Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно в этот момент вернулся сам Мика. Силия подошла к нему и сжала его руки.
— Как ты, моя дорогая? — спросил он.
— Ох… — Она пожала плечами. — А ты как?
Он выглядел ужасно — голова перевязана, под глазами вздулись синяки.
— Я в порядке, — сказал он. — Это ненадолго. Силия, слушай…
Она ждала.
— Меня попросили… пожить несколько дней у приятеля.
— Что?
— Здесь, мне кажется, я могу путаться под ногами.
— Путаться под ногами? — Силия перевела удивленный взгляд на следователя. — Да что здесь происходит?
— К сожалению, — ответил следователь, — существует риск, что жильцы дома могут нанести ущерб уликам.
— Это я здесь жилец. А он — хозяин дома!
— Не переживай, все в порядке, — пробурчал Мика.
— Нет, не в порядке.
Одна из Линн появилась из кухни и сказала:
— Дорогая, это всего лишь процедура.
— Давай сделаем, как они просят, — проговорил Мика. — У них есть на то свои основания.
Она уставилась на него, удивляясь его уступчивости, ей пришло в голову, что полиция, может быть, подозревает его в чем-то — в том, например, что это он вывез Рэчел из дома, — и она с укором сказала следователю:
— Мика присматривает за Рэчел с трех лет!
— Я вас прекрасно понимаю.
— Я вернусь, — сказал Мика. — Как только смогу.
Силия покачала головой:
— Это неправильно.
— Я буду тебе звонить.
— Куда ты пойдешь?
— Пока не знаю. Мне надо заехать в школу.
— Ох, Мика, черт бы все это драл.
— Силия, они собираются… они хотят найти…
— Знаю.
— Она умная и храбрая.
Мика взял собак. Как только он вышел за дверь, Силия стала рассказывать следователю обо всем, что он сделал для нее и Рэчел за эти годы. О подарках, деньгах, о смехотворно низкой плате за квартиру, о том, как он сидел с девочкой, и о его работе в школе. Каждый раз, когда она говорила о каком-то новом его качестве, она ударяла себя правой рукой по левой с таким остервенением, будто хотела себе жилы перебить. Следователь дал ей высказать все, что накипело в душе. Казалось, он даже сочувствовал ей, но продолжал стоять на своем, говоря о том, что «в доме надо все сохранить как есть».
Силия ушла в комнату Мики и бросилась на его кровать. Снова в голове стали мелькать жуткие картины того, как девочку избивают, насилуют, творят с ней невообразимые ужасы. Ее всю перекорежило, она накрыла лицо подушкой. Боль была непереносимой. Лишь мысль о том, что сама она ничего сейчас не может изменить, в конце концов привела ее в чувство. Силия вытерла лицо майкой Мики и вышла в другую комнату.
Занимался рассвет. К дому подъехала бригада криминалистов, и они сразу же спустились в подвал. Снаружи устанавливали аппаратуру люди с телевидения, в большом крытом грузовике чуть ниже по улице полицейские оборудовали временный пост. Все делалось быстро и четко. У Силии снова что-то сжалось в груди от ощущения острой тревоги. Где-то в глубине души она все еще отказывалась верить, что Рэчел и вправду исчезла.
— А что, если она прямо сейчас войдет в дом? — спросила она обеих Линн.
Они ответили, что такое вполне возможно и нередко случается. Но у них ведь работа такая — поддерживать в ней надежду.
Силия курила и думала о том списке, который ее попросили составить. Если у нее были адреса и телефоны, она записывала их и ставила галочки рядом с именами тех мужчин, которые казались ей особенно подозрительными, хотя ее предположения вполне могли оказаться беспочвенными. От напряжения у нее даже стали дергаться веки.
Большая Линн (Силия решила различать их, называя Большой и Маленькой) зашла в комнату с чашечкой кофе в руке и доложила:
— Джерри из видеомагазина сказал, что вместо чека перевел вашу зарплату прямо на банковский счет, и просил вас ему позвонить, если вам в чем-нибудь понадобится его помощь. И ваша подруга Лора очень хочет с вами поговорить. Где ваш сотовый?
— У меня его нет.
— Ясно. Ну что ж, это не проблема. Можете позвонить ей с моего.
— Может быть, позже. А Мика звонил?
— Пока нет. — Линн отпила кофе из чашечки. После небольшой Паузы сказала: — Вам, должно быть, неудобно в этом платье, дорогая.
Силия все еще была в концертном платье, которое надела перед тем, как ехать в бар, в нейлоновых чулках и шлепанцах.
— Я как-то об этом не думала.
— Если хотите, я могу быстренько подняться в вашу комнату и принести вам что-нибудь из одежды. Шорты и маечку с коротким рукавом или еще что-нибудь.
— А мне самой запрещено туда подниматься?
— Нет, конечно. Вы можете сходить туда сами.
— А на улицу мне выходить можно?
— Вы можете ходить всюду, где вам заблагорассудится. С вами захотят поговорить криминалисты, они здесь еще какое-то время пробудут.
— Я просто подумала, что мне полегчает, если я немного прогуляюсь. Может быть, я смогла бы понять, где она была и в каком направлении ушла. — Ей вдруг показалось, что в ней скрыты некие, доселе не проявлявшиеся таинственные силы.
— Мне кажется, это прекрасная мысль. Единственным препятствием здесь могут стать все эти репортеры с фотоаппаратами.
— Да, вы правы.
— Они там на улице скопились, но мы не можем запретить им использовать аппаратуру.
— А что, если я выйду через заднюю дверь?
Силия надела серые тренировочные штаны и майку с коротким рукавом, висевшую на ней как на вешалке. Вместо обычной бейсболки нахлобучила шляпу с полями, загибающимися вниз сзади и спереди, и нацепила на нос солнечные очки Мики, скрывавшие чуть не половину лица. Маленькая Линн, смена которой закончилась и ей надо было вернуться позже, чтобы сменить Большую Линн, прошла вместе с ней мимо двух полицейских, стоявших на выходе в переулочек, где пока не было ни души, а дальше Силия пошла одна. У нее было такое чувство, что фасад дома притягивает ее как магнитом, и на первом же перекрестке она повернула на восток, чтобы выйти к дому с другой стороны.
От вида машин прессы и телевидения ей чуть плохо не стало — так много их скопилось у дома. Улица была перекрыта, пешеходов полицейские направляли в узкий коридорчик, огороженный желтой лентой, чтобы они не мешали работать журналистам и телеоператорам. Сердце у нее билось так, что, казалось, из груди выпрыгнет, ей все время чудилось, что вот-вот кто-нибудь крикнет: «Смотрите, вот ее мать!» Она пошла со всеми, кого полицейские направляли за желтую ленту. Ближе к ее дому, на другой стороне улицы, на пространстве, дополнительно огороженном желтой лентой, собралась небольшая толпа. Подойдя к ней, она узнала некоторых из собравшихся — соседей, покупателей, заходивших к ней в магазинчик. Никто не обращал на нее никакого внимания. Все смотрели на дом. Что, интересно, они хотели там увидеть? Ее силуэт в окне? До нее донеслись слова какого-то незнакомого мужчины: