– Жека-Джон Дорохов был частным детективом, так? – Я сунула в рот кусочек колбаски. Ирка посмотрела неодобрительно, но смолчала, ожидая продолжения. – А по классике у сыщика должен быть помощник…

– Дружище Косоногов! – смекнула она.

Я кивнула:

– Да! Уж не знаю, как часто Дорохов привлекал его к своим делам и насколько глубоко в них погружал, но у нас есть факт: квартиру стариков Ребровых арендовал Косоногов, а обитал в ней или, скорее, периодически туда наведывался, Дорохов.

– Это была его конспиративная квартира. – Ирка тоже кивнула.

– Типа того. Пошли дальше. – Я потянулась к блюду с сыром и сунула в рот кусочек маасдама.

Давно заметила: когда жуешь – лучше думается. Даже не знаю, почему. Может, импульс от размеренных движений нижней челюсти передается выше и включает шарики и ролики в черепной коробке?

– А мы с тобой, если помнишь, уже задавались вопросом, кто это такой пронырливый и наблюдательный разузнал секретики жильцов нашего дома, – продолжила я. – Для справки: окна квартиры Ребровых выходят и на двор, и на парк.

– Значит, это сыщик Дорохов, когда бывал в вашем доме, по привычке присматривался-прислушивался и всю добытую информацию складировал, – рассудила подруга. – По принципу «авось, пригодится».

– Соображаешь, – похвалила я. – Продолжим наше дедуктивное рассуждение. Добытую информацию – всю, не только тайны нашего мадридского двора – сыщик где-то хранил.

– В компе, – подсказала подружка, – где ж еще в наше время?

– Скорее, в «облаке», – уточнила я. – И, поскольку Дорохов, по словам нашего друга Лазарчука, был человеком злопамятным и обиды не глотал, он должен был предусмотреть какой-то механизм возмездия…

– Какой механизм? – не поняла Ирка.

– Возмездия! Ответочку, которая автоматически прилетит обидчику, если ему не сможет отомстить сам сыщик.

– Это если, к примеру, его убьют и в мешок затолкают, а потом тело в пруд выбросят? – оживилась подруга, нащупав связь сюжетов.

– Именно такой! – подтвердила я. – Сама понимаешь, у частного детектива опасная работа, клиенты разные бывают, фигуранты в разработке – тем более наверняка желающих сплавить назойливого сыщика куда подальше…

– Например, в пруд, – вставила Ирка.

– …было немало, – закончила я. – И сам Дорохов, конечно же, это понимал – оценивал вероятность того, что однажды его пристукнут, как реальную, но, разумеется, не мог заранее угадать, кому именно это удастся.

– И потому должен был предусмотреть ответочку широкого профиля! – сообразила подруга. – Такую ковровую бомбардировку – всем сразу, без разбору! Авось в числе прочих накроет и кого надо!

– Совершенно верно, – согласилась я. – А это значит, что в случае внезапной смерти сыщика должны были разом вскрыться все накопленные им чужие секреты и тайны. Вопрос: как это можно осуществить технически, если Дорохов не был ясновидящим и не знал заранее дату своей гибели?

– А вдруг был и знал?! – Ирка округлила глаза.

– Не в ту сторону думаешь, – предупредила я. – Отходишь от дедуктивной линии.

– Ну, если ей следовать, акт возмездия должен был осуществить помощник сыщика.

– Правильно! Но как он мог наверняка узнать, что тот погиб?

– А вот это действительно вопрос, – задумалась подруга. – Разве что помощник был медиумом, и дух убитого сыщика без промедления явился к нему…

– Опять не в ту сторону думаешь.

– Да, пожалуй, извини. А что нам подсказывает дедуктивная линия?

– Был какой-то сигнал, по которому Косоногов нажал на кнопочку «Отправить» – и масса заранее подготовленных разоблачительных писем вывалилась на головы всех, без разбору, клиентов и фигурантов, как кара небесная за смерть Дорохова. – Я встала и попыталась заглянуть за кусты. – И по этому поводу мне бы хотелось приватно пообщаться с твоим мужем…

– Насколько приватно? – Ирка напряглась.

– В твоем присутствии, – успокоила я ее.

– Тогда нет проблем. – Подруга тоже встала, развела руками густую зелень и покричала в образовавшуюся брешь: – Моржик, зайка, мне очень нужна твоя помощь! Будь добр, подойди на секундочку!

Я одобрительно улыбнулась. Упоминание срочной помощи гарантировало, что Моржик явится один, без любопытствующих товарищей.

Мне не хотелось слишком щедро делиться информацией с Лазарчуком. Я, наверное, как Дорохов – злопамятная. Возможно, это общая черта всех частных детективов.

Пусть настоящий полковник, если он без должного уважения относится к женскому любительскому сыску, сам тянет лямку расследования, без нашей с Иркой неоценимой помощи.

– Да, дорогая? – Слегка нетрезвый веселый Моржик явился, поигрывая мускулами.

Наверное, подумал, его попросят что-то принести, достать, переставить – использовать грубую мужскую силу.

– Присядь, милый, – ласково попросила Ирка. – У нас к тебе есть один важный вопрос.

– А что я сделал?! – сразу заволновался Моржик.

– Спокойствие, только спокойствие! – Я выступила вперед. – Речь о делах давно минувших дней. Фактически нужна твоя помощь как эксперта.

Много лет назад, еще до знакомства с Иркой, ее супруг, который сейчас носит имя Сергей, звался Монте, имел гражданство другой страны и на благо ее служил секретным агентом. Мы об этом не говорим, но домашнее прозвище Моржик, образованное Иркой из слияния уменьшительных имен Монтик и Сержик, служит вечным напоминанием о тех временах[2].

– Скажи, пожалуйста, нет ли такого устройства, очень маленького, которое можно спрятать на теле или даже вживить, чтобы оно отправило сигнал, если человек вдруг умрет? – спросила я, тщательно подбирая слова.

Ирка посмотрела на меня с уважением, Моржик – с подозрением:

– А это тебе зачем? Во что вы ввязались?

– Ни во что, просто детектив пишу, – ответила я – и даже не соврала.

Всегда пишу какой-нибудь детектив, по четыре книги в год сдаю своему любимому издательству.

– А, тогда ладно. – Наш эксперт успокоился. – Да, были у нас такие штучки. Но ты же понимаешь, что моя информация – двадцатилетней давности?

– Это даже хорошо, – заверила его я. – За двадцать лет такие штучки должны стать куда более доступными и вполне могли перекочевать из уникального снаряжения спецагента в арсенал рядового частного сыщика.

– А как они выглядели, эти штучки? – спросила Ирка, с новым интересом обшаривая взглядом мускулистый торс супруга, по причине долгой вахты у кипящего котла облаченного только в шорты.

– Не смотри так, у меня ничего подобного нет, – хмыкнул Моржик. – Как они выглядели? В мое время – как горошины с радиоэлектронной начинкой. На теле – как маленький бугорок под кожей, вроде вздутия от укола или укуса комара.

– А как они действовали? – спросила я.

– Очень просто. Если сердечная деятельность полностью прекратилась – через некоторое время идет сигнал, получив который в Центре снимают шляпы и фуражки, дабы почтить память павшего.

– Горошина, значит, – повторила я и прикусила ноготь.

Как бы узнать, нет ли на теле, найденном в озере, подозрительного бугорка?

– Спасибо, зайка, можешь идти. – Ирка признательно чмокнула мужа