* * *

Ее наслаждение долгое и сладко-мучительное, Клэр стонет, не смея открыть глаз, потому что в них наверняка выписаны все чувства, которые она все еще пытается скрыть от Данкана. Неземное, непереносимое блаженство, желание любить еще и еще и… обожание.

Облизнув горячие губы, ощущая его легкие поцелуи на своем разгоряченном лице, Клэр подумала, что это очень подходящее и такое всеобъемлюще слово — обожание. То, как он прикасается к ней, то, как он обнимает ее, исцеловывая тонкий шелк ее кожи, кажется, даже ворча от удовольствия — от удовольствия обладания ею, от близости и доступности именно этой… хм… самки — это и есть обожание. Слепое обожествление, желание дышать ею, жить ею, практически слившись воедино, растворив и перемешав чувства друг друга.

Всеобъемлющее и ослепительное обожание.

Невозможно притвориться, невозможно обмануть, невозможно подделать это одержимое желание, которое охватывало Данкана, когда он смотрел на Клэр. Девушка чувствовала это так же отчетливо, как если б он говорил об этом напрямую, но он молчит. Однако, его огонь, его потребность в ней, словно в глотке воздуха заразительны. Клэр ощущает, что тоже хочет его точно так же, как он ее всего, без остатка. Его тело становится для нее источником наслаждения, одного прикосновения достаточно, чтобы испытать неземное блаженство — и преступно мало, чтобы утолить свою жажду, вой голод, требующий еще и еще, сжигающий разум.

Клэр приходит в себя, когда ее губы ласково касаются его груди, целуют с не меньшим пылом, чем он до этого целовал ее. Его кожа гладкая, без следа алой чешуи. Сжалился, прекратил мучить и терзать… Спрятал анимагическую форму, хотя от одного воспоминания о его безжалостном наказании Клэр едва не скулит, чувствуя частые приятные спазмы в животе. В крови Клэр пылает огонь; желание снова разгорается в ее теле, хотя, казалось, Данкан отделал ее так, что она и пошевелиться не могла.

— Мой, — выдыхает Клэр жарко и ревниво, неожиданно для себя самой — и для него тоже. Под ее ладонями вздрагивает его живот, и она страстно целует и целует его, вдоль черной курчавой дорожки волос, поглаживая напряженный член.

— А самому страшно полежать пару минут спокойно? — коварно шепчет Клэр, скользнув по телу любовника как гибкая змея, добравшись до его губ и забывшись в поцелуе. Кто учил ее так целовать? Разум, казалось, покинул обоих, стоило им коснуться губ друг друга. Его ладонь бесстыдно проникает меж ее ног и поглаживает там, покуда они целуются, ласкает горячее мокрое лоно, жадно прихватывает, и Клэр снова ворчит, как волчица, потому что этого властного касания достаточно, чтобы она задохнулась от невероятного, невыразимого желания.

— Что ты задумала? — с интересом спрашивает Данкан. Клэр заглядывает ему в глаза — он не боится. Послушно протягивает ей руки и позволяя связать их своим шелковым поясом и привязать, подняв над головой, он не ожидает удара в сердце, прямо в раскрытую грудь — или ожидает, но все равно не боится.

— Тебе понравится, — коварно отвечает Клэр, возвращая Данкану его хищную издевку, куснув его, оставив синее пятнышко возле соска, и с удовольствием слушая, как стихает тонкий, еле слышный стон, больше похожий на вздох.

Клэр теперь понимает, почему ему так нравится власть над ней. Зачем он держит ее руки, когда берет нетерпеливыми жесткими толчками и смотрит в лицо. Так заметен самый тонкий, самый неясный трепет беззащитного тела.

Клэр страстно проводит по его бокам ладонями, оглаживая его тело точно так же, как до этого ласкал ее он, и с удовольствием отмечает, как подтягивается, подрагивает его живот под ее поцелуями. Клэр нравится запах его тела пряный, сладковатый, горячий, и она с удовольствием ведет языком по коже, по подрагивающему животу, ниже, ниже, к лобку, к подрагивающему от напряжения члену. Когда ее язык касается головки его члена, Данкан удивленно охает — и без сил откидывается на постель, зажмурив глаза, когда ее губы сжимают его горячую напряженную плоть, то ли целуя, то ли поглаживая. На миг забывшись, он хочет опустить руки, запустить их в ее волосы, надавить на затылок, чтобы заставить принять себя полнее, но руки связаны. От рывка на коже запястий остается красный след, Клэр посмеивается, слыша, как он шипит от досады — и стонет, когда ее язык поглаживает чувствительную головку. Данкан подается вперед всем телом, но Клер отстраняется, продолжая мучить его, касаясь его одними только губами и языком, но так чувствительно, что Данкан повторяет попытку высвободиться, и Клэр приходится коварно напомнить ему:

— Ты обещал!

Он стихает, часто дыша, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, когда Клэр продолжает свою игру, скользя языком по всей длине его напряженного члена, щекоча уздечку — и снова целуя красную головку, отчего Данкан вновь откидывается в постель, подается бедрами вперед, мучительно постанывая, почти умоляя принять его полнее — и выдыхает страстно, погрузившись в ее горячий рот.

Клэр принимает его глубоко, до самого горлышка, чувствуя его нетерпеливую дрожь. Покорность Дракона служит ей наградой; она начинает двигаться, лаская его губами, горячим языком, и оказывается, что ее ласка для него так чувствительна, что он не может сдержать стонов.

Однако Данкан больше не делает попыток освободиться, блаженствуя и всецело покоряясь Клэр, ее горячим губам, нежному языку, от малейшего прикосновения которого все мышцы на теле мужчины напрягаются. Клэр нравится дразнить и укрощать этого могучего зверя; нравится власть над ним и его немая мольба не останавливаться, продолжать. И нравилось почти отчаянное выражение его глаз, когда она останавливалась, чувствуя, как он балансирует на грани наслаждения.

— Что, — коварно шепнула она, прикасаясь к его животу губами и чувствуя, как бешено бьется его пульс, — не нравится, когда все решают за тебя?

Она снова скользнула по его телу гибкой змеей, добираясь до его губ, и рассмеялась, когда заметила, что он снова пытается освободить руки.

— Нет-нет-нет, — шепнула она, целуя его покрасневшие, искусанные губы. — Все только начинается. Ты же так мне говорил?

От поцелуев снова кружится голова, и Клэр готова поклясться, что Дракон возбужден настолько, что с трудом удерживает себя в тесной человеческой оболочке. Его длинный язык ласкает ее рот, и Клэр стонет, припоминая, что Данкан может сделать им. Меж ног у нее становится горячо и мокро, и Клэр, усевшись на Данкана верхом, прижимается лоном к его возбужденному члену, трется об него припухшими губками, чтобы Данкан почувствовал ее возбуждение и желание.

— Я хочу тебя, Дракон, — шепчет Клэр, глядя в его затуманенные от страсти глаза. Его красиво очерченные губы подрагивают от нетерпения, Клэр улыбается, торжествуя свою победу. — И я возьму тебя.

Обмирая от собственных храбрости и нахальства, Клэр направила в свое лоно его член и с удовлетворенным вздохом опустилась на него, уселась верхом на мужчину, обхватив его ногами. Плавно и неторопливо двигая бедрами, Клэр насаживается на член, принимая его в себя с нескрываемым удовольствием, с интересом наблюдая, как на лице Данкана отражается нетерпение и блаженство. Блаженство, которое дарит ему она — не наоборот, — блаженство, которое она может отнять, прервать в любой момент. Двигаясь сильнее и быстрее, Клэр чувствовала, как Данкан под ней замирает, приближаясь к пику наслаждения — и почти останавливалась, посмеиваясь, глядя как он в муке пытается высвободить руки, чтоб обхватить ее за бедра и заставить продолжить двигаться.