— Рыжий, где Хряк? — вновь раздалос сверху, и тут же: — Э, твою мать, ты чё?

— Дзынь! — топор ударил по чему-то железному. Фонарь потух, затем чавкнуло, и раздался полный боли крик:

— А-а-а, сука-а! Он мне ногу отруб…

Очередной звук удара оборвал вопли раненого и на миг всё затихло, слышалось лишь сопение Рыжего. Чёрт, я же теряю драгоценные секунды! Вновь приказываю подчинённому:

«Поднимись и убей ещё одного человека.»

В этот момент сверху ударяет очередной луч света, на этот раз слабенький, едва рассеивающий тьму. И следом истеричный возглас:

— Рыжий, ты что натворил? Ты убил Егора, придурок! Тебе хана, Рыжий! Э, ты что делаешь, урод? — Раздается знакомый мне с детства щелчок возвода ружейного курка. — Стой, сука, застрелю!

— Ба-бах! — в замкнутом пространстве грохот ружейного выстрела звучит оглушающе. Это шанс, нужно спешить!

Выскакиваю из-за своего укрытия, в руках нож и топор, и бегом поднимаюсь вверх по лестнице. Только бы успеть, только бы успеть!

— Твою мать, ты ещё кто такой? — сверху продолжает светить фонарь, освещая как лестницу, так и валяющиеся на ней два тела. Быстрее, Максим, быстрее! — Ах ты сука!

Звук переламываемого ружья вселяет надежду — успеваю! Прыгаю вверх сразу через две три ступеньки, андреналина в крови — на троих хватит.

— Сука, сука, а-а-а! — раздается уже совсем близко. Биение пульса долбит по ушам, но я слышу стук пластиковой гильзы по каменному полу. Быстрее!

Влетел в противника бешеным метеором, одновременно насаживая его на клинок. Тот, вместо того, чтобы встретить меня ударом, лишь неловко попытался прикрыться оружием, выставив его перед собой на вытянутых руках.

— Ах! — противник вскрикнул по девчачьи и шагнул назад, выронив из рук оружие. Я последовал за ним, выдернув из раны нож и вновь нанося удар. Затем ещё один и ещё один, пока враг не рухнул на пол, дёргаясь в конвульсиях.

Горячка боя в один миг исчезла и я рухнул на колени от навалившейся слабости. Содержимое желудка тут же подкатило к горлу и меня вырвало.

Не имея сил подняться, я завалился на бок и тяжело дышал, пытаясь прийти в чувство. Всё вокруг кружилось, руки тряслись, а в голове билась лишь одна мысль — «Я стал убийцей!»

«Новобранец, живой? Вытаскивай меня отсюда, живее!»

Встав на четвереньки, я на дрожащих конечностях проковылял до фонаря, луч которого упёрся в одну из стен. Завладев источником света, кое-как поднялся во весь рост и принялся осматривать помещение.

Какая-то антикварная мебель, груды мусора на полу, большой стол по центру комнаты, занимающей весь этаж. На столе остатки пищи, несколько бутылок с мутной жидкостью и большой деревянный ящик, из которого раздавалось приглушённое карканье.

— Успокойся, пернатый, сейчас я тебя вытащу, — я опустил луч света на пол, чтобы отыскать свой нож. Лучше бы я этого не делал. Рукоять ножа торчала из груди абсолютно голого мужчины, у которого вместо лица была свиная морда. Впервые вижу настолько сильно изменённого.

— Чёрт! — через силу заставил себя приблизиться к трупу, склонился и, нащупав свое оружие, рывком выдернул. Шагнул в сторону стола и тут же запнулся обо что-то тяжёлое. Посветил вниз и лицо само растянулось в улыбке: — Живём, бляха-муха!

Подхватил за ремень лежащее на полу ружьё, закинул на плечо, и только после двинулся к столу.

«Шевелись, новобранец! Сюда уже выслали группу бойцов, чтобы захватить тебя. Проклятье, тебе не следует попадать в их руки!»

Уж не знаю, что на меня так подействовало — может тон пернатого, а может окончательно пришёл в себя, но дальше я действовал предельно быстро. За несколько секунд сломал ножом ящик, высвобождая ворона, поискал на лестнице второй фонарь, оказавшийся сильно повреждённым, и сразу же направился наружу. Набрал в обнаруженном ещё до столкновения источнике воды, подобрал сброшенный перед штурмом рюкзак, и наконец двинулся вслед за птицем.

«Огнестрелом разжился? Похвально. Сколько зарядов в наличии?»

— Четыре, — ответил я, машинально касаясь приклада, на котором крепился потронташ с пятью гнёздами. Три были заняты патронами, и один я уже загнал в ствол. — Похоже картечь, но могу ошибаться — гильзы сильно потёрты. При дневном свете посмотрю.

«Верно мыслишь. Сейчас фонарь могут заметить издали. Кстати, как ты смог справиться с уродами, да ещё и натравил их друг на друга?»

— Это не мой секрет, пернатый. Скажем так, я усилил способность сферы за счёт своего класса. Эх, так и напрашивается слово — игрового, но здесь явно не игра.

«Ты теперь всегда сможешь так усиливаться?»

— Нет. На данный момент ещё один раз, не больше.

«Ясно. Тогда слушай меня внимательно, новобранец. Пока сидел в ящике, я слушал разговоры свинорылов, и кое-что узнал. На тебя открыта настоящая охота! Некий Босс, главный среди свинорылов, разослал по округе несколько отрядов, чтобы отыскать тебя. В каждом оазисе, где ты побывал, установлен пост, как в разрушенной башне. Радует то, что изменённых не так много, всего полсотни рыл.»

— Зачем я так понадобился этому Боссу? Он по-любому находится под охраной и ему точно не грозит перерождение. Память? Моё убийство не вернёт ему те воспоминания, что он потерял раньше, да и возрождение — ему тоже придется умереть. В чем выгода? Сохранение памяти в обмен на невосстанавливаемую Искру Творца?

«Всё просто. Чем больше сфер души у тебя сформировано, тем больший процент памяти теряется при перерождении. В итоге, имея три сферы души и сотню смертей за спиной, Reus вряд ли будет помнить, кем был до Чистилища, и как здесь очутился. А ведь Страж Врат может и не пропустить заключённого, если тот ничего не помнит о своей жизни, кроме нахождения в этом проклятом месте.»

До рассвета шли, практически не останавливаясь. Ворон, опираясь на одному ему известные ориентиры, вёл меня между оазисами, прочь от свинорылых. Ноги гудели, словно трансформаторные будки — по моим прикидкам, мы прошли уже километров двадцать-двадцать пять, двигаясь строго в одном направлении. И похоже останавливаться мы не собирались.

— Пернатый, я не железный, — наконец не выдержал я, в очередной раз споткнувшись на ровном месте. Ночная тьма уже сменилась привычной серостью дня, прохлада сменилась духотой, от чего стало только хуже. — Я так на ходу засну!

«Вижу, что плетешься, как обожравшаяся свинья. Привал, пару часов можно и отдохнуть. Всё равно свинорылы не знают, в какой стороне нас искать.»

Спать лёг уже привычным образом — прямо на землю, подложив под голову рюкзак. Закрыл глаза и тут же провалился в один длинный, сплошной кошмар, из которого не было выхода.

«Эй, сурок! Живо оторвал свою задницу от мягкой постели! Пришло время кормить командира!»