Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент всхлипывания девочки перешли в тихое постанывание, и в конце концов она заснула. Нэнси продолжала смотреть на ее прекрасное личико со следами слез. Что себе, интересно, думает Рон? — озадачила она себя очевидным вопросом. Как могло так случиться, что именно им будет принадлежать такое совершенное создание?
— С ней все в порядке? — прошептал Рон.
Нэнси прошмыгнула мимо него с охапкой грязного белья. Поднявшись наверх, она бросила белье на пол, села на пластмассовый ящик для мусора и закрыла лицо руками.
— Что случилось? — спросил он.
— Я уже видела ее раньше. И с матерью ее встречалась. — Она взглянула ему в лицо.
— Где?
— В салоне Энджи. Помнишь, на прошлой неделе я рассказывала тебе о том, как у меня нога стала отниматься, а одна женщина поддержала меня, чтоб я не грохнулась?
В его взгляде мелькнуло что-то недоброе, жесткое.
— Так вот, Рон, это была она — мать Рэчел. И знаешь, Рон, она была ко мне так добра.
— Она еще не спит?
— Рэчел? Нет, она заснула. Белье вот свое обмочила…
— Эй! — вдруг сказал он. Это Таша схватила зубами юбку Рэчел.
— Нет, Таша! Нельзя! — крикнула Нэнси.
Таша зигзагами носилась вокруг газонокосилок. Нэнси бросилась к собаке, схватила за ошейник и попыталась вырвать юбку.
— Дай лучше я это сделаю, — резко бросил Рон.
Встав на одно колено, он разжал Таше челюсти.
— Плохая девочка, — испуганно произнесла Нэнси, обращаясь к собаке.
Юбка была наколота на зуб. Мягко, даже ласково Рон вынул юбку из пасти.
— Все в порядке? — спросила Нэнси.
— Что? — У него сбилось дыхание. Чтобы подняться, ему пришлось опереться о дверной косяк.
— Она ее не порвала?
— Нет. — Рон не стал проверять, но так сурово взглянул на Ташу, что псинка поджала вилявший хвостик и виновато посмотрела на него снизу. — Рэчел любит собак, — сказал он. — Таша могла бы составить ей неплохую компанию.
Напряжение Нэнси спало — она боялась услышать, что Ташу надо забрать. Ладно, хоть с этим ей повезло. Она выпрямилась и вдруг застыла, услышав вой полицейских сирен. Рон насторожился. Сирены выли все громче, но потом их звук начал стихать по мере удаления патрульных машин.
Сердце Нэнси колотилось с нездешней силой. Она думала о запуганной девочке, заснувшей на кровати, и глаза ее наполнились слезами.
— Мы не можем оставить ее у себя, Рон. Мы просто не можем. Я отвезу ее домой, хорошо? Я это сделаю прямо сейчас.
До него, видимо, только теперь дошло, что он все еще держит юбчонку в руках. Он бросил ее на прилавок.
— Я скажу, что она бежала и вся билась в истерике, как ты рассказывал. Ты испугался, что она попадет под машину, и привез ее сюда, потому что… потому что… — Она никак не могла вспомнить, зачем он ее сюда привез.
— Нэнси. — Он взял ее руки в свои.
— Да?
— Если мы ее отдадим, мы всю жизнь ей загубим.
— Ну ладно, тогда расскажи в полиции обо всем, что ты видел. И про их хозяина, и про все остальное.
— Она провела здесь весь вечер. Мне пришлось ей обмотать скотчем руки и ноги. Я запер ее в подвале. Неужели ты думаешь, что у меня не возникнет с этим проблем?
— Тогда тебе не надо было бы… — Она замялась и смолкла.
— Все будет хорошо.
— Как?
— Мы сделаем так, что все обойдется.
— Как?
— Уменьшим фактор риска. Будем следовать плану.
— Какому еще плану?
— Тому, который я разрабатывал последние пять часов. Это нетрудно и совсем не сложно. Я буду тебе говорить, что надо делать, шаг за шагом. Сегодня — сейчас — ты поедешь домой, упакуешь вещи и очистишь холодильник.
Она высвободила руки:
— Мне нужно постелить ей постель.
— Правильно. Верно. Сначала постели ей постель. Потом езжай домой и пакуй вещи. У меня есть несколько коробок, которые можно для этого использовать. Когда кончается твой договор на аренду квартиры?
— Что?
— Ты до какого месяца должна там жить?
— До октября. А что?
— Мы все оплатим до конца этого срока. Сдавать твою квартиру на это время — хлопот не оберешься. О мебели своей и о посуде не беспокойся — это барахло мы заберем позже.
Нэнси покачала головой — уж слишком он гнал лошадей.
— Деньги сейчас не проблема. Если понадобится, я еще один пылесос продам. Значит, ты переезжаешь ко мне. Потом звонишь Фрэнку и говоришь ему, что я тебе предложил работать с бумагами, отвечать на телефонные звонки и ты согласилась принять мое предложение, потому что доктор сказал, что много ходить тебе противопоказано.
— Хочешь, чтобы я работала на тебя?
— Кому-то из нас все время придется здесь быть, правильно? Пока тут будет работать радио и двери будут на замке, — он кивнул в сторону подвала, — эта дверь и дверь внизу, — любой, кто сюда войдет, ничего не услышит. Я уже проверял.
— Рон.
— Что?
— Она хочет домой.
Он моргнул, обошел прилавок и, не глядя на нее, сказал:
— Чистые простыни должны быть наверху в комоде.
Рэчел снилось, что они с мамой плывут под водой в темном холодном озере и, хотя у них нет трубок для дыхания, они могут дышать.
— Это просто невероятно, — говорит мама. — Я понятия не имела, что люди на это способны!
А Рэчел по какой-то причине совсем этому не удивляется.
Когда она открыла глаза, яркие круги на потолке вызвали у нее ощущение, что она все еще под водой. Потом она поняла, что свет посылают на потолок два горящих фонарика, и вспомнила, где находится. Она стала все внимательно осматривать — и игрушки, раскиданные по кровати, и то, что находилось за легким пологом.
В комнате больше никого не было. Стояла тишина, которую нарушил лишь проехавший где-то грузовик. На улице было светло. Последнее воспоминание, оставшееся в памяти, было о том, что перед ней на коленях стоит какая-то тетя и говорит ей:
— Мы — твои друзья.
Она сунула руку под теплое одеяло, чтобы ощупать постель. Все было сухо. Но вокруг талии у нее было обмотано полотенце. Та тетя сказала ей, что поменяет простыни, и так, наверное, сделала, но чистые трусики почему-то не принесла.
Эту тетю она уже где-то видела раньше. Только где? Наверное, у мамы в магазине видеофильмов.
— Никто здесь тебя не обидит, — все время повторяла тетя, но тот дядя уже сделал ей больно, когда отдирал липкую ленту.