сожалению, на меня никто не возлагал прав на ведение дипломатических переговоров...

Лицо оленя, в смысле Юленя чуть скривилось, да и у самой иланы появились признаки неудовольствия.

— Так что пропустить ваших людей дальше своих земель я никак не могу, уж простите. Но здесь, на территории крепости командую я. Принимать ваши отряды на постой мы сможем без особых проблем, особенно если ваши разведчики поделятся с нами информацией о перемещениях дикарей.

Тюлень, в смысле Юлень удивился, впрочем, только он один. Остальные восприняли мой ответ с радостью.

— Я говорю о большем взаимодействии, — продолжила Мариэль. — Мы можем оставить в крепости часть своего отряда на постоянное проживание. Естественно, в случае атаки они будут участвовать в обороне.

Вновь качнулся из стороны в сторону, будто размышляя. Мне нужна волшебница природы, и чтобы она впахивала на моих полях, но просить об этом я не хочу, надо, чтобы сами предложили. Почему? Практикуюсь в дипломатии. И если остроухие будут знать, что мне нужно, то смогут играть от моего интереса, как продавец играет с покупателем: «ну чего ты, я всё равно знаю, ты без этой штуки из магазина не уйдёшь».

— Не ставлю под сомнения доблесть ваших воинов, но пока мертвецы отлично справлялись с дикарями. Да и нападения бывают, мягко говоря, редко. Что ваши подчинённые будут делать остальное время?

— Нести караульную службу, — предложила илана.

Я наклонил голову, выражая сарказм.

— На стене через десять шагов стоят скелеты, которые не спят, не отворачиваются, даже не моргают.

Кролень, в смысле Юлень хмыкнул.

— А далеко ли видят твои скелеты?

— Какая разница? Снимут одного метким выстрелом — будет поднята тревога. А на потеря одного, да даже пары десятков болванчиков ничего не значат, — вновь двигаюсь, — Не поймите неправильно, я готов к сотрудничеству. Но может быть, у вас есть ремесленники, например?

Понятное дело, что ремесленников в боевом отряде не было, это не ополчение, собранное из кого попало. То есть ребята, способные залатать дыру в ботинке или заточить меч были, но это не то.

— Илана, — друидка обратилась к командиру.

Та встретилась с ней взглядом. Пару секунд женщины обменивались информацией через мимику и крошечные покачивания головой... И ушами.

— А как насчёт друида, Арантир?

Я вопросительно посмотрел на девушку.

— Что вы умеете, уважаемая юльсе Ежелин яль Ульсемель.

Давай рассказывай, чтобы не получилось глупой ситуации. Буду я бегать, искать, где достать тиковое дерево, а окажется, что она щелчком пальцев хоть целый лес вырастить может.

— Я не смогу охватить все ваши поля разом, — призналась волшебница. — Но постепенно наложу защиту от сорняков и паразитов. И могу ускорять рост...

Она продолжала какое-то время, перечисляя свои способности. Друидка, она и есть друидка.

— Да... — я сделал вид, что задумался. — Да, это интересно. Ваша помощь будет кстати, юльсе Ежелин.

На том и порешили, перейдя к деталям.

Глава 17

Наивная девочка ещё не знала, что попала в добровольное рабство к деспоту, тирану, сатрапу и эксплуататору. Я просил её сделать что-нибудь и смывался по своим делам. Исполнительная ушастая шла и честно вкладывала силы в наши посевы, пока за ней внимательно следили скелеты. Стоило ей выполнить поручение и присесть на десять минут, отдохнуть, как рядом вновь появлялся я, радовался, что Ежелин так хорошо справляется, жаловался на тяжёлую еврейскую жизнь, в смысле, некромантскую, сетовал на нескончаемый фронт работ и... Просил снова сделать что-то небольшое, вот буквально на пару минуточек.

На второй день Мариэль со своим кроленем наблюдала, как Ежелин впахивает за честное слово. Они просто стояли на стене и смотрели. На третий за остроухой соратницей следили всем офицерским составом. Наверняка даже тотализатор устроили, сколько Ежелин потребуется времени, чтобы понять, как я на ней езжу. Поэтому на четвёртый день я сменил тактику, и вместо себя начал посылать Била и прочих, кто посмышлёней. Люди задачу поняли, и меня, похоже, искренне уважали, потому что за работу взялись с энтузиазмом и выдумкой.

Вот Ежелин заканчивает с участком, о работе над которым её попросил Бил. Только хотела смахнуть трудовой пот и куда-нибудь слинять, желательно, чтобы там не было меня, как появляется пара бравых работников, садящихся девушке на уши. Парни благодарят за её заботу, красочно описывая, как рады её помощи, какая эльфийка вообще молодец, что обрабатывает все эти посевы... И как бы невзначай указывают и на поля, девочкой ещё не обработанные. А той отказаться стыдно, её так благодарили, сока принести попить...

На пятый день я уже сам стоял рядом с Мариэль.

— Нет, я уже из спортивного интереса хочу понять, когда она уже заподозрит подвох, — признаюсь, чувствую глубокое одобрение своих мыслей у окружающих, — Но если так продолжится, у меня дня через два работа для неё закончится.

— Пойдёшь по второму кругу, — предложил олень.

— Обижаешь! — возмутился я.

— Она это поле уже в третий раз обрабатывает, — пояснила моё возмущение илана.

— Мой староста ходит в шоке. Никогда настолько эталонных грядок не видел, — продолжил я. — Признался, что даже как-то стыдно. А это показатель, этому хитрому пройдохе стыдно быть не может!

— Мне её немного жаль, — признался мой полуэльф.

На что получил ревнивый взгляд от своей зазнобы. Я точно знаю, кто останется в гарнизоне. Это стройная ушастая, например.

— Мариэль, спасай подопечную! — воззвал к илане. — Я же себя знаю. Из принципа ночью ещё полей распашу и посажу туда какое-нибудь непотребство! Или затею деревянный частокол вырастить перед рвом. Живой и самоподдерживающийся.

— Атакующие рады будут, — меланхолично ответила Мариэль. — Уронят твой частокол прямо в ров и пройдут, как по мосту.

— Да боги с ними, пусть идут, встретим всех, угостим, похороним, как родных, — ответил я.

Чем вызвал всеобщее одобрение.

— Но она-то такими вопросами задаваться не будет! Возьмёт и сделает.

Мариэль покосилась на меня.

— И тебе её не будет жаль?

— Я ж нежить! А здесь почти научный эксперимент! — напомнил остроухой.

— Аргумент, — подтвердила яль Феррисгул.

Друидка как раз закончила с последней работой, а к ней уже подходили очередные просители.

— Усердствуют, рано идут, — прокомментировал кролень, озвучив, в общем-то, мои мысли.

— Да вы достали меня! — донёсся до нас крик.

После чего милая девушка обложила сначала всех, кто был рядом, различными заковыристыми оборотами, перемежая речь своего народа с ругательствами на людском диалекте, в особо пикантных местах добавляя выражения из языка урошу. Явно не понимая, что орочьи ругательства значат, отчего получались забавные лингвистические конфузы.

Затем друидка увидела нас. Она догадалась, что всё происходящее было формой издевательства, а её друзья и знакомые за ней наблюдали,