— К океану, — холодно отвечает он. — На Мальдивы.

— А… а зачем? — округлив глаза, спрашиваю я.

— Для вашей же безопасности. Господин Ковалевский ждёт вас там.

— Но… — хочу было возразить я, но блондин прижимает палец к губам и едва заметно качает головой.

— Обсуждать цели полёта запрещено, — говорит он.

Я невольно закатываю глаза и отворачиваюсь к иллюминатору. Внизу среди серых полей виднеются махонькие домики с чёрными и оранжевыми крышами, тонкие серые и прямые полосы дорог и ползущие по ним крохотные, едва заметные автомобильчики.

Ловлю себя на мысли, что согрелась. Вообще, я даже умыться и причесаться не успела, и вид у меня, должно быть, совершенно непрезентабельный — но блондину на это явно плевать. А я, как только, благодаря его словам, более-менее успокаиваюсь, отчего-то принимаюсь париться на тему того, что предстану перед Ковалевским в таком виде.

— Скажите, я могу в туалет выйти? — спрашиваю я после того, как самолёт набирает высоту.

— Можете, — говорит блондин.

Он расстёгивает ремень безопасности и встаёт. Явно ожидая меня. Я вздыхаю, расстёгиваю свой ремень и тоже встаю. Блондин кивает в сторону хвоста, где сидят бугаи и пропускает меня вперёд. Под его охраной я подхожу к туалету. Сложив на груди руки, он встаёт у дверей. Я закрываюсь в приятной чистой кабинке с унитазом, раковиной и зеркалом. Вид мой меня совершенно не удивляет и совершенно не радует. Взлохмаченная, чуть помятая, со следами вчерашнего макияжа, я принимаюсь, отфыркиваясь, умываться тёплой водой. Чувствую, что меня немного мутит. То ли от голода, то ли от волнений, то ли оттого, что укачало в машине или в самолёте. Делаю воду холоднее и умываюсь уже холодной водой. Потом, когда становится полегче, снова тёплой. Пальцами кое-как расчёсываю волосы. Это непросто, потому что на затылке и макушке волосы сильно спутались. Приведя себя более-менее в порядок, сажусь на унитаз, писаю, смываю и выхожу.

Блондин стоит в той же позе. На перемену в моём облике никак не реагирует. Снова пропускает вперёд. Между нашими креслами накрыт столик. Кто его накрыл — я понятия не имею: бугаи сидят на тех же местах, стюардесс я по-прежнему в салоне джета не вижу.

На столике преимущественно мытые и ещё влажные овощи и фрукты. Ещё нарезанная тонкими ломтиками ветчина и буженина и белый хлеб. В высоких круглых стаканах апельсиновый сок.

Принимаюсь за еду и вскоре чувствую себя значительно лучше. Похоже, подташнивало меня именно от голода. Блондин не ест. Сок тоже игнорирует.

Вскоре в салоне появляется стюард в сизой форме — худенький мальчишка лет девятнадцати-двадцати. Не глядя на меня, он убирает на мобильный поднос на колёсиках посуду, скатерть и уходит мне за спину, в сторону кабины самолёта.

Дремать, сидя напротив блондина, у меня поначалу не получается. Мне тупо неловко в его присутствии — я и ела-то иногда с трудом, радуясь тому, что он не пялится на меня, а смотрит то в иллюминатор, то в проход в салоне. Но кресло очень удобное, а я не выспалась, и спустя какое-то время меня вырубает.

Просыпаюсь я оттого, что блондин теребит меня за плечо.

— Пристегнитесь, — увидев, что я открыла глаза, говорит он. — Скоро приземляемся.

Я сонно и немного оторопело смотрю на него, киваю и застёгиваю на животе ремень. Блузка вся мятая, хорошо хоть на ногах — джинсы.

Смотрю в иллюминатор и вижу, что за ним — солнечно, а внизу мерцает синяя и местами бирюзовая вода океана. Вдалеке виднеются крохотные зелёные острова с широкими песочными краями. Ну, по крайней мере, здесь я хоть мёрзнуть не буду.



Мальдивы прекрасны.

Тёплый ветер тропиков доносит ароматы сочной листвы и сладких плодов, мешая их со свежестью шумящего океана. Вокруг песка коралловых островов в прозрачной голубой воде носятся юркие разноцветные рыбки. Тихие лагуны и жёлтый песок. Редкие яхточки вдали, едва ли не у горизонта. Домики для туристов, которые деловито расхаживают по пляжам в шортах и белых панамах и к которым то и дело подбегают смуглые полуголые аборигены с предложениями купить местных лакомств и напитков.

Мы едем в джипе мимо рынка в центре большого острова, останавливаемся у небольшой пристани и поднимаемся на двухпалубную, совершенно белоснежную яхту. Она сверкает на ярком солнце металлическими поручнями и бортиками, а по синему небу плывут белые, пышные облака. Двое лбов остаются на берегу, со мной, а точнее — за мной — на нижнюю палубу поднимается только блондин.

На яхте нас встречает Иваныч. В его левой руке цветастый бумажный стакан с крышечкой и торчащей из неё изогнутой трубочкой. Стакан влажный, покрыт мелкими капельками воды — и сразу становится понятно, что в нём — какой-то прохладный напиток.

— Здравствуйте, Милана, — лениво машет пальцами поднятой правой ладони Иваныч. — Как добрались?

— Спасибо, хорошо, — вежливо отвечаю я.

— Тут немножко теплее, чем в Швейцарии, да?

— Я бы сказала, что даже немного жарковато.

— Да, солнце печёт. Вы проходите в каюту. Там и одежду для вас приготовили, и очки солнечные имеются. Переодевайтесь и выходите на палубу.

Блондин стоит рядом и хмуро смотрит вдаль. Я вопросительно смотрю на него, держащего аккуратно сложенный пиджак на согнутой руке. Он никак не реагирует, и я спрашиваю Иваныча:

— А вы не подскажете, где она, моя каюта?

— Вы идите, там вам покажут. Вон, видите, молодой человек? Он вас проведёт.

Я направляюсь к хмурому рыжему парню в чёрных солнечных очках и с короткой взъерошенной стрижкой. Он двигается навстречу мне, затем ведёт к моей каюте на второй палубе. Открывает мне дверь, но ключи не отдаёт.

Я пожимаю плечами, открываю дверь и вхожу.

Каюта небольшая, но довольно уютная. Круглый иллюминатор пропускает достаточно солнца, чтобы не было необходимости включать свет. На перекладине между двух высоких стеллажей с разложенной летней одеждой, бельём и купальниками висит вешалка с льняным платьем-сарафаном. На тяжёлом квадратном столике у стены стоят орхидеи в вазе, две небольшие стеклянные бутылки с прохладной водой и рядом лежат две пары солнечных очков.

Следуя указаниям Иваныча, после туалета и давно желанного душа, надеваю белый купальник, платье, прекрасно севшее по фигуре, выбираю зеркальные солнечные очки "стрекоза", беру с собой початую бутылку воды, и выхожу из каюты. Рыжий хмуро дежурит у двери. Все эти ребята насуплены и молчаливы. Похоже, за разговоры им тут денег не платят. Он закрывает на ключ кабину, кивает в сторону кормы и мы идём обратно, к Иванычу и блондину.

Яхта ровно скользит по воде и за то время, что я была в каюте она порядочно отплыла от острова — он теперь напоминает песочно-зелёную полосу с небольшой горой по центру. Серые крыши тропических хижин, стоящих на деревянных основаниях в воде, кажутся теперь маленькими пятнышками.