А уж когда она увидела рядом с грациозным белым лебедем маленького серенького, совсем невзрачного лебеденка, она завизжала от удовольствия.

— Ой, какая прелесть! Какая лапочка! Смотри! Мама его не отпускает от себя, оберегает, сама и кормить, наверное, будет!

Эрвин не один раз бегал в ближайший магазин и приносил хлеб. Анна же с детским восторгом и непосредственностью отщипывала кусочки от батона и бросала в воду. Утки вели себя, как воробьи на суше, а лебеди отгоняли их и дружно поглощали предлагаемые яства.

— Смотри, Эрвин! Ты видишь, как мама-лебедь заботится о своем птенчике! Она ухватила большой кусок хлеба, мочит его в воде и дробит своим клювом на мелкие крошки, чтобы этот серый неуклюжий комочек смог полакомиться! Какая любовь!

— Это инстинкт, — возразил Эрвин.

— Вы — сухарь, господин! Он такой маленький и невзрачный, а вырастет в самую красивую, грациозную птицу! Это фантастика!

— У тебя горят глаза! — любовался Ламар Аней. — Тебе так нравятся лебеди? А если я пообещаю тебе дом с собственным озером, где будут плавать эти птицы, ты станешь моей женой?

— Ради птиц? — улыбнулась Анна. — Я вообще люблю животных.

— Я могу организовать тебе зоопарк! — пообещал Ламар.

— Лучше открой приют для бездомных животных.

— В моей стране их нет.

— На моей родине, — пояснила она.

— Я согласен. Будь моей, Анна!

— Я сейчас не готова ответить, но…

— Что?

— Обещаю подумать… все-таки Вена — действительно романтический город, раз я уже так смягчилась, — ответила она, невольно опять отмечая, насколько он красив и просто сексуально привлекателен. «Ломаюсь, а ведь умом понимаю, что в нем моя погибель, как у Кощея Бессмертного смерть в иголке, так моя — в нем».

К гладкой поверхности пруда приблизила нос весьма добродушная псина породы лабрадор, при этом она приветственно махала хвостом. Но лебедь-мама сразу напряглась, расправила крылья, изогнула шею и грозно зашипела. Она предупреждала пса, который, кстати, даже не лаял, чтобы он не вздумал приблизиться к ее дорогому серому комочку. Миролюбивая собака и не думала посягать на его жизнь, а только хотела познакомиться поближе, но была отозвана здравомыслящим хозяином. Анна вволю налюбовалась птицами, и они продолжили прогулку по аллее.

— Что это за парк? — спросила Аня.

— Обычный городской парк, — ответил Эрвин.

— А-а… один из тех, что насыщает кислородом Вену? Как же уходить отсюда не хочется, — вздохнула Анна, — просто отдыхаешь душой и телом.

— Значит, и мужчина с тобой рядом хотя бы не портит тебе настроение? — робко поинтересовался Эрвин.

— Да, не портит… — кивнула Анна, пряча улыбку.

— Мы можем продлить удовольствие, давай посидим вон в том летнем кафе, — предложил Эрвин, указывая рукой в сторону.

В тени многовековых лип и тополей рядом с красочными клумбами и мраморными фонтанчиками стояли изящные столики на кованых ножках, за которыми сидели отдыхающие. В стороне резвились две ухоженные маленькие собачки. За одним из столиков устроился мужчина в национальной австрийской одежде, он мелодично играл на аккордеоне, украшенном перламутром.

— Придется выпить еще кофе, — предупредил Эрвин.

— С удовольствием, — ответила она, — в таком райском местечке, при такой погоде, да на улице.

Сказано — сделано. Анна с облегчением вытянула уставшие ноги и даже скинула туфли, виновато посмотрев на своего спутника.

— Я же не на светском мероприятии, — извинилась она.

— Ты думаешь, я бы почувствовал неловкость за твое поведение? — удивился Ламар и, внезапно встав на колени, стал массировать ей ноги.

Анна покраснела.

— Эрвин, прекрати!

— Сейчас разомну тебе мышцы….

К ним приблизился официант в длинном клетчатом фартуке, с любезной улыбкой на лице.

— Молодые люди?

— Два кофе и?.. — посмотрел на Аню Эрвин.

«Просто зачарованный принц у моих ног», — подумала она, ощущая мурашки по всему телу от прикосновения его сильных и в то же время нежных рук.

— Творожный штрудель, — заказала она то, что вспомнила из национальной кухни.

— Два штруделя, — кивнул Ламар.

— Вино? — продолжал улыбаться официант.

— Нет! — торопливо ответила Анна.

— Я вас узнал, — нагнулся к уху Эрвина официант, — и горжусь вами, как своим соотечественником, вы столько сделали для людей! — многозначительно повел он глазами.

— Спасибо, — так же тихо поблагодарил его Эрвин, опуская голову и всем своим видом показывая, что он не хочет развивать эту тему.

Официант ушел, а Аня попросила своего кавалера встать с колен и сесть напротив.

— Ты просто расцвела, — с нежностью рассматривал ее лицо Эрвин, — у нас в сельской местности ты так себя не чувствовала. Похоже, ты — городская жительница. Больше любишь «каменные джунгли»? Давай купим квартиру, я не против. Хочешь, в центре Вены?

— Да что ты все давишь на меня?! Я же сказала, что подумаю, — ответила она.

Официант принес на большом овальном подносе сахарницу, две чашки с блюдцами и кофе, а также два маленьких металлических молочника со взбитым теплым молоком для приготовления кофе меланж. Анна наслаждалась чистым воздухом, красивым пейзажем, качественным кофе и умным собеседником. Легкий ветерок трепал ее волосы и белоснежную скатерть на столике, разнося аромат кофе по всему парку. Солнце пробивалось сквозь резные листья и бросало причудливые узоры на траву.

— Все-таки ты чудно выглядишь, — завел свою песню Эрвин.

— Все-таки ваш кофе не очень крепкий, — сказала Анна, отводя глаза в сторону и делая вид, что не слышит его комплимент.

— Он варится из особых зерен с привкусом карамели и ванили, с ароматом земляники, легким послевкусием…

— Ой, гурманы! — прервала его Аня, качая головой. — А у нас с утра встанут с опухшим лицом и больной головой, так как накануне поздно легли, выпили и плотно поели один раз в сутки на ночь. Да еще отравились смогом. Приползут на кухню, сыпанут две ложки растворимого кофе в чашку, зальют хлорированным кипяточком и выпьют две порции с горьким послевкусием оттого, что вроде проснулся и пора работать, а не хочется.

Ламар рассмеялся.

— Как у вас все плохо!

— Я не говорила, что плохо, — посмотрела на него в упор Анна, — это ты сказал.

— А что же, хорошо, что ли? — удивился он.

— Это по-нашему, по-родному. Эрвин, тебе не кажется, что не следует ухаживать за мной — девушкой, привыкшей к растворимому кофе? Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? Мы очень разные. Тебе надо обратить внимание на женщину, которая живет в такой же обстановке под звуки венских вальсов…