рабочих в арктическую тундру, они все больше зависели от принудительного труда вынужденных мигрантов, которые сильно страдали в этих суровых условиях. Но этот разочаровывающий и двойственный опыт не означал сознательного отказа от надежд на светлое будущее на советском Севере. Он представлял собой вполне ожидаемый результат экономической стратегии, основанной на сочетании холистических представлений и жесткого контроля в отношениях с окружающей средой Хибин. Отрицая обе эти части советской программы, природные особенности горного хребта продолжали демонстрировать свою силу.

Планируя город, руководители проекта столкнулись со значительными неудачами в деле запуска предприятия. В середине первой пятилетки нехватка поставок, финансирования и рабочей силы приводила к остановке предприятий по всей стране. Стремление государства индустриализировать экономику в кратчайшие сроки имело следствием временный паралич производства именно в момент его быстрого роста310. Это предсказуемо нанесло удар по «Апатиту». В феврале 1930 года Всесоюзное объединение химической промышленности сократило наполовину бюджет треста на этот год. И хотя позже вышестоящие ведомства отменили эти решения, строительство было отложено311.

Вопросы о надлежащем процессе обогащения породы послужили причиной этих неустойчивых решений о финансировании. Будет ли завод основан на селективном дроблении или флотации руды? Химики-консультанты треста «Апатит» поняли, что не могут достичь высоких концентраций пентоксида фосфора из руды для производства суперфосфатов путем селективного дробления (метода, при котором использовались только богатые апатитом сегменты добываемого материала, необходимые для изготовления суперфосфата). Обогащение требовало флотации (этот метод включал в себя измельчение крупных блоков добытой руды с последующим разделением жидких фракций)312. Хотя горные породы Хибин все так же считались богатством, раскрытие их экономической ценности для сталинской индустриализации оказалось крайне сложной задачей.

Зарубежное влияние также стимулировало дискуссии о способе обогащения. Примерно в то же время, когда иностранные покупатели получили неочищенную партию необогащенной руды и начали отменять свои заказы, Крюгель, немецкий специалист по фосфатам, задался вопросом о том, возможно ли вообще обогащение хибинского апатита в пригодный для использования суперфосфат313. На конференции в швейцарском городе Интерлакен в июле 1930 года Крюгель высказал мнение о том, что «очень сомнительно, чтобы те большие надежды, которые Советы возлагают на применение апатита, когда-либо оправдались. Климат местности, где встречаются залежи, неблагоприятен, и люди там едва ли могут жить. По моему мнению, от гордых надежд Советов останется очень мало»314. Чтобы решить эту проблему, трест «Апатит» отправил двух инженеров в Солт-Лейк-Сити (столицу штата Юта) для изучения опыта компании, чье производство основывалось на обогащении медной руды флотационным способом. Поездка показала необходимость внести изменения в размер фильтров и позволила представителям «Апатита» закупить требуемое оборудование315. Проявляя космополитический дух, который до недавнего времени оставался незамеченным многими исследователями сталинской культуры, советские инженеры настаивали на том, что поездка в Америку помогла им избежать «целого ряда крупных дефектов в работе завода»316. Модернизированное предприятие начало работу в сентябре 1931 года и было расширено к 1934 году317. Вспоминая скептические высказывания Крюгеля, местная пресса клеймила его как «буржуазного специалиста» и заявляла, что, «преодолевая „неблагоприятный климат“, мы успешно овладеваем природными богатствами, таящимися в землях заполярного круга. Мы на Крайнем Севере строим крупнейшую горно-химическую промышленность»318.

Горная добыча в Хибинах начиналась довольно хаотичным образом. Небольшие группы геологов и инженеров приступили к разработке породы еще до того, как в конце 1929 года «Апатит» открыл производство. Когда рабочие начали устанавливать базовое оборудование в юго-западной части Кукисвумчорр в следующем году, обнаружились неожиданные проблемы. По словам Кондрикова, это практически парализовало весь Хибиногорск. По плану предприятие должно было начать промышленные работы с наземных операций у Кукисвумчорра и позже продолжить подземные. Однако приспособления, которые инженеры установили для подачи сырья с горы, не имели достаточно крутых наклонов для того, чтобы апатитонефелиновая руда могла эффективно спускаться вниз. Используемый угол наклона подходил для производства угля и железа, но не для этой руды. Кондриков писал, что «вся работа треста без достаточно уточненной схемы летом 1930 года была своего рода „университетом“ для познания особенных свойств апатитовой руды, главным образом в области ее спуска из забоев на погрузочные эстакады». Чтобы выполнить план в 1930 году, «Апатит» заставлял заключенных работать кувалдами и использовать оленей для доставки сырья со склонов гор319. В дальнейшие два года ситуация улучшилась благодаря частично внедренной механизации, в том числе за счет использования буров, работавших на сжатом воздухе. К этому времени трест начал подземные работы, добыв около миллиона тонн сырья к концу 1932 года320.

Ил. 6. Руководители треста «Апатит» экспериментируют со скатами (слева Василий Кондриков, справа Александр Ферсман). Фото из источника: Чистяков А. И. Развитие и организация горных работ по добыче апатита // Хибинские апатиты. Т. 2 / Под ред. А. Е. Ферсмана. Л.: ОНТИ ВСНХ СССР, 1932.

Вряд ли стоит напоминать читателю о том, что рабочие трудились в полярных горах в очень трудных условиях. Из-за частых снегопадов и небольшого количества света зимой был введен трехсменный режим работы, при котором каждая смена длилась 24 часа. Каждую весну абразивные и легко раскалывающиеся скалы часто падали вниз, создавая угрозу безопасности шахтеров, трудившихся внизу. И действительно, по крайней мере двадцать семь рабочих погибло на рабочем месте в период между 1930 и 1934 годами321. Советские идеологи пытались скрыть эти мрачные факты и создавали картину триумфа Советского Союза, делая акцент на опасности условий работы на Севере. Как писал поэт Лев Ошанин, рассказывая о рабочих на руднике у Кукисвумчорра: «Развернутый ветер идет по уступам, / Гремя на площадках, по склонам скользя. / И можно замерзнуть под волчьим тулупом, / Но просто стоять перед ветром нельзя. / Он мрачен – забой, он размаху не дал бы, / Он рад бы тебя схоронить под собой, / Но взмахами черной каленой кувалды / Ребята всю смену кромсают забой»322. В этом отрывке сильный ветер и мороз помогают рабочим становиться настоящими героями сталинской индустриализации.

Конечно, Ошанин имел в виду не всех рабочих Хибин, а только тех, кого рекрутировал на работу трест «Апатит». Руководство последнего хотело найти высококвалифицированных специалистов, которые бы полюбили регион и остались бы там жить323. Но индустриализация привела к нехватке рабочей силы по всей стране, и «Апатит» оказался в очень трудных условиях. Тяжелый климат, удаленность и недостаток жилья и бытового обслуживания выступали не в пользу привлечения рабочих на Север. Как указывалось в одном из отчетов, из‐за «отдаленности и природной дикости» было