до тех пор, пока я не оказываюсь голой, а затем сам снимает с себя одежду.

Мои глаза расширяются, когда дюйм за дюймом его тело открывается мне, и на мгновение мой разум отключается, и я даже забываю о холоде.

Каждый сантиметр его тела совершенен.

Схватив меня за руку, он притягивает меня прямо к своей обнаженной коже. Каким-то образом он все еще теплый, и я практически таю рядом с ним.

Его руки крепко обнимают меня, и он начинает водить ладонью вверх-вниз по моей спине.

Я стою, дрожа в его объятиях, пока мне, наконец, не удается прошептать:

— П-прости.

— Это была не твоя вина, – мгновенно отвечает он, его тон резкий и напряженный.

Душ вокруг нас начинает затуманиваться, и холод медленно покидает мое тело. И тогда я начинаю чувствовать нечто большее, чем просто тепло тела Дмитрия.

Его мускулы – твердая сталь, прижимающаяся к каждому мягкому дюйму моего тела.

Сильное влечение, которое сводило меня с ума, возвращается с силой ядерной бомбы.

Дмитрий продолжает водить рукой вверх-вниз по моей спине, и от этого по мне пробегает цунами мурашек.

— Лучше? – бормочет он, его голос теперь хриплый.

— Угу, – удается мне пробормотать, ошеломленная тем фактом, что я обнажена рядом с Дмитрием. Мои брови хмурятся, когда я чувствую, как его член начинает твердеть у моего живота.

О. Мой. Бог. Он кажется огромным.

И все же я не могу заставить себя пошевелиться.

Рука Дмитрия застывает у меня между лопатками, а затем он отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо.

По моей шее пробегает румянец, когда наши глаза встречаются. Между нами возникает напряженная пауза, и я ожидаю, что он отстранится от меня, но затем его хищный взгляд сужает черты лица. Мои яичники саморазрушаются от того, как сексуально он выглядит сейчас, когда по его лицу стекают струйки воды.

Дмитрий двигается с невероятной силой, прижимая меня спиной к кафелю, а затем его рот прижимается к моему. Мой разум и тело ошеломлены, и мне требуется мгновение, чтобы осознать, что происходит.

А потом мой разум говорит "к черту все это", и мое тело берет верх. Когда я приоткрываю губы и язык Дмитрия проникает в мой рот, все рассуждения растворяются в воздухе. Между нами есть только жар, который быстро превращается в пылающий ад.

Я протягиваю руку и провожу ладонями по его плечам и шее, отвечая на поцелуй со всеми переполняющими и разрушительными эмоциями, которые я испытываю. Я вкладываю в это страх и неуверенность прошлой недели. Но прежде всего, я признаюсь себе, что хочу этого. Даже если это будет всего на один раз.

Даже если это безумно и неправильно.

Я поддаюсь своему желанию, когда мои ладони движутся вниз по груди Дмитрия, и я наслаждаюсь ощущением каждого твердого дюйма его тела.

Поцелуй быстро выходит из-под контроля, пока не превращается в дикое соприкосновение зубов и языков. Его вкус затуманивает мой разум, и это так хорошо, что я издаю стон.

Руки Дмитрия прокладывают горячую дорожку вниз к моим ягодицам, а затем его пальцы впиваются в мою кожу, и я прижимаюсь к его телу.

Он прижимает меня к кафелю, и я обхватываю его ногами. Еще один стон вырывается у меня, когда его твердая длина встречается с местом соединения моих бедер.

О, Боже.

Да.

Мои пальцы нащупывают влажные пряди его волос, когда он целует меня так, как меня никогда раньше не целовали. Он наполнен властью и доминированием, требуя, чтобы я подчинилась ему.

Это необыкновенно горячо.

Руки Дмитрия скользят вверх по бокам моей талии, и его нижняя половина прижимает меня к стене, когда он прерывает поцелуй. Его ладони крепко и собственнически накрывают мою грудь, а затем его глаза снова встречаются с моими.

Охваченная необузданной страстью между нами, я не чувствую никакого смущения, когда мы смотрим друг на друга.

Дмитрий щипает один из моих сосков, и это вызывает у меня вздох, а мой живот сжимается от потребности в большем. Когда я трусь о его твердую длину, уголок его рта приподнимается. Его голос низкий и требовательный, когда он спрашивает:

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Малышка?

Мне не нужно думать над ответом, и я быстро киваю. Моя реакция вызывает на его лице опасно горячую ухмылку, а затем он сильно надавливает на мой клитор.

Это заставляет меня выдохнуть, и я впиваюсь ногтями в его шею.

Медленно он начинает тереться своим членом о мой чувствительный комочек нервов, его глаза темны, как миллион греховных ночей.

Ощущение его между моих ног вызывает во мне волну за волной, наполненную покалыванием и желанием.

Внезапно он останавливается, и я издаю разочарованный стон, который заставляет его властно улыбнуться.

— Насколько сильно ты хочешь мой член?

О, боже. Он говорит грязные вещи, и это делает со мной то, чего я не ожидала.

Мне это чертовски нравится.

Я опускаю одну руку к его груди, а затем опускаюсь ниже, пока не достигаю его пресса. Поглаживая кожу там, я собираю все свое мужество. Как чертова потаскушка, я мурлычу:

— Так... так... сильно.

В темном взгляде Дмитрия вспыхивает жар, а затем он снова сильно надавливает на мой клитор. Я издаю удовлетворенный стон, который вознаграждает меня еще одним сильным толчком.

Дмитрий снова опускает руки на мою попку, а затем его рот скользит по моей челюсти. Скользнув одной рукой еще ниже, он начинает водить пальцем по моему входу. То, что он прикасается ко мне так интимно, вызывает во мне затуманивающее разум удовольствие. Он продолжает дразнить меня, пока мой живот не превращается в тугой шарик, а бедра не начинают вращаться, умоляя о большем.

— Умоляй меня, – требует он, его голос напряжен, как будто ему требуется весь его самоконтроль, чтобы сдерживаться.

Я поворачиваю свое лицо к нему и прикусываю зубами его нижнюю губу, прежде чем, затаив дыхание, дать ему то, чего он хочет.

— Пожалуйста, трахни меня, Дмитрий.

Подобно дикому зверю, он теряет всякий контроль. У меня нет времени собраться с силами, когда он располагается у моего входа и мощным, болезненным толчком заполняет меня. Я хватаюсь за его плечи, когда мой крик вырывается из меня, и он смешивается с удовлетворенным стоном, рвущимся из его груди.

Его рот захватывает мой в жестоком поцелуе, а затем он начинает двигаться, жестко и быстро. Его темп неумолим, но после пары толчков удовольствие заглушает боль.

Не в силах контролировать что-либо, я