потом, когда все это запустят. — Виктор явно увлекся, даже кулаком по столу ударил. — Меня тут никто слушать не будет. Я простой сторож, да еще и без образования. А ты можешь попробовать… Сообщи комбату, обрисуй все в деталях.

Я задумчиво кивнул. Суть проблемы я уловил более чем хорошо. Но сначала, нужно взглянуть на проблему самому. А еще лучше поболтать с этими инженерами. Что за крестовина, я примерно понимал — на нее будет опираться бетонная «банка» самого РБМК. И если там, при установке или сварке серьезное нарушение, дефект нужно исправлять сейчас. Иначе потом последствия могут быть самыми печальными.

Однако при всем этом, я не был строителем. Не был инженером. Как понять, на что смотришь, если разбираешься во всем лишь поверхностно?

— А как найти того инженера, что выявил проблему? — поинтересовался я.

— Фамилию не знаю, — вздохнул Виктор. — Могу только его самого показать. Он почти все время в главном корпусе сидит, все в чертежах копается. Вроде адекватный, хотя молодой пока и авторитетом не пользуется.

Мы допили чай, вышли из вагончика наружу. Виктор его естественно не закрывал — не принято так было. Да и что там брать-то? Чай?

Территория склада находилась немного севернее, отсюда хорошо просматривалась протянувшаяся громада ЧАЭС. Строящийся энергоблок пока еще не выглядел внушительно, но все равно на что посмотреть уже было. Одних только кранов стояло аж четыре штуки.

Мы прошли в здание, вошли в реакторный зал, где полным ходом шла работа. Отовсюду сыпались искры — сварщики работали на всех отметках, я насчитал около двадцати точек. Со всех сторон слышались крики, возгласы, звон металла. Что-то шумело, гремело. Наших солдат здесь не было — все работы шли либо снаружи, либо вообще в соседних зданиях.

Поднялись на второй этаж.

— Вот, гляди! — Виктор указал рукой на человека, в светлой одежде. Ему только белой каски не хватало.

— Тот, что с папкой и козлиной бородой? — уточнил я.

— Именно, — едва заметно усмехнулся Виктор. — Запомнил?

— Запомнил. А подскажи, Виктор… Где тут у них раздевалка? — кое-какая идея уже пришла мне в голову. Дерзкая и очень смелая, но ведь именно они чаще всего и заканчиваются успехом.

— Кажется, там! — он указал на отдельный выход, на первом этаже. Вроде оттуда чаще всего выходило командование. — А что это ты задумал?

— Пока не знаю. Можешь остаться и понаблюдать, — я двинулся вперед, спустился по лестнице на первый этаж. Подобрал какую-то стопку брошенных чертежей, что лежала на одном из ящиков. Сделав морду кирпичом, направился к выходу — до меня никого не было дела.

Там был организован короткий переход к площадке с небольшим одноэтажным зданием. Рядом стояли вагончики, большой крытый навес и несколько развернутых палаток. В здании распахнулась дверь — выскочил кто-то из бригадиров.

Я даже улыбнулся — давненько адреналина не получал. А тут ощущение того, что тебе может серьезно влететь, даже подстегивало.

В общем, вошел я внутрь здания, по указателям определил, где находится раздевалка. Сразу же последовал туда и убедившись, что внутри никого нет, прикрыл за собой дверь. Прошмыгнулся по шкафчикам и сразу отыскал светлую одежду бригадира и традиционную каску.

Переоделся, взял скрутку из чертежей. Я и понятия не имел, что там.

Конечно, у меня были серьезные сомнения по поводу того, что я задумал. Разговор мог и не состояться. Ведь получив информацию от Виктора, ходить вокруг места, где в будущем построят реактор и выяснять дефект, я не собирался. И на то были причины, в первую очередь время. Вторая причина — неэффективность. Я не специалист, могу сколько угодно оббивать пороги, так ничего и не добившись. Цель себе я представлял лишь примерно, но она не казалась мне заоблачно невыполнимой.

Вышел из раздевалки и направился обратно в реакторный зал пятого блока. Инженера отыскал сразу же, но к нему не пошел. Понаблюдал за ним пару минут со стороны — молодой, внимательный. Только вот вид у него какой-то слащавый, наверное, потому и хромает авторитет. В СССР, по моему представлению, должно быть как… Если инженер нашел проблему, неважно, как берите и устраняйте. Устранили, продолжаем работу. В реальности так работало далеко не всегда. Это как раз тот случай.

Я в задумчивости остановился на перекрытии второй отметки и наклонившись вниз, устремил взор на ту самую крестовину. Массивную металлическую конструкцию было хорошо видно, но честно говоря, разглядеть проблему невооруженным взглядом мог разве что прожжённый инженер с идеальным глазомером.

Я собирался разыграть небольшую сценку.

Но тут мои планы пошли наперекосяк, пришлось импровизировать.

Сзади ко мне подошел какой-то человек.

— Евгений, как процесс? — обратились ко мне. — Что с запаковкой?

Я резко обернулся. Передо мной стоял кто-то из начальников.

— А… А вы, кто простите? — растерянно спросил он, всматриваясь в мое лицо. Так-то я уже два дня не брился, поэтому лицо покрывала мелкая щетина, что разом добавило мне пару-тройку лет.

— Синцов моя фамилия, — спокойно ответил я, глядя вниз.

— Не припомню, чтобы у меня в штате были такие сотрудники, — произнес человек. По возрасту около сорока пяти лет, невысокий. Видно, что привык руководить.

— Это потому, что я не из вашего штата, — так же спокойно возразил я. — Я представитель из Министерства транспорта и машиностроения. Мое начальство решило организовать негласную проверку и как я вижу, не зря. Что же вы крестовину-то установили с отклонением? Процента не четыре, как я погляжу. Хотя нет, даже больше…

— Какое еще отклонение? — не понял тот. Он в недоумении подошел ближе, тоже посмотрел вниз.

Картина еще та. Я импровизировал, как мог. Однако Штирлиц, в моем лице, разумеется, приближался к провалу. Свою роль я играл хорошо, вот только знаний не хватало. Но тут, к счастью, вмешалась третья сила… Та, что с козлиной бородкой.

— Степан Матвеевич! — послышался голос из-за наших спин. — Я вам не раз уже докладывал об этом. И это я сделал запрос в Министерство.

Степан Матвеевич, который стоял рядом со мной, медленно повернулся и уставился на инженера с явным раздражением. Ох, ему наверняка есть, что сказать.

— Бадякин! Ты? Опять? — процедил он, затем повернулся ко мне. — Э-э… Товарищ Синицын…

— Синцов! — сдержанно поправил я, доставая блокнот и ручку.

— Товарищ Синцов! Смею вас заверить, что все это недоразумение, — тот энергично замахал руками, заулыбался. — Инженер Бадякин ошибочно полагает, что центральная крестовина опоры реактора установлена неправильно. Металл соответствует спецификации, сварочные соединения проверены. А третья опорно-фиксирующая точка имеет достаточную прочность и полностью соответствует нормам. Не вижу никаких проблем.

— Да? А у меня другие сведения! — нахмурился я, посмотрев на собеседника