снежками, то ли комьями грязи, а тот ловко уворачивался. Орсон, улыбаясь и размахивая руками, что то втолковывал Келликейт, которая с серьёзным видом кивала в ответ. Мартин и мастер Шон ехали на лошадях бок о бок и о чём то увлечённо спорили, то и дело рисуя в воздухе пламенные фэды, будто в доказательство своих слов. А над их головами реял громадный белый сокол с красными перьями на щеках.

Других членов отряда Элмерик пока не видел, но отчего то знал, что следом непременно появятся и добродушный полноватый мастер Дэррек, и угрюмый мастер Патрик, и призрачная леди со своим раздражительным братом. А он будет очень рад видеть их всех.

Отрезом шерстяной ткани бард обтёр арфу от снега и спрятал её в чехол, намереваясь хорошенько просушить инструмент, когда они вернутся на мельницу. На мгновение он оглянулся, но не увидел за спиной Ллиун. Впрочем, это его ничуть не удивило.

Элмерик переступил через грязный плащ, лежавший на дороге, шагнул навстречу друзьям, раскрыв объятия, и… проснулся. Теперь уже по настоящему.

Тени Самайна

Глава шестая

Дни летели незаметно. Элмерик вставал ещё до рассвета, а засыпал, валясь с ног, глубокой ночью. Он учил наизусть строфы эльфийских поэм, мало-помалу вникая в принципы составления бардовских заклятий. Играл на арфе, до крови стирая пальцы о струны и пел, пока в горле не начинало першить, но мастер Каллахан всё равно находил, к чему придраться. Когда Элмерик не играл и не пел, то шёл искать леди Эллифлор. Книга теперь хранилась у мастера Флориана. Тот каждое утро спрашивал у сестры, куда бы ей хотелось направиться, и таскал фолиант по всей мельнице. Это несколько затрудняло поиски наставницы. Вести же занятия по расписанию леди Эллифлор отказывалась, уверяя, что это вгоняет её в смертную тоску. Командир пытался настоять, но после того, как ему пришлось три часа кряду утешать стенающего призрака, со вздохом заявил: «Её проще упокоить, чем договориться» — и махнул рукой. В остальном характер Эллифлор, скорее, улучшился — благодаря всё тому же Каллахану. Эльф подробно растолковал ей, что нынешнее существование вовсе не привязывает её к прежнему облику. Тут-то Эллифлор и развернулась во всей красе, ежедневно меняя причёски и наряды. Порой Элмерику доводилось краснеть, отводя взгляд от слишком откровенных вырезов на платье, а мастер Флориан не раз отчитывал сестру, думая, что его никто не слышит, но его возмущённое «позор-р-р-безобр-р-разие!» вскоре выучили все и повторяли по поводу и без.

Платок — подарок Брендалин — Элмерик, как и обещал, сжёг, спрятавшись в тени за домом. Там, в одиночестве, пока прогорала тонкая ткань, он наконец-то смог дать волю слезам. И там же поклялся, что это были последние слёзы, пролитые им по бессердечной эльфийке. Он не применял никаких особых ритуалов и уж точно не думал об отворотных чарах, но после того, как последние клочки нежного шёлка стали пеплом, ему вдруг полегчало. Как будто воздух прояснился, а с плеч свалилась ноша, тащить которую давно уже было невмоготу.

Зима была всё ближе. Дождь и снег сменяли друг друга по нескольку раз на дню. По утрам на ветви деревьев и опавшие листья ложилась изморозь, в низинах стоял густой туман, который порой не рассеивался даже к обеду.

Сегодня на мельнице ожидали гостя — того самого, о котором предупреждал мастер Каллахан. Розмари хлопотала на кухне, остальные Соколята помогали ей по мере сил: Орсон нарубил дров и притащил их даже больше, чем требовалось, Келликейт, ловко обращавшаяся с ножом, резала овощи и мясо, а Джеримэйн обнаружил неожиданные таланты в замешивании теста. Он делал это с таким мрачным усердием, что Элмерик, не удержавшись, ляпнул: мол, пироги теперь сами должны прыгать в печь и поджариваться лишь от одного взгляда. Джеримэйн тут же пообещал догнать, замесить и поджарить одного надоедливого барда, но Розмари шикнула на обоих и велела Элмерику принести воды, а по дороге забрать из курятника свежие яйца.

Он понял намёк и отправился погулять, пока Джерри не уймётся. По правде говоря, бард даже не собирался зубоскалить — само вышло, по привычке. Но не извиняться же теперь?

Прогулка оказалась очень кстати. Элмерик первым заметил, как на дороге показались два всадника и со всех ног рванул обратно в дом.

— Едут! — и из его рта вырвалось облачко пара.

— Ой, а у нас ничего не готово-та! — донёсся с кухни взволнованный голос Розмари, и сразу же дом наполнился топотом ног, восклицаниями и звоном посуды.

— Мастер Каллахан! Мастер Каллахан! Скорее! Едут!

Эльф спустился из верхних комнат так стремительно, что Элмерику пришлось отпрянуть, пропуская его. Командир вышел на крыльцо как раз, когда всадники въезжали в ворота.

— Не торопись, — успокоил он свесившуюся с лестницы Розмари. — Они приехали раньше, но обед состоится, когда ему положено. Кстати, похоже, у нас на одного гостя больше. Кхм…

Судя по этому глубокомысленному «кхм», лишнего гостя мастер Каллахан не знал. И не звал. Зато с ним был знаком Элмерик — к своему глубочайшему сожалению. Бард уже и думать забыл, что написал письмо главе гильдии бродячих актёров и музыкантов. И вот теперь на мельницу прибыл Оллисдэйр Фелис, также известный как Олли Счастливчик. Собственной персоной.

Элмерик попятился, понимая, что на мельнице ему всё равно не спрятаться. Мастер Олли увидит его — не сейчас так позже — и потребует подтвердить участие Джеримэйна в банде Длинной Бороды. А потом наверняка захочет забрать преступника. Мастер Каллахан, возможно, вступится. Или нет — кто его знает? Но Джерри в любом случае попал. И Элмерик тоже, потому что все непременно узнают, чьих это рук дело.

Раньше он думал, что поступает правильно, но теперь с ужасом понимал, что совершил ошибку. Пока его бросало то в жар, то в холод, Каллахан радушно приветствовал второго гостя и пригласил всех располагаться в каминном зале, где холодный ветер и мокрый снег не станут помехой доброй беседе. Соколят не пригласили, но те и не стремились присоединиться, всё ещё