– Ну и что вы придумали?

Парни переглянулись, и в следующий миг Элизабет оказалась в воздухе с широко разведенными ногами. Спереди, проведя головкой вверх и вниз по её нижним губкам, в неё толкнулся член Деймона, от чего они оба вздрогнули и сдавленно застонали.

Элизабет сразу же вцепилась в его плечи, ноги скрестила за спиной и вся отдалась невероятно сладкому движению его члена своей киске.

Пока Деймона, вылизывая ей соски, смачно скользил внутри, Элизабет вдруг с удивлением обнаружила, как снизу в неё упирается ещё член Метта, а попку обдувает волной магии.

Она округлила глаза, но Деймон сразу поцеловал её, стирая из головы все посторонние мысли, кроме одной. Доставить удовольствие своим мальчикам. Ведь при этом и она сама получит свою долю наслаждения. Не маленькую такую долю.

Мэтт с помощью магии увлажнил второй вход, помогая себе пальцами, вторя резкому ритму сталкивающихся в страсти тел друзей.

Элизабет вместо того, чтобы ощутить дискомфорт уже от трех пальцев внутри себя, дернулась и застонала в губы Деймону, продолжая подчиняться ритму его рук, которыми он поднимал и опускал ее на свой член.

Тем временем пальцы Мэтта сменились тупой головкой его члена, который начал медленно проникать в неё, раздвигая края узкого, конвульсивно сжимающегося колечка.

Элизабет замерла и немного увела бёдра от Деймона, чтобы привыкнуть к незнакомым ощущениям. Закушенная губа и слёзы сказали ему, что ей все-таки немного больно. Но она лишь улыбнулась, показывая, что ради друзей готова на многое и даже на это, после чего сама поцеловала Деймона, пока он медленно елозил внутри неё своим членом. Через минуту, за которую все изрядно попотели, член Рона оказался полностью внутри.

– Нормально? – сдавленно поинтересовался Метт, задыхаясь от тесноты, мягкости и жара её попки. – Мерлин, как же это круто!

Он медленно вышел, оставив внутри только головку, и так же медленно вошёл. Совсем рядом тем же самым занимался и Деймон.

– Очень, очень здорово, – шептала Элизабет, чувствуя, как трутся члены её мальчиков о тонкую перегородку внутри неё.

Мэтт подхватил Элизабет под бёдра и подстроился под их с Деймоном ритм. Девушка резко подпрыгивала в руках своих мальчиков и выкрикивала их имена, перемежаемые стонами уходящей боли и надвигающегося наслаждения.

Она всё сильнее ощущала, как стремительно надвигается на неё новый взрыв оргазма.

О, как же она ждала его! Этот апогей того ослепляющего наслаждения, даруемого её мальчиками, слаженно двигающимися внутри неё. Это был танец, общий танец их страсти, который вскоре должен завершится обжигающей кульминацией.

Четвертый оргазм за вечер всё не наступал, друзья продолжали соединяться в единой точке, всё больше ускоряясь. Уже откровенно трахая подругу, давно позыбыв о дружбе.

Парни синхронно, как куклу, насаживали Элизабет на себя, подбадриваемые её стонами и невнятным лепетанием:

– Да, да, сильнее! Ещё! Ещё! быстрее. Я уже… Почти… Как же я люблю вас!

Комната полнилась низкими стонами, пока Элизабет, движимая вожделением и похотью, вдруг не закричала. Истошно. Низко. Громко. Затем просто забилась в руках своих друзей.

Она чувствовала сильнейшие спазмы наслаждения, которые охватили каждую частичку её существа, заставляя её трястись и корчиться от удовольствия. Вибрации её тела и теснота конвульсивно сжимающихся дырочек в мгновение ока довели до оргазма и Деймона с Мэттом, которые стремительно рухнули вслед за ней в неистовую пропасть наслаждения, сотрясая стены душной спальни низкими гортанными стонами.

Деймон на подогнувшихся ногах упал назад на кровать. Элизабет вскрикнула, но спокойно приземлилась сверху, чувствуя в себе его горячее семя и всё ещё твёрдый, подрагивающий член.

Метт снова оказался на полу.

Деймон погладил лицо Элизабет и, поцеловав, признался:

– Как же я люблю тебя.

– Я тоже, Деймон, – сладко и сонно улыбалась она. – Я тоже очень тебя люблю.

Их губы снова встретились и больше не разлучались. Поцелуй всё продолжался и продолжался, а Элизабет чувствовала, как сонная нега накрывает её своим шёлковым одеялом. Деймона перевернулся на бок. Так и не разорвав контакта их тел, заключил девушку в объятия, забыв обо всём на свете, кроме неё.

Элизабет испустила счастливый вздох и прикрыла глаза, нежась в тепле и заботе своего любимого.

Ну давайте, не молчите))… Что же будет дальше? Какие у вас идеи?

Сонный туман понемногу рассеивался, и я попытался осознать, где я, кто я, и жив ли вообще? Всё тело затекло от долгого лежания, и я начал понемногу шевелить пальцами то на руках, то на ногах. Сознание медленно, но верно возвращалось к привычному состоянии, если так можно выразиться.

Воспоминание о последних словах Элизабет: «Люблю тебя», – вызвали на заспанном лице мечтательную улыбку.

Любит, она меня любит! Открыл глаза, впитывая в себя знакомые очертания гостиничной спальни.

Я пошевелил всем телом, привыкая к работе мышц. Желая показать силу своей любви, я повернулся на бок, протянув руку, и обомлел. Рядом лежало недвижимое долговязое тело Мэтта. Полностью голое, так же, как и мое.

Вызывающе приятные и от того весьма постыдные воспоминания словно залп режущих заклинаний вошли в разум. И мигом оставили новые невидимые шрамы.

Я резко сел и задохнулся от головной боли. Образы и картинки того сумасшествия, в которое превратилась вчерашняя пьянка, заполонили сознание.

Драка с Мэттом. Крик Элизабет. Разговор и выпивка. Мэтт что-то насыпал в бокалы с вином.

Нет, нет. Не может быть. Это просто кошмар! Просто долбанный кошмар и я не делил любимую девушку с этим….

Схватился за волосы, понимая, что это «что-то для настроения» и снесло все внутренние моральные запреты, барьеры и устои, которые были вложены во всех нас с самого детства.

Чёрт!

Да мы же изнасиловали Элизабет! Внутренний крик не помогал избавиться от панической атаки. Может быть если покричать в голос?

– Мэтт, сука! – взвыл я подобно раненому зверю, закрывая лицо руками, а потом повернулся к другу и резко толкнул его ногой. Да так, что тот свалился с кровати с громким стуком.

Не сломал ли чего? А, впрочем, плевать.

Я вскочил и на пошатывающихся ногах подошёл к друг. Если его ещё так можно назвать. Тот застонал и перевернулся на спину, моргая глазами, словно от слепящего света.

– Вставай, Мэтт!

– Ой, потише! Голова трещит.

Внутри полыхало настоящее пламя от того гнева, что во мне полыхал. И я бы наверное убил ублюдка на полу, если бы не тишина в номере. Где она?