сарай сама. Даже увидев надпись на руке, я решила, что это прикол какого-то придурка с вечеринки. Однако детектив Мендоса подтвердил, что меня накачали снотворным, и теперь я места себе не нахожу. Кто это сделал? И зачем?

Я очнулась вся в пыли, так как в сарае давно не убирали, но моя одежда была на месте, ничего не порвано. Ремень, который я затянула узлом у Нейта в туалете, не развязан. Это утешало, но не отменяло того факта, что кто-то подсыпал мне в коктейль транквилизатор, утащил с заднего двора и оставил на мне надпись. И хотя руку я отдраила дочиста, при взгляде на нее мне чудятся призрачные очертания букв. Они будто въелись в кожу.

– Какой отвратительный розыгрыш, – прокомментировала одна из медсестер, думая, что я не слышу. – Подростки в этом городе больные на всю голову!

Мне почему-то кажется, что «розыгрыш» – это очень мягко сказано. В полиции спросили, кто и когда наливал мне выпивку на вечеринке. Последнее, что я запомнила, – стакан, протянутый Шоном. Я бы не удивилась, если бы узнала, что Шон Мердок подсыпает в напитки транквилизатор, однако, по словам врача из Мемориальной больницы, так быстро препарат не подействовал бы. Плюс во время разговора с Шоном, Джулс и Моникой у меня двоилось перед глазами, а значит, вещество уже попало в мой организм. К тому же Шон никак не мог привезти меня в школьный сарай: забрав у него ключи от машины, Кристал отправила Шона домой с одним из своих друзей.

Мне приносили выпить Нокс и Луис – обоим я доверила бы собственную жизнь. Когда я покинула уголок Команды Бэйвью, меня угостила Ванесса, а затем я стащила у нее еще один стаканчик, что явно заинтересовало полицейских. Наверное, я могла схватить коктейль со снотворным по ошибке, но если целью была Ванесса, почему увезли с вечеринки и бросили в сарае меня?

О времени, проведенном в комнате Регги, я помню смутно. Меня напоили там? Возможно, сам Регги? Не думаю. Однако отдельные фрагменты того вечера кажутся настолько нереальными, что весь период между тем, как я вышла из туалета, и до того, как оказалась у Нейта в саду, вызывает у меня вопросы.

Я уверена, что не писала маме о ночевке у Эдди: во-первых, чем бы меня ни напоили, я не забыла бы о том, как Эдди на меня зла; а во-вторых, в тот момент я ни за что не набрала бы столь длинного сообщения без опечаток. Но если не я, то кто? Этот человек должен знать, с кем я дружу. Видимо, он поднес телефон к моему лицу, таким образом разблокировав экран, нашел в списке контактов маму и позаботился о том, чтобы еще долгие часы меня никто не разыскивал.

«Эх, Фиби-Фиби. Ты совершила большую ошибку».

Кто-то действительно это произнес? Или мне приснилось? Не знаю. Нечто подобное могла сказать себе я сама.

Я гоню мрачные мысли прочь и пытаюсь сосредоточиться на дороге.

– Ты проехал мимо, – замечаю я, когда Купер пропускает поворот к кафе «Контиго».

– Знаю, – говорит он. – Сначала я хочу отвезти тебя в другое место. Не возражаешь? Это чуть дальше по улице.

Мне становится любопытно.

– Что за место?

– Автомастерская, где раньше работал Мэнни.

– Ну… ладно, – озадаченно говорю я. – Ты решил отдать машину в ремонт?

– Нет, что ты, – отвечает Купер.

Мы въезжаем на безлюдную стоянку, окруженную сетчатым забором, и паркуемся рядом с самой дряхлой машиной из тех, что мне доводилось видеть. Она вся в ржавчине и вмятинах, колес нет, обоих бамперов – тоже.

– Ее уже разобрали на запчасти, а остов скоро вывезут на свалку, – объясняет Купер. – Но перед этим мы… Давай-ка покажу.

Мы выходим из джипа, и Купер берет увесистую кувалду, которая была прислонена к старой машине.

– Когда умер Саймон и дела мои пошли совсем плохо, Луис привел меня сюда, – говорит он. – Тут стояла другая развалюха вроде этой. Луис дал мне кувалду и велел бить по машине что есть мочи, пока не полегчает. Идея мне показалась дурацкой, но когда я попробовал – сработало! Вот я и подумал, вдруг и тебе поможет.

Я не двигаюсь с места, удивленно глядя на Купера. Легко взмахнув кувалдой, он наносит удар и оставляет небольшую выемку в водительской дверце.

– Фиби, я даже представить не могу, каково тебе пришлось. Мне знакомо чувство, когда ты будто бы не властен над собственной жизнью, а излить душу никому не можешь. – Купер вновь замахивается кувалдой, взгляд сосредоточен на машине. – Знаешь, что сказала Бабуля, проведав о случившемся? «Какой ужас, бедняжке и без того приходится нелегко». – Я чувствую, как подступают слезы, а Купер продолжает: – Я спросил, что она имеет в виду, и Бабуля ответила: «Фиби мне ничего не рассказывала, но я-то вижу». У Бабули чутье на такие вещи. – Купер протягивает мне кувалду. – Если тебе нужно выместить злобу – держи.

Я осторожно берусь за рукоять кувалды. Мне нравится ощущение, вот только ноги будто приросли к земле. Я не двигаюсь так долго, что Купер говорит:

– Если тебя что-то напрягает, давай уедем.

– Нет. – Сделав глубокий вдох, я заношу кувалду над плечом. – Я готова.

Я шагаю к машине, прицеливаюсь и изо всех сил бью по водительской дверце. Получившаяся вмятина очень меня радует, так что я снова замахиваюсь и наношу удар. Затем перемещаюсь к капоту. Еще удар, еще и еще – за каждое ужасное событие последних месяцев.

Я узнаю, как погиб отец. Весь город сходит с ума из-за игры «Правда или Вызов». Умирает Брэндон. Мы ссоримся с Эммой. Джаред мастерит бомбу. Нейт ранен. Оуэн что-то скрывает. Я отталкиваю от себя Нокса, Мейв, Эдди и вообще всех, кто мне дорог. А в довершение меня накачивают снотворным и тащат в проклятый сарай…

Я колочу по машине так долго, что, будь мои руки столь же сильны, как охватившие меня горечь и злость, я стерла бы развалюху в порошок. И хотя она еще на месте, когда я, тяжело дыша, останавливаюсь, ее ржавый остов искорежен гораздо заметнее.

– Спасибо! – говорю я, глядя в добрые, ничуть не осуждающие глаза Купера. – Ты был прав. Мне этого не хватало.

Глава 14

Фиби

Вторник, 7 июля

Когда мы с Купером поднимаемся на недавно отремонтированную веранду на крыше кафе «Контиго», остальная Команда Бэйвью – за исключением Нейта, так как он на работе – уже в сборе. Иви обходит с подносом столик, раздавая напитки, и легонько