Я распахнул дверцу джипа. Внутри отчетливо пахло кислятиной. Заглушить вонь не мог даже запах дешевого алкоголя, навеки въевшийся в салон и кресла. Пара стикеров с обнаженными китаянками и висящая на золотой цепочке икона Девы Марии довершали картину.

Джованни и Меган расположились сзади, коробка с аппаратом Локка примостилась между ними. Я занял место рядом с водителем. За руль сел Яцек. Троица магов кое-как запихала контуженного пленника в другой джип, тут же рванувший с места. Мы пристроились следом.

– Все в порядке? – В голосе Джованни вновь звучали тревожные нотки.

– Дорога чистая, я проверяла, – откликнулась Меган.

– Я тоже проверял… – Он запнулся.

– Мне казалось, в нашем тандеме паранойя по моей части, – заметил я.

– Наверное, ты прав. – В зеркале заднего вида я заметил, как Джованни усиленно вытирает лоб. – Дьявол! Не знаю, что не так! Просто дышится тяжело! Давит что-то… не пойму. Неправильно все, Юра!

Я бросил беглый взгляд на спидометр: шестьдесят миль в час – пожалуй, максимум, что можно выжать из старого драндулета на пересеченной местности. Мельком выглянул в Сумрак – все те же серые облака и сменившее пыльную равнину каменное плато. Ничего нового, никаких сюрпризов.

– Надеюсь, кривые пражские улочки тебя успокоят, – попытался утешить я Инквизитора. – Такими темпами мы доберемся за пару минут.

Ответить Джованни не успел. Сумрак сотряс глухой удар. По бескрайнему мертвому плато пробежала невидимая волна. Мир, как в призме, на миг раскололся и превратился в карикатуру на самого себя. Но то было лишь эхом событий, развернувшихся в обычном мире.

От воя заложило уши. Это был низкий вибрирующий звук, пронизавший каждую клеточку тела. А затем перед идущим впереди джипом раскрылся портал. Огромный, нелепый, похожий на заляпанную черной краской простыню. Пожалуй, сквозь него мог пройти пассажирский самолет.

Таких порталов мне видеть не доводилось. Правда, рассмотреть его я и сейчас не успел. Так же как сидевший за рулем первого джипа не успел среагировать на возникшую перед ним преграду.

Автомобиль влетел в рваное полотнище исковерканного пространства, и оно жадно вгрызлось в добычу. Шины вспыхнули ярким голубым пламенем. Стекла лопнули, окатив равнину градом черных осколков. Металл рассыпался в тяжелую ржавую пыль. Что сталось с пассажирами, я не видел, однако их судьба в тот момент меня мало интересовала. Потому что следующими в очереди за смертью стояли мы.

Яцек вывернул руль, пытаясь избежать столкновения, однако портал оказался слишком велик. И он двигался! Вопреки всем законам. Вопреки базовым принципам, утверждающим, что стабильный портал всегда неподвижен. Мутное полотнище скользило навстречу, изгибалось, не давало ни малейшего шанса вырваться из мышеловки.

Будь у нас чуть больше времени, возможно, мы успели бы уйти в Сумрак. Вот только простыня портала парила и там. И, кажется, была еще огромнее.

Я до предела усилил защитные заклинания. Влил в них всю энергию, сознавая, что толку от моих действий не больше, чем от спасательного жилета во время цунами. Кажется, Джованни сделал то же самое.

Через мгновение джип врезался в полотнище тьмы. Меня сковал дикий, пронизывающий холод. Кожа потрескалась и рассыпалась тонкими ледяными чешуйками. Мышцы намертво приросли к костям. Затем пришла слепота. Спасибо Создателю, длилась она недолго, как и агония.

Потому что секунду спустя я умер.

Есть сны, в которых хочется остаться. Зачастую спящий разум создает мир куда более яркий, чем неприглядная действительность. После пробуждения ты понимаешь, что мираж сновидений смешон, нелеп и совершенно нежизнеспособен. Однако чувство легкого сожаления остается, словно от разрушенной сказки, пусть наивной и неправдоподобной, но желанной и оттого живой.

Этот сон был другим. Вместо калейдоскопа образов – тьма, холодная, бесконечная, равнодушная. Ни мыслей, ни чувств. Я застыл в черном коконе, как мушка в янтаре, чему был весьма благодарен. Хотелось провести здесь – в простом мире дистиллированной тьмы – вечность. Жаль, что вечного покоя не существует.

Скорлупа небытия треснула, навалилась тяжесть. Собственная плоть сковала, будто могильная земля. Я с хрипом втянул обжигающе-прохладный воздух. Осознание того, что я жив, не принесло облегчения. От бодрствующего разума мало толку, если собственное тело стало могилой.

Я попытался пошевелить пальцами, и, к моему удивлению это удалось. Чтобы решиться на следующий шаг, ушло минут пять. Я до сих пор ощущал последние мгновения перед падением в бездну – разверзнувшийся зев портала, леденящий холод и благодатные объятия беспамятства, избавившего меня от боли. Жаль, не навсегда.

Я знал, что ослеп, и желал убедиться в этом. И хотя где-то внутри еще теплилась надежда, что меня обманули собственные чувства, тянуть дальше не имело смысла. Изменить действительность мы не в состоянии, но в наших силах принять реальность и двигаться дальше. Я заставил себя разлепить веки, ожидая увидеть лишь бесконечную Вселенную тьмы.

Передо мной лежал камень. Здоровенная плита, испещренная глубокими, крупными оспинами, словно некто тыкал в гладкие плоскости шилом. Слишком гладкие…

Не вставая, я протянул руку, коснулся камня. Движение вызвало ноющую боль в ключице и неприятный зуд в предплечье. По крайней мере обошлось без переломов.

Поверхность плиты кто-то очень хорошо отполировал. Пальцы скользили по граням, не встречая ни малейшего сопротивления. Я ковырнул одну из оспин, на ногте остались едва заметные крупинки породы. Камень, без сомнения, был реален.

Я перевернулся на спину.

Час от часу не легче. Я, очевидно, находился в Сумраке – его бескрайние облака ни с чем не спутать. Однако на сей раз в облачной пелене зияли прорехи, сквозь которые сочился Свет. То самое белое, чистое сияние, что призывают Светлые, когда дают клятвы.

Будь я верующим, без сомнений подумал бы о рае для Иных. Или о чистилище: дырявый полированный камень не вписывался в мои представления о рае.

Впрочем, я и так о них подумал.

Еще минута ушла на то, чтобы собраться с силами и приподняться на локтях. Несмотря на ломоту в спине, это удалось, и я решил развить успех. Оперся покрепче и на выдохе сел. В пояснице отчетливо хрустнуло. Неприятно, но терпимо.

Я находился в престранном месте – вроде небольшого котлована метров двадцати в поперечнике, с двумя плоскими камнями в центре. При некоторой фантазии один из них можно было принять за надгробие, другой, на котором я лежал, – за алтарь. Как говорится, почувствуй себя овцой на заклание.

Я выпрямился и сделал пару пробных шагов. Не люблю, когда меня считают овцой. Особенно подходящей для заклания. Несмотря на небольшую слабость в коленях, ноги слушались. Выходит, легко отделался.

Замершие стрелки часов показывали полночь. Обозреть окрестности не удалось. Крутые и высокие стены котлована скрывали окружающую местность.