— Но неизвестно, куда он приезжал. Что такое эфан, производство которого он решил расширить? Ясно, что наркотик, но какой? Я не знаю, кто такой Махдум Аламир. Ясно лишь, что он находится в Пакистане. Что за химик? У тебя есть объяснения?

— Конечно, иначе зачем я показывал бы тебе секретный документ, вернее сказать, копию такового? Гасани приезжал на свой завод, в кишлак Гаран, расположенный в пяти километрах от Файзабада, ближе к пакистанской границе. Эфан — действительно наркотик нового поколения, очень сильный и коварный. Зависимость возникает после первого же применения. Его можно нюхать, курить, глотать в таблетках, колоть, смешав с водой. Махдум Аламир — крупный торговец, живущий в Пакистане. Его основная база находится в городе Гултан, в ста пятидесяти километрах севернее Пешавара. Но есть и другие в нескольких крупных городах, в том числе и в Исламабаде. Весьма богатый и влиятельный человек. Торгует всем, на что есть спрос, кроме самой наркоты. От нее он держится в стороне. Но почти все наши дельцы закупают у него оборудование для производства отравы. Из всего этого следует, что Гасани решил увеличить производство эфана на заводе в Гаране, где необходима реконструкция. Теперь насчет химика. У Гасани есть специалист по производству дури. Славится как талантливый ученый, вот только мозги у него повернуты не в ту сторону. Я не исключаю, что этот химик даже не думает о том, какой вред наносит сотням тысяч людей. Ему главное, чтобы его работа давала результат. Какой, не важно. Он с таким же успехом изобрел бы и препарат против смертельной болезни, занимался бы этим с тем же рвением. Но на родине его недооценили, а вот Гасани предоставил сносные условия для работы. Этого человека зовут Ардит Бегри. Он родом из Албании, да и сейчас является гражданином этой страны. Оттуда его и привезли люди Гасани. Но вернемся к заводу. Для расширения производства требуется дополнительное оборудование, помещения, аппаратура, различные приборы, которых полно в любой лаборатории. С ассистентами тоже понятно. Бегри не в состоянии один тянуть повышенный план. Отсюда заказ Аламиру. Будь уверен, он поставит Гасани все, что тот запросил. По срокам не все ясно. Скорее всего они договорились где-то на две-три недели. Финансовые подробности нас не интересуют. У Гасани есть деньги, чтобы купить все, что ему надо.

— Это тебе разъяснил майор Даяр?

— Мохаммад. Но информация, естественно, от майора. Однако более ни о чем, касающемся работы Гани, не спрашивай. Ответа не будет.

— Я понял тебя, отец.

— И что конкретно ты понял, Муштак?

— Начинать работу надо в Гаране и в Капуре.

— Да, начать надо там. Закончить можно будет на заводе либо на перевалочной базе. Там, где в подходящий момент окажется Гасани. Но это решать тебе и твоим друзьям.

— Благодарю, отец! Ты воистину великий воин.

— Нет, Муштак. Может, и был когда-то. Сейчас я дряхлый старик, которому следует думать о переселении грешной души в мир иной. — Он улыбнулся. — Но я сохранил неплохие связи, еще не утратил влияние и авторитет, пусть это и нескромно сказано. Я рад, что могу помочь вам. Но все. Иди в мастерскую. А я еще посижу здесь.

— Да, отец!

Хазани вышел за ворота, достал сотовый телефон, вызвал Дугани.

Тот ответил сразу же:

— Салам, Муштак, рад тебя слышать.

— Салам, Фади. Есть новая интересная информация.

— Отлично. Срочная?

— Не так чтобы сломя голову лететь в Кабул. Я буду в понедельник, отдам сноху в больницу, потом заеду к вам.

— Значит, восьмого числа?

— Да.

— Примерно во сколько?

— Где-то до обеда.

— А что со снохой? У нас есть связи среди медиков, можем помочь.

— Не надо. Обойдусь. Надеюсь, со снохой ничего страшного.

— Тогда до встречи, Муштак. Я всех наших предупрежу.

— До встречи.

Наступила суббота, 6 сентября.

В 9.50 небольшой внедорожник въехал на улицу Шардар, расположенную в Даграми, пригороде Кабула. Она заканчивалась тупиком. Дорогу закрывала ограда, тянущаяся вокруг дома номер 24.

В ней массивные ворота. За ними двухэтажный дом, справа и слева другие строения, пирамидальные тополя, развесистые чинары.

Водитель внедорожника посигналил.

Из калитки вышел охранник, второй остался внутри. Он следил за происходящим через окно-бойницу.

Охранник подошел к машине.

— Салам, уважаемый.

— Салам.

— Вы к хозяину?

— Ты догадлив, воин.

— Как представить вас?

— Ты не в курсе, кто я такой?

— Извините, но я всего лишь неделю служу у господина Гасани.

— А он не предупреждал, что к десяти часам я должен к нему приехать?

— Но имени гостя не называл.

Водитель усмехнулся.

— Тогда и тебе незачем знать, кто я. Передай хозяину, что приехал человек, которого он ждет. И побыстрее!

— Слушаюсь! — Охранник ушел.

Спустя три минуты ворота открылись, и тот же парень жестом показал, что можно въезжать.

Внедорожник въехал во двор, остановился у бассейна. Из воды выбрался пожилой, но еще крепкий мужчина в плавках.

Он накинул на себя халат, подошел к визитеру.

— Салам, Джафар.

— Салам, господин Гасани.

— Вот решил немного освежиться.

— Это хорошо.

— Хочешь, искупайся и ты.

— Нет, благодарю.

— Тогда пойдем в дом. Где сейчас твои люди?

— В Кабуле. Я отпустил их к семьям.

— Правильно, — сказал Валид Гасани и пошел к центральному входу большого дома.

Джафар Исмаил двинулся за ним.

У двери они сбросили обувь и вскоре оказались в главной комнате мужской половины. Пол здесь был укрыт дорогим ковром ручной работы. На окнах-бойницах висели цветастые занавески, в углах стояли шкафы и сундуки. Все так, как и положено в доме мусульманина.

Мужчины прилегли на ковер, оперлись о подушки, разбросанные по нему. Появилась женщина в белом одеянии. Ее лицо закрывал такой же платок, край которого она прикусывала зубами, чтобы он случайно не упал.

Женщина молча постелила между мужчинами клеенку, расправила на ней скатерть, принесла чайник, пиалы, сладости. Потом она отошла и встала у двери. Ее черные глаза были устремлены на хозяина дома.

— Ты чего ждешь, Ягана? Насчет завтрака?

Она кивнула.

Гасани взглянул на Исмаила и сказал:

— Я уже завтракал. Ты будешь?