чувствую, что меня пожирают. Мои чувства переполнены силой, с которой Дмитрий целует и трахает меня.

Его мышцы напрягаются и перекатываются с каждым толчком, его твердый член доводит меня до беспамятства. Охваченная дымкой наслаждения, крики и стоны продолжают срываться с моих губ. Я никогда раньше не была такой громкой, и у меня нет возможности заглушить эти звуки.

Мое тело начинает неконтролируемо дрожать, и я шлепаю рукой по кафелю, ища, за что бы ухватиться. Мои пальцы находят насадку для душа и крепко сжимают ее, в то время как Дмитрий снова и снова врезается в меня.

— О, Боже, – хнычу я ему в рот. Когда наслаждение достигает предела, я кричу. – Дмитрий! – Мой голос звучит напряженно, а затем мое тело напрягается.

— Смотри на меня, – требует он, и у меня едва хватает ума, чтобы выполнить его просьбу, но в тот момент, когда я фокусируюсь на его темно-карих радужках, вокруг нас возникает такая близость, которую я чувствую душой.

Мое тело напрягается в ожидании разрядки, мои бедра встречают каждый его толчок. Его член заполняет каждый дюйм меня, сильно поглаживая.

— Пожалуйста... – Я умоляю, когда этого становится слишком тяжело.

— Кончай, Малышка, – властно приказывает он, как будто уже владеет моим телом.

В этот момент так оно и есть, потому что я распадаюсь со скоростью света.

Я не могу оторвать от него глаз, когда начинаю биться в конвульсиях, а затем экстаз охватывает каждую частичку меня. Он всепоглощающий, и я не могу думать. Я не могу пошевелиться. Я не могу дышать.

Я могу только чувствовать, как оргазм пронизывает меня насквозь.

— Господи, – шипит Дмитрий сквозь стиснутые зубы. – Ты такая чертовски тугая вокруг меня. – Его тело начинает дергаться, и он толкается глубже в меня, посылая через меня новые парализующие волны экстаза.

Когда наступает оргазм Дмитрия, и я чувствую, как он набухает внутри меня, с моих губ срываются всхлипы удовольствия, и именно тогда, когда я уверена, что вот-вот потеряю сознание от интенсивности, он замедляет темп и позволяет мне прийти в себя после оргазма.

Я отчаянно задыхаюсь, пытаясь наполнить легкие воздухом, спазмы прокатываются по моему телу от эха наслаждения, которое только что было выжато из меня.

Наши взгляды встречаются, а затем Дмитрий выходит из меня, и момент между нами разрушается.

Активность возвращается в мой мозг, а затем осознание того, что я только что сделала, неловко оседает между нами.

Все становится еще хуже, когда первые слова, слетающие с моих губ, звучат так:

— Черт, у тебя выносливость как у лошади. На мгновение мне показалось, что ты пытаешься переломить меня пополам.

Но это было хорошо. Так, так, чертовски хорошо.

Самый лучший секс, который у меня когда-либо был.

Как будто Дмитрий может прочитать мои мысли, ухмылка приподнимает уголок его рта.

Не в силах выдержать его пристальный взгляд, я опускаю глаза, а затем мои брови взлетают вверх.

— Че-еерт, неудивительно. У тебя и член довольно-таки большой.

Дмитрий отпускает самодовольную усмешку.

...И сейчас было бы самое подходящее время, чтобы земля разрушилась у меня под ногами.

Глава 14

ДМИТРИЙ

Все произошло так быстро, что я не успел рассмотреть тело Арианы. Когда ее щеки покраснели еще больше, я сделал шаг назад и медленно окинул взглядом каждый сантиметр ее тела.

Я наслаждаюсь видом ее мягкой кожи, которую я чувствовал, когда она терлась об меня мгновение назад. Ее груди просто идеального размера для ее тела, а подтянутый живот спускается к ложбинке между ног.

Такая чертовски красивая.

Господи, она была такой тугой. Я чувствовал каждый толчок глубоко в своих яйцах.

Ариана берет средство для мытья тела, а затем поворачивается ко мне спиной, отчего на моем лице расплывается широкая улыбка.

— Черт, у тебя сексуальная задница, – говорю я, на ее коже все еще остаются отпечатки моих рук от того, что я держал ее.

— Ах... спасибо, – бормочет она, явно чувствуя себя неловко теперь, когда момент прошел.

Планировал ли я трахнуть ее? Не сегодня.

Сожалею ли я об этом? Черт возьми, нет.

Да, неподходящее время, но когда она посмотрела на меня своими большими карими глазами, я никак не мог остановиться.

Ариана смывает пену со своего тела, а затем открывает дверь душа, хватает полотенце и выбегает из ванной.

Я усмехаюсь и тянусь за средством для мытья тела. Смотрю вниз, мой член все еще наполовину возбужден. Если бы она осталась, я бы прижал ее спиной к стене в считанные секунды.

Несмотря на то, что оргазм был одним из лучших в моей жизни, я не удовлетворен.

Я хочу большего.

Я хочу привязать Ариану к кровати и трахать ее до тех пор, пока она не заплачет, умоляя об освобождении.

Я хочу, чтобы она кончила мне на лицо.

Я хочу вонзаться в ее рот до тех пор, пока она не подавится мной.

Я хочу заявить на нее права снова и снова, пока между нами не останется никаких сомнений в том, что она моя.

Моя?

Мои движения замедляются, и я копаюсь в своих мыслях и эмоциях.

Да, она мне нравится.

Да, я наслаждался каждой секундой, когда трахал ее.

Но моя ли?

Я выключаю воду и, выйдя из душа, беру полотенце и вытираюсь. Переодевшись в свои обычные брюки-карго и футболку, я сажусь на край кровати.

Чувствую ли я, что защиту по отношению к ней?

Да.

Не буду ли я против, если к ней прикоснется другой мужчина?

В моей груди поднимается волна собственничества и гнева, и ответ становится ясен как божий день.

Блять. Нет. Я убью любого, кто прикоснется к ней.

Ладно, остынь. Ариане сейчас нужно со многим разобраться.

Мне придется сбавить обороты, или хотя бы попытаться. Подавление ее может просто заставить ее убежать.

Да кого я обманываю, она уже готова убежать.

Медленно уголок моего рта начинает приподниматься, потому что погоня за ней будет захватывающей, и я собираюсь наслаждаться каждой секундой.

Встав на ноги, я выхожу из своей спальни. Дверь в комнату Арианы закрыта, и от этого моя улыбка становится только шире.

Я направляюсь прямиком в комнату охраны и проверяю по монитору комнату Арианы.

Она расхаживает возле шкафа, на ней только одна из моих рубашек.

Черт возьми, она выглядит сексуально в моей одежде.

'Что я наделала?' Она останавливается, затем закрывает лицо руками и, испустив стон, повторяет: 'Что я наделала?'