Я почувствовала ее нежную руку на своем лице и дернулась от прикосновения. Почему она трогает мое лицо?

— Я… слышу тебя, — разлепив губы, вымолвила я. Говорить почему-то оказалось нелегко.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил она.

Тревогу в ее голосе я могла бы отнести на свой счет… если бы не слышала чуть раньше ее разговора с женихом. Силенка вряд ли волновалась обо мне, это точно. Я не совсем поняла, о чем речь, но одно уяснила точно — она попыталась прикрыть своего брата, который в очередной раз напился и не смог исполнять свои обязанности, и провалилась, едва не потеряв в мире дайт всю вверенную ей группу первокурсников.

— Темно, — ни на секунду не забывая о присутствии Лакса, сказала я. — Голова очень… болит. Почему на мне… повязка?

— Удар был сильным, — спокойно сказал Лакс, когда Силенка не ответила. — Ты парализована ниже шеи, Стилгмар. Дайт перебили тебе позвоночник. Голову зафиксировали, чтобы удержать на месте.

Я издала сдавленный звук. Мне не хватало воздуха, я слышала слова, которые ласково и быстро говорила мне Силенка, но не понимала их смысла. Мир перед глазами закружился вереницей темных пятен.

Паралич. Инвалидность. Я слышала о таких повреждениях, и знала, что лечения нет. Я останусь прикованной к постели. Я умру в чужом мире на больничной кровати в окружении сиделок, которые даже не знают моего настоящего имени.

— Нет… — прохрипела я. — Я… не хочу.

Я попыталась двинуться, дернуться, хоть как-то пошевелиться. Но не могла. Не могла.

— Стилгмар! — рука Силенки снова коснулась моей щеки. — Стилгмар, послушай меня, пожалуйста. Это не навсегда, слышишь, я обещаю тебе! Мы же пригласили ангела, он будет здесь совсем скоро, он вылечит тебя!

Я не сразу поняла сказанное. Ангелы. Те существа с крыльями, о которых говорила тетушка Раштлек, которых я видела с ней в магазине. Они смогут вылечить меня?

— Ангел скоро придет. Он прибудет сразу же, как будет возможно, — сказал Лакс. — Стилгмар, я от лица Мастера правления обещаю тебе, что все будет хорошо. Верь мне.

Я молчала. Столько неискренности было в его голосе.

Верь мне.

На самом деле Лаксу было все равно, жива я или умерла.

Верь мне.

На самом деле только необходимость прикрыть грешки невесты заставила его вызвать архангела для моего спасения. Или ангела. Я уже запуталась.

Верь мне. Черт возьми.

Конечно, верю. Особенно ночью, когда ощущаю на себе ненавидящий взгляд и слышу полный ярости голос, призывающий предать меня ужасной казни.

— Пойдем, — сказал Лакс Силенке. — Пора готовиться.

— Мы скоро вернемся.

Она снова коснулась моего лица. Если бы я могла шевелиться, Силенка бы уже давно получила по руке. Теперь же осталось только скрипеть зубами и терпеть. Надеюсь, это продлится недолго.

Они, наконец, ушли, и я осталась одна. Впечатления от пережитого, страх, боль — все это вместе вдруг нахлынуло на меня, и я расплакалась под повязкой, беззвучно и без катящихся по щекам слез — все впитывала стерильная ткань.

— Я не обманул тебя, Стилгмар, — прозвучал рядом голос, и я поняла, что Лакс вернулся. — Ангел и в самом деле способен тебя исцелить.

Я почувствовала, как кровь отлила от лица. Зачем он здесь? Чтобы снова обвинить меня? Чтобы сказать еще одну гадость?

— Одна из девушек едва не умерла, и после возвращения не будет ничего помнить о происшедшем, — сказал он. — Со слов остальных дайт сначала напали на нее и на тебя. Я хочу, чтобы после выздоровления ты поучаствовала в заседании Совета. Твой Патрон рвет и мечет.

— Силенка здесь ни при чем, — сказала я, не скрывая холодности в голосе. — Если ты это хочешь услышать — я тебе говорю. Но и мы не виноваты. Дайт напали на меня и эту девушку сразу после удара молнии. Я не знаю, в чем дело. Мы не нарушали правил.

Я чувствовала, что закипаю от злости. Желания притворяться вежливой, общаясь с Лаксом, больше не было. Кошмары, которые я вижу, появились по его вине. Я не собиралась наклеивать на лицо вежливую улыбочку и говорить, что все хорошо, когда это было не так.

— Силенка вовсе не пытается вас обвинить, — сказал Лакс тоже холодно. — Но она не впервые участвует в ритуале, и не первый здешний год работает с дайт. И я надеюсь, ты расскажешь на Совете правду. Естественно, и остальные тоже будут.

Я не выдержала. Может быть, Лакс и не позволил бы мне задать свой вопрос, но повязка давала преимущество — я не видела своего собеседника, и мне было плевать, что за эмоции сейчас отражаются на его лице.

— Лакс, скажи мне, что я сделала в Снежном мире, — сказала я, отчаянно пытаясь удержать голос твердым. — Скажи мне, что там было, что случилось со мной? Ты так ненавидишь меня, что не считаешь, что я заслуживаю правды?

Рыдания снова подступили к горлу, и я только чудом удержалась от них.

— Я вижу кошмары, Лакс. Я вижу такие кошмары, от которых волосы встают дыбом! Прошу тебя, я просто еще немножечко и сойду…

— Ты совершила предательство, — спокойно перебил меня Лакс.

Я запнулась на полуслове, но он, похоже, решил все-таки рассказать чуть больше, чем в прошлый раз.

— На деревню, в которой мы жили, напали. Ты переметнулась на сторону врага и предала нас, — продолжил он. — Рассказала им, где стоят наши ловушки, позволила пытать и убить одного из наших.

Мысли мои метались вокруг уже сказанного, но я не могла пока облечь в слова то, что чувствовала. Слишком сказанное было эфемерно. Слишком отстраненно. Словно это касалось не меня.

— Тебя пытали, потом привели на озеро и утопили. Но, видимо, не совсем, потому как тогда тебя бы здесь не было.

Я не сразу поняла, что дышу часто и открытым ртом. Голоса, тьма, запах крови и ощущение ледяного прикосновения воды — все это было не просто так. Кошмары, в которых я была близка к смерти, казались вялым подобием того, что я испытала на самом деле. Я не просто видела эту старуху с косой — я уже была ее жертвой. Пусть и выжившей. Пусть и потерявшей память о том, что было.

— Это… — в горле стоял комок, я сглотнула. — Это правда? То, что я сделала… это правда?

— Да.

— Ты уверен на сто процентов? — Я зажмурилась, слезы текли рекой, голос дрожал. — Знаешь наверняка?

Если бы я видела его и не прислушивалась так жадно к интонациям голоса, я бы не заметила этого едва уловимого колебания.

— Да.

Лакс не был уверен. Пауза, запинка перед репликой — мне было этого достаточно. Он не знал точно, что я совершила, но зачем-то пытался убедить меня в том, что знал. Лгал мне. Как и все здесь. Как и его обожаемый отец, как и Аргента. Но его ложь была почему-то гораздо больнее.

— Уходи, — сказала я. — Уходи!