class="p1">Представить Даррела Хастингса в гипсе, пристально смотрящего на медсестер и врачей, — самый странный мысленный образ, который когда-либо возникал в моей голове, но он настолько забавен, что мое дыхание становится ровнее, а комок в горле проходит.

Мой разум прояснился, я прижимаю пальцы к подбородку, чтобы проверить, нет ли синяков. Он немного чувствителен к прикосновению. Неужели я порвала кожу, когда врезалась лицом в великолепные грудные мышцы Даррела?

— Тебе не понадобится накладывать швы. — Даррел ворчит. — Ты в порядке.

— А ты?

Он издает страдальческий звук и прижимает руку к челюсти. Не могу сказать, разыгрывает ли он свой дискомфорт из сочувствия или нет, но я довольно сильно ударила его по лицу. Эти удары локтями — не шутка. Я ‘кожа да кости’, по словам моей древней бабушки-майя, которая считает, что хорошие девушки майя должны быть немного полноватыми, чтобы быть привлекательными. Эти мои руки могут превратиться в оружие при нужном давлении.

Мои пальцы снова ощупывают его челюсть. — У тебя болит только лицо? — Я прикасаюсь к его плечам. К шее. Его грудь.

Вероятно, мне следует сосредоточиться на поиске травм, но вместо этого я наслаждаюсь возможностью быть так близко к не рычащему Даррелу Хастингсу. Его тело абсолютно великолепно. На что было бы похоже, если бы он избавился от яркого света и всей этой одежды?

Он резко садится, отталкивая меня в сторону. — Держись подальше от лестниц.

— Я бы не упала, если бы не ты.

Его бровь подпрыгивает. — Как тебе удается всегда отвечать?

— Теперь ты говоришь как моя мать.

Он закатывает глаза.

— Это твоя вина, Гастингс.

— В этом нет логического смысла.

— Это ты зашел сюда и застал меня врасплох.

Он качает головой, глядя на меня, отчего прядь его волос падает ему на лоб. Мое сердце замирает от напряжения. Великолепно.

Я вскакиваю на ноги, вытягиваю руки по швам и хмурю губы. Я не собираюсь обращать внимания на то, как потрясающе он выглядит прямо сейчас. И я собираюсь забыть, каким твердым и мужественным он себя чувствовал, когда я была на нем сверху. Я не могу должным образом сыпать оскорблениями, когда думаю о том, насколько он привлекателен.

— Тебя вообще не должно было быть дома. Что ты здесь делаешь?

Он поднимает взгляд к потолку. — Я… кое-что забыл.

— Да, точно. — Я недоверчиво смеюсь. — Ты сказал, что у тебя встречи все утро.

— Их… отменили.

— Чушь собачья. Ты пришел проведать меня, не так ли? Потому что не доверяешь мне оставаться в твоем доме одной.

— Это неправда.

— Я не собираюсь брать твои ценные научные книги, Даррел. — Я усмехаюсь. Я пошутила насчет очистки его дома ранее. Он действительно воспринимал меня всерьез? Смешно!

Я бы не выжила все эти годы в качестве дизайнера интерьеров, если бы у меня были липкие пальцы. Одна из основ моей работы — доверие. Люди допускают нас в свои священные пространства, позволяют нам прикасаться к их вещам и воспоминаниям, связанным с ними, потому что они верят, что мы дадим им что-то лучшее. Воровство у клиентов было бы крайне оскорбительным не только для них, но и для моего ремесла.

Он усмехается. — Я сказал тебе, почему я здесь.

Я изучаю его каменное выражение лица. — Ладно. Может быть, дело не в том, что ты боишься, что я что-то украду. Может быть, ты не хотела, чтобы я вламывалась в твою спальню.

Его чистые зеленые глаза отворачиваются, и я понимаю, что наткнулась на правду.

— Что именно ты не хочешь, чтобы я видела?

— Ты сняла мерки? — Он хватает меня за запястье и тащит из комнаты мальчиков. — Если тебе больше ничего не нужно, можешь идти.

— Почему ты всегда выгоняешь меня с места на место?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ворчит он, продолжая тащить меня по коридору, как будто его главная мечта в жизни — стать телохранителем Мори.

— Ты пытался выгнать меня из центра, когда я увидела Бейли и Майкла. Еще до этого, ты пытался выгнать меня с мальчишника Алистера.

Он ворчит. — Я думал, ты срываешь мероприятие.

— Ты думал, я стриптизерша.

— Я думал, ты была там, где тебе не место. — Его глаза прищуриваются, глядя на меня. Солнечный свет обжигает их, и они оживают золотистыми и коричневыми искорками. — Потому что ты всегда таковой являешься.

— Это неправда.

— Убирайся, Санни.

— Есть более приятные способы сказать это.

— У меня нет на это времени. — Он продолжает тянуть меня.

Теперь мы в гостиной. Я хватаюсь за ручку дивана и пытаюсь опустить ноги на пол.

— Я еще не измерила офис, — кричу я.

Раздраженно вздохнув, Даррел придвигается ко мне вплотную и отрывает мои пальцы от дивана. — Я тебе это измерю.

— Я тебе не доверяю. Я должна сделать это сам.

— Не повезло, — рычит он мне в ухо.

Клянусь, я не собираюсь издавать тихий скулящий звук, когда он нависает надо мной. Это просто… происходит. Даррел Хастингс стоит прямо у меня за спиной, расставив ноги и изогнувшись всем телом, он рычит мне в ухо, пока я тяжело и учащенно дышу. Если это не будет подпиткой для каждой моей грязной мечты в будущем, то я не знаю, что это такое.

Мои пальцы разжимаются на диване, и он пользуется случаем, потому что он бессердечный супер-ворчун, в его точеном теле нет ни грамма человеческих эмоций.

Даррел разворачивает меня, поднимает, как мешок с картошкой, и перекидывает через плечо. Мои губы должным образом знакомятся с его довольно милой попкой, когда он направляется к двери.

— Гастингс! — Я кричу, сжимая руки в кулаки и колотя его по заднице. Твердо, но не суть. — Отпусти меня!

— Нет, — просто говорит он. Открывается и закрывается сетчатая дверь. Солнечный луч, льющийся мне в лицо, — единственный признак того, что мы сейчас на улице.

— Ты ведешь себя нелепо!

— Наверное, я провожу с тобой слишком много времени. Это начинает сказываться.

— Придурок.

Он только хмыкает.

— Ты невыносим.

— И тебе разрешается работать только тогда, когда у меня есть время быть дома и присматривать за тобой.

— Ты что, издеваешься? Это займет целую вечность.

Он сердито спускается по ступенькам. Моя голова ударяется о его спину при каждом сердитом спуске. От него пахнет мятой и сандаловым деревом.

Я бы нюхала его, как наркотик, если бы он не был таким невыносимым.

— Гастингс!

Ответа нет.

— Ты обещал, что я смогу делать с этим дизайном все, что захочу!

По-прежнему ничего.

Я открываю рот, чтобы снова наорать на него, когда Даррел внезапно замирает.

Поскольку единственный вид, который у меня есть, — это его