–Оставьте политику,– поморщился майор.– У нас общий враг – фашистская Германия. Или, как говорят у вас на западе,– нацистская. Не время что-то делить и выяснять отношения. Красная армия уже заняла половину Европы. Предлагаю забыть про разногласия. Обещаю, что в отношении ваших людей не последуют репрессии, а все вопросы будут решаться посредством переговоров.

Не много ли он брал на себя? Сам чувствовал, что загибает. И последняя фраза была лишней. Неприязнь в глазах присутствующих переходила в глухую враждебность. Психология этой публики была недоступна советскому человеку. Они отстали во времени, сражались за несуществующие идеалы, были какими-то дремучими мастодонтами.

–Мы вам не верим,– сказала побледневшая девушка.– Мы имеем все основания не верить вам и тем, кого вы представляете. Все помнят тридцать девятый и сороковой годы, все, что вы делали в нашей стране. Мы помним эшелоны, в которых латышей вывозили в Сибирь. Это наша принципиальная позиция. Я не понимаю, почему Анна Сауляйте оказывала вам содействие. Допускаю, она имела приказ. Мы такого приказа не имеем… Простите, ничем не можем вам помочь,– эту фразу ей было нелегко произнести, но Рамона произнесла.– Во-первых, это противоречит нашим убеждениям. Мы не помогаем тем, кто нас убивает. Во-вторых, все равно нет технической возможности, гестапо ликвидировало все ячейки, и имеются сведения, что могут добраться до нас. Мы не собираемся бежать… на это есть причины. Добавить нечего, простите.

Женщина непроизвольно отступила к окну, взялась за подоконник. Она смотрела спокойно, но дрожь в пальцах выдавала волнение.

–Мы поддерживаем Рамону,– сглотнув, сказал Андерс.– Убеждениями не торгуем. Можете грозить нам убийством – это ничего не изменит.

Эти люди точно были с другой планеты! Все связанное с Советским Союзом решительно отвергалось. Красная армия была тем же исчадием ада, что и немецкая. Они прекрасно понимали, что русские придут и останутся навсегда, и все же на что-то рассчитывали. Убеждать их было бесполезно. «Тяжело же вам придется, братцы и сестрицы»,– со злостью подумал Дымов. Латыши боялись, но вели себя дерзко, вызывающе. Рамона снова скрестила руки на груди, смотрела с вызовом. Контрразведчики переглянулись. Садовский пожал плечами: ну, идиоты, что с них взять. Просто не знают, что такое Восточная Сибирь со всеми ее неземными красотами…

–Хорошо, мы понимаем вашу позицию.– Дымов криво усмехнулся.– Не хочу угрожать, уговаривать, это ваш выбор. Но однажды вы поймете, что совершили ошибку. Успехов на вашем нелегком поприще. Пойдемте, коллеги.– Он развернулся и вышел из дома.

Сдерживая ярость, они спустились с крыльца. На улице ничего не изменилось. Вдоль дороги шла женщина с бидоном, пугливо покосилась на людей в мундирах. Проехал грузовик со штатской публикой. Стояла тишина, даже двигатель автомобиля работал приглушенно. Молодые оперативники переминались у крыльца, окутанные табачным дымом.

–Все курите?– буркнул Влад, проходя мимо.– Когда же вы накуритесь? За мной, господа, нас здесь не любят.

–Как же так, товарищ майор… прошу прощения, гаупштурмфюрер…– расстроился Мишка.– Даже чаю не налили?

–Уходим, мужики,– прошипел Садовский, невольно озираясь.– К нам здесь враждебно относятся, сдадут и не почешутся… Знаешь, командир, даже если бы они согласились нам помочь, я бы с ними в разведку не пошел. Ненадежный народец, сами не знают, чего хотят. И куда мы теперь подадимся? Одни в чужом городе – сами не местные…

Злость клокотала в груди, но приходилось уходить не солоно хлебавши.

До перекрестка добрались за пару минут, Дымов разрешил закурить.

–Уже дым из ушей, товарищ майор,– пожаловался Пушкарь.

Но стояли, курили. Улица опустела, в округе ни души, не считая пары бездомных собак, роющихся в мусоре под забором. На востоке чернели скалы – городская черта обрывалась. Уходить в скалы, рассчитывая на связь с советскими партизанами, которых в данном районе извели под корень? Начинать все заново в ограниченном составе, выявлять самостоятельно засекреченный объект? Интуиция пыталась что-то подсказать…

Нарастал шум. Из переулка со стороны центральной части города выехал тяжелый мотоцикл с коляской. В нем сидели трое – полный комплект, разве что без пулемета. За мотоциклом двигался черный легковой «Мерседес», за «Мерседесом»– второй мотоцикл с военными. Процессия, чадя дымом, проследовала мимо контрразведчиков. Водитель автомобиля скосил глаза, но не придал значения группе. Остальные тоже не придали ей значения. Колонна свернула на улицу Лицене и встала у дома под номером 14.

«Как же мы вовремя»,– мелькнула мысль у Дымова.

Контрразведчики оцепенели, холодок пробежал по коже. Эти люди знали, что нужно делать. С замыкающего мотоцикла спрыгнули двое, бросились в узкий переулок – очевидно, решив заблокировать отход через задний двор. Остальные военные оперативно выгрузились, трое встали у обочины, четвертый побежал к дому, взлетел на крыльцо и забарабанил в дверь. Ждать ответной реакции не стал, выпустил в район замка трескучую очередь из автомата, и дверь распахнулась. Из «Мерседеса» выгрузились четверо в штатском, быстрым шагом направились к дому. Военный уже ворвался внутрь, что-то кричал, снова застучал автомат – видимо, для острастки. Испуганно вскрикнул женский голос. Люди в штатском вошли внутрь дома. Все произошло стремительно. Солдат внутри не задержался, вышел с довольной миной и стал прохаживаться вдоль крыльца.

–Вот это да, мужики…– потрясенно пробормотал Садовский.– Гестапо их все-таки накрыло… Командир, тебе не кажется, что мы в рубашке родились?

Благоразумие в этот час не победило. Что-то странное творилось в голове. Влад отступал от инструкций… Хотя какого черта?! Не было никаких инструкций! Думай, Влад, фантазируй, рискуй! Мелькнули в голове холодные женские глаза, в которых все же пряталось любопытство…

–Возвращаемся в дом,– бросил Дымов.– Лица ящиком, не отставать. Вести переговоры буду я. Быстрее, парни, пока они не выгнали этих недотеп на улицу.

–Командир, ты нас под монастырь подведешь,– прошептал Садовский.

К черту девку – он ее не знал и знать не хотел! Эти люди им были нужны – только сейчас Влад понял эту удручающую истину. Без помощи местных они будут возиться до второго пришествия, а это долго! Он пошел по тротуару, покрываясь гусиной кожей, делал широкую отмашку, придерживал болтающуюся кобуру. Лицо – предельно озабоченное и раздраженное. Товарищи не отставали – по крайней мере хотелось верить, что не разбегутся.

Дымов пересек дорогу, подошел к автоматчику, застывшему у мотоцикла. Военный настороженно следил за ним глазами, остальные тоже подобрались.

–Что здесь происходит, солдаты?– рявкнул Влад, вынимая из кармана ценный документ, состряпанный умельцами в СМЕРШ.– Это безобразие! Я жду ответа!

–Прошу прощения, гауптштурмфюрер?..– насупился детина с отличительными знаками роттенфюрера.

–Гауптштурмфюрер Вайс, департамент специальной разведки. Мы проводим операцию по выявлению остатков преступного подполья. Я спрашиваю, что здесь происходит? Отвечайте, роттенфюрер!