Тень из темно-серой превратилась в угольно-черную. Оторвалась от земли, свернулась в торнадо в мой рост высотой. Спеленала меня листом антрацитовой оберточной бумаги.

Последнее, что я видел, – выскользнувший из лавины обломок, похожий на огромный таран. Подчиняясь неведомой силе, он рванул на меня, но Тень оказалась проворней. По коже прокатился приятный холодок, и рокот раскалывающихся гор стих.

* * *

Вокруг разлилась тьма, бесконечный первозданный мрак. Подозреваю, именно так описал бы ситуацию попавший на мое место поэт. На практике все оказалось куда прозаичнее. Приглядевшись, я различил смутные контуры стен, свисающие сосульки сталактитов и полтора десятка разбросанных тут и там валунов. Кажется, моя горная эпопея не закончилась, но перешла в новое качество.

Я очутился в чреве достаточно обширной и, на первый взгляд, совершенно непримечательной пещеры. От мысли залить мрачное место магическим светом пришлось отказаться. Я все еще помнил неудачную попытку растопить лед файерболом. Прибегать к магии без крайней нужды не стоило.

Осторожно ступая по выщербленному полу, я вышел из-под каменного козырька, скрадывающего обзор, и огляделся. Все Темные способны видеть в темноте, во всяком случае, до определенной степени. Ночное зрение оборотней и вовсе вошло в легенды. Но мало кто знает, что им необходим хотя бы минимум света. Даже такого слабого, как свет звезд. Однако в абсолютном мраке они слепы как котята.

Зрение магов работает иначе. Любители пофилософствовать утверждают, что оно имеет сродство с изначальной Тьмой. И пусть при свете луны оборотни дадут нам сто очков вперед, в полной темноте они совершенно беспомощны. В отличие от нас.

Пещера оказалась куда больше, чем я полагал вначале. Длинный каменный ангар с высоким сводом уходил вперед на добрую сотню метров. А может быть, дальше – каменные ступени в человеческий рост не давали разглядеть детали.

Меня выбросило у глухой задней стены, и потому вопрос о выборе направления не стоял.

– Тень, – позвал я. Нет ответа. Я прислушался к себе и ощутил ее слабое присутствие. – Тень, ты здесь?

Молчание. Может быть, нам просто необходимо восстановить силы после тяжелого перехода? Я оставил попытки достучаться до своего альтер-эго. По большому счету, в ней сейчас нет необходимости. Я все равно не собирался уходить на другой слой, пока не разберусь, куда меня занесло.

Волосы шевельнул ветер – слабый, но морозный и пронизывающий до костей. А главное, совершенно неуместный в глухом каменном мешке. Правда, я обрадовался ему, как родному. Аномальная зона осталась позади, Сумрак понемногу обретал привычные черты.

Поминутно спотыкаясь о крохотные сталагмиты, я пробирался вперед. Дважды мне пришлось карабкаться на уступы, обойти эти гигантские ступени было попросту невозможно.

Пещера понемногу худела, сужалась, пока не превратилась в каменный лаз. Впрочем, достаточно просторный, чтобы идти почти не сгибаясь. Впереди замаячило серое пятно. Тусклый, мертвый свет Сумрака любезно указывал выход. Еще сотня шагов – и я вышел на склон невысокого холма, по пищеварительному тракту которого только что прогулялся.

По небу неспешно текли похожие на клочья ваты облака. Ровное свечение исчезло, появилось некое подобие солнца – размытое белое пятно с едва заметным розоватым отливом. Нормальное небо третьего слоя. Почти нормальное.

Вокруг марева псевдосолнца плыли четыре луны. Я даже сморгнул, решив, что после мрака пещеры меня подводят глаза. Диски остались на небосводе. Любопытно. Мне доводилось видеть места, где над горизонтом встают три луны, но с подобным явлением я сталкивался впервые.

Некоторое время я обозревал окрестности в поисках очередной подсказки. Увы, ни монолитов, ни надгробных камней, ни самого завалящего алтаря в поле видимости не оказалось. Впереди, примерно в километре, вырастал еще один невысокий холм. Его собратья, похожие, как близнецы, проклюнулись слева и справа. Земля между ними выглядела совершенно лысой, глазу не за что зацепиться.

После недолгого размышления я обошел зев пещеры и зашагал вверх по склону холма. Чем бездумно переться к его соседям, лучше осмотреть окрестности сверху. Быть может, на противоположной стороне откроется более привлекательный вид.

Подъем занял час. Чем выше я поднимался, тем более мрачные подозрения закрадывались. И гордо расправляя плечи на вершине, я уже знал, что увижу.

Холмов оказалось восемь, не считая того, который я попирал. И если встать лицом к одному, другой оказывался точно за спиной, еще два – по левую и правую руку. Таким образом, мой холм располагался на пересечении диагоналей горного квадрата, в то время как остальные образовали его стороны. Но странность была даже не в этом. Как я ни старался, мне не удалось найти ни единого различия между холмами. Словно кто-то по одной форме слепил девять одинаковых куличей. Что за бесовщина…

– Эй? Ау, двумерная? Мне не помешал бы совет!

Тень молчала. Мне даже показалось, что контакт с ней стал слабее. Час от часу не легче.

Я громко выругался и пинком направил булыжник вниз по склону. Немного полегчало.

С минуту я взвешивал варианты, затем, чертыхнувшись, побрел вниз. До соседних холмов не так далеко, глянем на местность оттуда. А потом… потом и посмотрим. Проблемы следует решать по мере поступления. Тем более что ничего другого мне, очевидно, не остается.

* * *

Две тысячи сто один, две тысячи сто два, две тысячи сто три…

Дурацкую привычку считать шаги я подцепил от одного душевнобольного во времена Ренессанса. Минул не один век, а я по-прежнему не мог от нее избавиться. Вот и думай теперь, кто на самом деле псих…

– Ты слышишь меня? – раздался тихий, едва уловимый шепот.

Я застыл как вкопанный.

– Ты меня слышишь?

– Тень?

Пауза.

– Слава Богу. Я уже отчаялась докричаться.

– Я решил, ты вернулась к своему безмолвному состоянию.

– Не совсем. Я лишилась физической автономности, но по-прежнему существую как самостоятельная личность. Хотя ты прав, наши отношения постепенно нормализуются. Вероятно, если всплывем еще выше, все вернется на круги своя.

– По крайней мере ты не будешь ощущать себя скованной по рукам и ногам.

– Как оказалось, это не худший вариант.

– Что ты имеешь в виду? – Я возобновил движение в сторону ближайшего холма.

– Стой!

Я замер на полушаге. Осторожно поставил левую ногу на землю. Огляделся. Все тот же безликий пейзаж – холм впереди, холм позади и два холма по бокам.

– Что случилось?

– Я не уверена, но если пройти дальше, наша связь снова прервется.

– Почему?

– Потому что это не третий слой Сумрака. Мы словно внутри фрактала. На какой холм ни поднимись, картина останется почти одинаковой. Сейчас, между холмами, ты стоишь в центре симметрии. Кажется, только тут мы можем разговаривать.