поняла, что стала именно тем, кого ненавидел. Тем, кто причинял боль другим людям.

Майкл моргает. Он ничего не говорит, но каждый мускул его маленького тела настроен на Санни.

— Поначалу ты не думаешь, что станешь таким человеком. — Улыбка, которая мелькает на ее лице, полна печали. — Поначалу все, о чем ты можешь думать, — это выжить. Но потом ты продолжаешь делать этот выбор. Выбор опуститься до уровня хулигана. Через некоторое время это кажется нормальным.

Майкл тяжело сглатывает, его взгляд опускается в землю.

— Я знаю, что сегодня ты всего лишь защищал своего брата. — Санни бросает взгляд через плечо, и я потрясен, когда ее потрясающие карие глаза встречаются с моими. — Мистер Даррелл тоже это знает. — Она возвращает свое внимание к мальчику и кладет свою руку на его. — Все, о чем я прошу, это хорошенько подумать о выборе, который ты хочешь сделать. Потому что это решение может определить твое будущее. Мы хотим, чтобы у тебя было замечательное будущее. Мы хотим, чтобы ты стал тем, кем гордился бы твой отец, поэтому в следующий раз хорошенько подумай, прежде чем…

— Прости. Я больше не буду этого делать.

— Все в порядке, детка. Я не ругаю тебя.

— Я просто хотел защитить Бейли, а этот парень продолжал толкать меня. — Майкл опускает голову.

Санни заключает его в объятия точно так же, как она это сделала с Бейли. К моему удивлению, Майкл не сопротивляется ей. Он утыкается подбородком в изгиб ее плеча и плачет.

Она успокаивающе похлопывает его по спине. — Все в порядке.

Я в шоке моргаю. Вот так просто? Стены Майкла возвышались вместе со мной, но Санни может просто скакать по ним, как будто у нее есть ключи от хранилища? Я не могу поверить, насколько хорошо она с ним ладит.

— Теперь ты чувствуешь себя немного лучше? — спрашивает она его, отстраняясь.

Он кивает.

— Как насчет чего-нибудь поесть? Если у мистера Даррела найдутся нужные ингредиенты, я могу приготовить на скорую руку свое любимое белизское блюдо.

— Ты правда майя, Санни? — Спрашивает Майкл.

— Правда. — Она похлопывает себя по предплечьям. — В этих венах течет настоящая кровь майя.

— Я думал, что весь народ майя мертв.

Она смеется и обнимает его за тощие плечи. — Это, мой дорогой Майк, именно то, что они хотят, чтобы ты думал. — Проходя мимо меня, Санни подмигивает. — На самом деле мы живы и здоровы. Мы живем в основном в Центральной и Южной Америке…

Я оборачиваюсь и смотрю на нее, все еще поражаясь тому, что, во-первых, она заставила Майкла прослушать лекцию, не сделав так, чтобы это было похоже на лекцию, а во-вторых, она сожалеет о своем жестоком прошлом. Интересно, включает ли это в себя то, что она делала со мной в старших классах?

В любом случае, это не то, чего я ожидал. Санни напускает на себя такой суровый вид, что было легко поверить,