домашним арестом из-за борьбы с неизвестной эпидемией подействовала: воспоминания о тоскливом коронавирусном локдауне еще не изгладились из юношеской памяти.

Через десять минут после сигнала управдомши о чрезвычайной ситуации на вверенной ей территории мы сели в машину и покинули наш нескучный двор.

– Некоторые серии вполне можно пропустить, – покосившись на меня, сползающую на пассажирском сиденье, чтобы избежать прямого попадания укоризненного взгляда Маринки, поделился со мной Колян собственной проверенной тактикой.

У Максимовых было весело и шумно. Глава семьи раскочегаривал в саду многофункциональную печь, где можно приготовить что угодно (хоть Иванушку на лопате, кстати говоря). Его супруга в доме громыхала противнями, дверцей духовки и прочим кухонным железом. Хозяйские дети, судя по собранным рюкзакам, снаряжались в суровый и дальний поход.

– Вроде бы и Северный, и Южный полюс уже открыты? – проходя мимо близнецов, с сосредоточенным пыхтением навьючивающих собак, поинтересовался Колян.

– А мы к озеру пойдем, – сообщил кто-то из башибузуков. Когда близнецы избавились от дефектов речи, я перестала их различать. – Там у нас водяной монстр завелся, его уже три человека видели.

– Больше не увидят, – пробормотала я, оценив пристроенный на спину овчарки арсенал из пары водяных ружей, игрушечного трезубца, самодельной рогатки и пистолета с присосками.

На вторую собаку, меньшей грузоподъемности, была навьючена бухта капронового шнура с заранее завязанной петлей. Судя по ее размеру, водяной монстр в местном озере завелся крупный, с хорошо откормленного бегемота.

– Ой, это же надо зафиксировать для истории! – загорелся мой собственный сын и сунул мне в руки сумку с привезенными деликатесами. – Мам, я с мелкими пойду, пригляжу за ними и заодно фотки сделаю.

Я оглянулась на кухонное окно, из которого высунулась разрумянившаяся Ирка.

– Пусть идут, – сказала она. – Нам спокойнее будет. А рыбы мы им оставим, вернутся – поедят, если своего монстра не добудут.

Экспедиция, громыхая снаряжением, потянулась прочь со двора.

– Фух, как же кстати подвернулось это озерное чудище! – порадовалась подруга, закрыв глаза и подставив разгоряченное лицо прохладному ветерку. – Вечер обещает быть особенно приятным…

– Озерное чудище с тобой не согласилось бы, – заметила я, прислушиваясь к отдаляющимся звукам боевого клича – участники экспедиции начали отрабатывать его загодя, еще на марше.

Я бы на месте чудища нырнула поглубже и сидела там, не высовываясь.

– Будем надеяться на лучшее. – Подруга исчезла из окна и появилась в двери. – И на то, что это чудище не одноразовое.

Она села на верхнюю ступеньку деревянного крыльца и приглашающе похлопала по теплому дереву рядом.

– Присядь, расскажи мне, что нового.

– Где именно? В стране, в мире? – Я опустилась на ступеньку, с которой открывался прекрасный вид на ухоженный внутренний двор со множеством цветущих растений и альпийской горкой, увенчанной бетонным кубком садового вазона. Из него волной выплескивались зеленые плети с крупными белыми бутонами.

– Можно не так масштабно. – Ирка проследила за моим взглядом. – Это ночной вьюнок, на закате цветы раскроются и аромат будет – м-м-м-м! Даже запах жареной рыбы бесследно потеряется.

– Поэтому ты назначила общий сбор на семь – закат у нас нынче в половине восьмого, и к моменту, когда мы сядем за стол, вьюнки истребят вонь и чад от рыбы?

– Нет, просто у Сереги рабочий день до шести, и примерно час ему понадобится, чтобы по вечерним пробкам проехать через весь город, – объяснила подруга. – Так что тебе сказал Лазарчук, он добыл информацию о загадочном Джоне?

– Несомненно, – кивнула я. – Но не пожелал ею со мной делиться в телефонном разговоре, обещал поведать при личной встрече.

– Теперь поведает, никуда не денется. – Ирка встала и потянулась. – Начнем накрывать на стол? Предлагаю сидеть в саду, там эффект вьюнков будет сильнее.

С королевской точностью – за минуту до семи – прибыл Лазарчук: уже в цивильном, в шортах и майке, значит, успел заскочить домой и переодеться. Оставив машину за забором, он влетел в калитку, осматриваясь и принюхиваясь – явно в надежде безотлагательно найти обещанную барабулю.

Как же! Подступы к жареной рыбке мы с Иркой грамотно преградили столом и садовыми креслами, в коих и устроились, как в засаде.

– Блин! – огорчился полковник, столкнувшись с неожиданным препятствием.

– Могу и блинов напечь, – невозмутимо согласилась Ирка, приветственно помахав званому гостю пучком свежей зелени.

Я забрала его и энергично покрошила в салат, после чего тоже помахала Сереге зазелененным ножом.

– Я понял, понял! – Он поднял руки. – Вы типа Сфинксы. Чтобы пройти дальше, я должен разгадать загадку, а иначе плохо будет. Ладно, спрашивайте!

– Присядь. – Подруга развернула к нему свободное кресло.

– Что, разговор будет долгий? – расстроился полковник.

Он наконец учуял запах рыбы и услышал звон стаканов из-за кустов, скрывающих печку и обосновавшихся у нее Коляна и Моржика.

– Это зависит только от тебя, – приободрила я. – Выкладывай все, что знаешь, без задержки – и сможешь присоединиться к мужской компании. Колись, что тебе известно о Евгении Дорохове?

– И почему ты назвал его Ковбоем Джонни? – влезла Ирка.

– Так его звали у нас в отделе, когда я еще капитаном был. – Лазарчук оглядел полуоформленный стол, стянул с ближайшей тарелки кусочек колбаски и сунул его в рот.

Показал, стало быть, что он очень голодный. Но мы не сжалились.

– Дальше! – потребовала я и переставила блюдо с мясными нарезками подальше от голодного полковника.

– А Жека Дорохов в отдел стажером пришел, – продолжил Серега и потянулся к сыру.

Ирка стремительно – кобра позавидовала бы! – выдернула и это блюдо из-под шарящей руки.

– Да что ж такое-то! – Пустые руки пригодились полковнику, чтобы досадливо шлепнуть себя по коленкам. – Ладно, слушайте все, что знаю: Ковбоем Жеку прозвали за нелюбовь к субординации и пренебрежение приказами, он нагловатый был, с самомнением и злопамятный, обиды не глотал. Дерзил начальству, вольничал – а у нас такого не терпят. Короче, в отделе Дорохов не прижился и после стажировки у нас не появлялся. Вообще в органах не задержался, вскоре ушел на вольные хлеба. В охранной фирме какой-то работал, потом, я слышал, в пинкертоны подался…

– Куда? – не поняла Ирка.

– Ну, в частные детективы!

– Тогда все сходится! – Я громко хлопнула в ладоши. – Теперь все понятно!

– Вот и хорошо! Тогда я пошел. – Лазарчук выскользнул из кресла, как мыло из мыльницы, и, ловко обогнув стол, шмыгнул за куст.

Я перестала радоваться и недовольно посмотрела ему вслед:

– Вот торопыга! А у меня еще есть что сказать и спросить!

– Не волнуйся, и скажем, и спросим – куда он денется с подводной лодки? – успокоила меня Ирка. – Сейчас рыба дожарится – и все соберемся за одним столом. А пока ты мне одной объясни