но, прежде, прихватить Светоч.

Я медленно вышла из своего укрытия.

Направо или налево? А, может, прямо и вниз по винтовой лестнице? Какого демона все коридоры здесь так похожи друг на друга?

Конечно, я должна была запомнить каждый поворот, но, увы, не запомнила. При свете дня они выглядели иначе!

Позади меня раздались шаги, и я поняла, что бежать поздно — попалась. Досадно.

Оборачиваюсь — безмолвная черная фигура выступает под свет, и я закусываю губу.

Прежде, чем сообразить, как все плохо, лепечу несвязно:

— Хотелось подышать свежим воздухом… вот, гуляю тут, — пожимаю плечами: — Не спится.

На ходу Акар снимает перчатки и наручи. Все это шлепается на пол, разбрызгивая вокруг алые капли. Он весь в крови и каких-то ошметках, даже длинные черные волосы. От него пахнет сталью и смертью.

Он даже шаг не замедляет, и я начинаю пятиться. Врезаюсь спиной в стену, и из меня вышибает дух.

Акар криво усмехается, глядя на мою рубашку, показавшуюся в разрезе плаща.

— Как ты оказалась здесь одна?

— Просто вышла из комнаты.

— Где Ашарес?

— Не знаю.

Я замечаю, что он тяжело дышит.

— Акар, ты ранен? — чувство тревоги придает мне некой смелости, я отрываюсь от стены и подхожу к нему. — Это твоя кровь?

— Меня почти невозможно ранить.

— Ты что… — и сглатываю. — Убил кого-то?

Будто это так невероятно.

Акар выглядит как воин, чья жизнь неотделима от войны. И смерти.

— Ты пыталась сбежать? — даже не вопрос, а, скорее, констатация факта.

— Ну, вроде.

— И как ты думала сделать это, глупая?

— Ну, выйти через зеркало, — делаю печальный вдох.

— И что?

— Заблудилась, — еще один печальный вдох. — Вот.

И вместо злости, Акар вдруг смеется. И его низкий, вибрирующий и такой приятный смех эхом звучит в каменных стенах коридора.

— Нужно было свернуть раньше. Направо.

— О, благодарю. В следующий раз я так и сделаю. А вообще, все эти руины, Акар, ужасно одинаковые.

— Руины? Ты разбиваешь мне сердце, Тея. Это мой дом.

— Он переживает трудные времена, — и тоже улыбаюсь. — И у тебя нет сердца.

— Какая жалость.

— Здесь бы немного прибрать, для начала. Я ведь старшая горничная, ты не забыл?

— Тогда я нанимаю тебя.

— В этом случае я перестану быть твоей пленницей, — подлавливаю его, — а ты похитителем несчастных девиц.

— И стану твоим хозяином?

— Может, ты станешь моим другом? Для начала.

Он качает головой — его взгляд очень серьезен.

— Я готов быть твоим любовником, Тея. Ты моя, а я твой. Только так.

Темнота вокруг нас отчего-то кажется такой интимной, горячей и удушающей. Делаю глоток воздуха.

— Значит, — говорю и пытаюсь вновь рассмешить его, — мне придется предпринять еще одну попытку бегства. Если я свяжу простыни, смогу ли я вылезти по ним из окна?

Но Акар не улыбается больше. Его глаза наполняются притягательным сиянием. Дыхание становится глубоким, а губы сжимаются.

— Проклятье, — шепчет он, не спуская с меня глаз, — иди ко мне, девчонка.

Все во мне тревожно звенит в ответ на его слова. Даже больше — сердце бьет, словно колокол, оглушает. Теперь я хочу бежать от него на край света, пусть даже в ту самую Пустошь, о которой говорили бессмертные. Едва допускаю мысль, что он снова поцелует меня, все внутри дрожит и обрывается. Губы горят, и вся я сгораю.

— Я… — и не знаю, что сказать. — Мы… еще два дня! Точно! Два дня есть… у меня… два… — и задыхаюсь, поглощенная эмоциями.

— Ты увидела еще не весь дворец, — Акар спокойно наблюдает за моей агонией.

— И пусть, — пожимаю плечами. — Еще будет время.

— Я покажу тебе кое-что сокровенное.

— А? — ошалело.

Акар смеется.

— Латанур. Зеркало Эморы.

Выдыхаю с облегчением.

— Еще одно? А до утра это не ждет?

— Никак не ждет.

— Ну, — говорю с сомнением. — Ладно.

Он протягивает ладонь. Мне меньше всего хочется касаться его. Я вспоминаю, как он усадил меня верхом и обнимал, и совершенно дурею от стыда. Грудь обдает жаром, щеки вспыхивают румянцем.

Но и пренебрегать хорошими манерами хозяина гор небезопасно.

Едва я касаюсь его прохладных пальцев, он говорит сквозь улыбку:

— Латанур в моей комнате, Тея. Хочешь увидеть его?

— Нет, — холодея от одной только мысли, что окажусь там.

И тихий сладкий шепот в ответ:

— Хочешь.

Глава 15

Утро вторглось в комнату ярким золотистым светом.

Я переступила босыми ногами, ощущая зябкий холод — в спальне Акара, округлой, с вытянутыми окнами, сквозь которые виднелся весь горных хребет, объятый снегом, точно сахарной ватой, можно было окоченеть. Да, здесь было потрясающе красиво, потому что комната была белой, вытесанной в горном камне, и свет заливал ее полностью. Но холод стоял жуткий, и я совершенно замерзла в большой, просторной и белоснежной кровати, несмотря на множество перин, одеял и рыжих шкур.

Зеркало, черное, в раме из черненного серебра и камня, необыкновенно выделяющееся в этой спальне, вновь захватило мое внимание, и я прикоснулась к ледяной глади, в которой искаженной тенью мелькнуло мое отражение. Прочла на верхней планке рамы: «Латанур». Его поверхность была плотной и твердой, враждебной и глухой, не желающей пускать чужаков внутрь.

Я медленно скользнула дальше, туда, где стояли два мягких кресла, повернутых друг к другу. Прикоснулась к спинке одного из них: возможно много лет назад здесь сидела сама богиня Эмора.

А прошлой ночью здесь сидела я.

Стоило только вспомнить, как меня охватывал жар.

Если говорить просто, попасть в личные покои горного духа — это как сорваться со снежной вершины в бездну.

— Зеркало превосходное, — этой ночью сказала я Акару. — Куда оно ведет?

— Оно соединяло спальню Эморы и мою.

— О… удобно.

— Сейчас я не могу ходить этим путем.

— Соболезную.

И понимаю внезапно, что злюсь на него. Все здесь проникнуто их связью с Эморой. Не просто же так она создала Ланатур прямо напротив постели. Их отношения с Акаром не прекращались, даже когда появился Дерион.

— Спасибо, что показал Зеркало. Мне уже пора. Люблю ложиться спать пораньше…пока совсем не рассвело.

— Сядь в кресло, — твердый приказ.

Ну и влипла же я.

Шлепаю по полу, сажусь понуро.

— Сколько зеркал Эмора создала на твоей земле? — он спрашивает, а я резко вскидываю голову, потому что меньше всего жду от него подобных расспросов.

— Два. Эквилим и Атхор. Есть еще зеркало в Драгме. Шезред.

— Посчитай их все.

— Что сделать? — тяну недоверчиво, но сдаюсь, понимая по взгляду Акара, что он не пошутил: — Их восемь должно быть. Эквелим, Атхор, Асмат, Вольфолк, Латанур… Зеркало в тронном зале твоего дворца и зеркало