Засиживаться Алексей не стал, выпил минералку, поцеловал Марину.

Но перед уходом не удержался и спросил:

– У вас офисная мини-АТС «Панасоник»? На чей аппарат выведена прослушка?

– Что? – не поняла Марина.

– Функция есть такая у большинства офисных станций – прослушка любого аппарата. Надо бы еще кабинет твой проверить на наличие «жучков». Судя по всему, они есть. И плафон светильника с излишними наворотами – очень удобная штука, чтобы вмонтировать туда панорамный глазок для наблюдения. Ну, ладно, я пойду. Счастливо оставаться. Пока, ребята! – Гречин помахал рукой плафону под потолком и вышел.

Марина выскочила за ним в коридор, проводила до лестницы, ведущей на первый этаж. Поцеловала и шепнула:

– Сегодня вернусь пораньше.

Охранник, стоявший на входе, открыл перед ним дверь. И при этом придержал левую полу пиджака. «Под мышкой кобура», – догадался Гречин.

Майор вышел во двор, где возле урны курили еще двое парней в точно таких же костюмах, какой был на привратнике. «Сколько же всего у них людей в службе безопасности? – подумал Алексей. – Здесь двое, в доме один, еще один в будке возле ворот. Значит, и в самом деле есть что охранять».

Когда ехал домой, он вдруг вспомнил, что фильм про горничную Дарькин монтировал из кусков, снятых разными камерами, в том числе и камерами видеонаблюдения. Но при осмотре дома камеры не были обнаружены. Не нашли и кабель-каналов. Следовательно, если камеры убрали, проводка все равно осталась – скрытая под обоями. Вряд ли камеры устанавливаются на короткий срок, это все же система обеспечения безопасности. Зачем ставить их, а потом снимать? Висят себе и висят, никому не мешают, кушать не просят. Чего ради Дарькину понадобилось их убирать? Чтобы никто не видел, как он убивает себя? Нет, никто не стал бы с такой тщательностью обставлять самоубийство.

А что, если бизнесмен был убит и камеры забрал убийца? Или убийцы. Запись с них наверняка тоже была выведена на пульт, но диски с записями с них забрали, оставив только архив внешнего наблюдения. Если так, то это могли сделать только люди, которые бывали в доме. И не просто бывали, но были знакомы с системой наблюдения. Охранники, например. Или к убийству мог быть причастен человек из ближайшего окружения Германа Валерьевича – из тех, кто бывал в его доме часто и кому Дарькин доверял. А таких людей немного. Вычислить убийцу особого труда не составило бы. Плохо только, что дело закрыто.

За окном пролетал освещенный солнцем город. Пролетало лето, и пролетал отпуск.

Если исходить из того, что кто-то может быть заинтересован в убийстве, то в первую очередь подозрение падает на Юлию Дмитриевну. В конце концов, единственный наследник состояния Дарькина – его и ее сын Максим, которому до совершеннолетия не воспользоваться и копейкой, а значит, все будет в руках Юли. Плюс в Швеции живет «отказная» дочь Дарькина. Она, конечно, может претендовать на определенную долю, но вряд ли девушка или ее родители причастны к смерти Германа Валерьевича. Рольф Эльфстранд – состоятельный банкир. Инта наверняка и сама богата, сочиняя популярные книжки и распространяя по всему миру печатную продукцию со своими идеями не безвозмездно, разумеется. Еще есть Илона Крошина. Но та в свои двадцать шесть лет остается девочкой, мешком пришибленной, и внешне, и по умственному развитию.

Мог убить кто-нибудь из обслуживающего персонала. Или, по сговору, все вместе. Узнали, что в сейфе лежит достаточно крупная сумма, и решили грохнуть хозяина. Но для этого сумма должна быть действительно большой, потому что ее надо поделить между подельниками. Однако открытым оказался только сейф в гардеробной, в котором хозяин вряд ли хранил что-то ценное, потому что деньги и диски лежали в более надежном месте – в кабинете. Вполне вероятно, что в гардеробной он мог держать суммы на карманные расходы. Да еще оружие, может быть. В доме не найдено ни одного ствола, а какой мужчина, тем более богатый, откажется от пистолета или от короткоствольного карабина с магазином патронов на десять? Живет один, за городом, мало ли что может случиться.

Гречин вернулся домой и почти сразу позвонил Юлии Дмитриевне.

– Сдали баланс? – спросил он.

– Вчера спихнули, – ответила та. – Сижу дома, отдыхаю. А вы хотите встретиться?

– Надо бы. Но вопросов у меня немного, и все – по личной жизни покойного.

– Так я ж давно его не видела, – напомнила вторая жена Дарькина.

– У вас скайп подключен? – вдруг вспомнил Алексей об удобном средстве современной коммуникации.

– Есть у меня скайп, можете позвонить, – ответила Юлия Дмитриевна. – Но только через полчасика – я хоть в порядок себя приведу, а то лишь недавно поднялась.

Алексей взглянул на часы – начало первого. Выходит, вторая жена Дарькина не такой уж занятой человек, каким хочет казаться, раз может позволить себе валяться в постели до полудня. А может, у нее есть мужчина, заинтересованный в том, чтобы его любовница вдруг стала сказочно богатой?

Гречин достал несколько дисков из тех, что еще не видел, и начал прокручивать. Сначала просмотрел «Красную Шапочку» с Илоной Крошиной в главной роли. В роли бабушки выступила Юлия Дмитриевна. Волком был известный в недавнем прошлом олигарх, уже несколько лет безвылазно живущий на юге Европы, а охотниками – Коровин с уже известным Гречину заместителем городского прокурора. На следующем диске Дарькин, Шинкарев и один из министров прошлого кабинета терзали Илону, а Юлия Дмитриевна забавлялась с пышнотелой молодой дамой (вероятно, госпожой министершей). Потом Алексей хотел поставить фильм «Девушка с жемчужной сережкой», но, глянув снова на часы, понял, что пора звонить бывшей жене Дарькина, и убрал все диски.

Юлия Дмитриевна выглядела прекрасно. Даже блузку с большим вырезом надела, чтобы представитель правоохранительных органов смог оценить ее достоинства.

– О, – притворно удивился Гречин, – вас и не узнать! Остается только понять, почему Дарькин с вами развелся.

– А разве я вам в прошлый раз не говорила?

– А разве я спрашивал?

– Это долго рассказывать.

– Я никуда не спешу, – усмехнулся Гречин. – Но если вам надо бежать куда-то, то перезвоню позже.

– Это ваш служебный кабинет? – удивилась Юлия Дмитриевна, оглядывая пространство за спиной Алексея. – Думала, что интерьеры в милиции более скромные.

– Раньше так и было. А теперь мы называемся полицией, и все изменилось. Нынче ко мне обращаться надо не «гражданин начальник», а «господин майор».

Видимо, жена Дарькина поняла, что собеседник шутит, и улыбнулась.

– Прекрасный кабинет. Финский?

– Не знаю. Руководство специально для меня заказало его в Италии, а где мебель сделана, я не интересовался. Так почему вы развелись? Ведь, насколько нам известно, вы достаточно близко и плотно общались и с Германом Валерьевичем, и с его новой женой.