– Позвольте мне взглянуть на ваши пальцы, – сказала Мифани, и он вытянул руки перед собой.

На них все еще были латексные перчатки, и она повернула его кисти ладонями вверх, чтобы хорошенько их рассмотреть. Пальцы у него были необычайно длинные, с крупными костяшками и суставами.

– Доктор Крисп, у вас на кончиках пальцев перчаток видны мелкие следы ожогов. Снимите их, пожалуйста.

Он снял перчатки, показал пальцы – те оказались похожи на какой-то розовый бамбук. Мифани потянулась к ним, но он одернул руку.

– Не глупите, я не собираюсь причинять вам боль, – заверила она, аккуратно обхватывая его руку своей. Его кисти оказались мягкими на ощупь и слегка присыпанными тальком из перчаток. Тем не менее она заметила на его пальцах крошечные следы сажи. – Удивительно! Нам стоит проанализировать и ваши перчатки, и руки. И конечно, покойного мистера Ван Сьока также понадобится осмотреть. Тщательным образом. – Оглянувшись, она увидела, что никто даже не шевелился. Все были слишком увлечены наблюдением за ней. Тогда она несколько раз щелкнула пальцами, и все разом встрепенулись. – Так, народ, давайте! Начинайте уже думать и дайте ладьям знать, когда что-нибудь придумаете. Ингрид, пойдем уже?

Секретарь поднялась с места, и они вдвоем направились к лифту.

– Ну и ну! – выдохнула Мифани с досадой, как только закрылись двери лифта. – Что это, черт возьми, было?

– Вероятно… – начала Ингрид, но тут же была прервана целой тирадой Мифани.

– Ну то есть, этот кретин Перри вдруг подваливает ко мне, а потом плюется мне в лицо! – воскликнула она, вновь утирая щеку, на этот раз рукавом. – А Гештальт – как он задирает нос! «Ой, вот твой девчачий бумажный пакетик, чтобы тебя могло элегантно вытошнить, если захочешь». И сам все смотрит на меня, будто ждет, когда мне станет плохо.

– Вообще хотя… – попыталась вставить Ингрид, но Мифани уже разошлась по полной и остановить ее было совершенно невозможно.

– Наверное, мне надо было просто молча на это смотреть, как все. Они-то так хорошо это умеют – это было видно, когда Гештальт стал душить Криспа.

Мифани размахивала в воздухе руками и так яростно трясла головой, что у нее совсем растрепались волосы. Ингрид вытянула руку и сняла с них повисшую заколку.

– Наглые недоумки! Спасибо, Ингрид. Кем они себя возомнили? – закончила Мифани.

– Ну, вообще они мнили себя руководителями отделов Ладейной, элитой, наиболее доверенными и способными среди всего персонала, – сухо ответила Ингрид. – Но вы, похоже, вывели их из этого заблуждения.

– Неважно, – сказала Мифани.

Ее пыл иссяк, и она, упершись рукой в стену, подалась вперед. Тяжело дыша и склонив голову, Мифани будто бы замерла в раздумьях.

– Конечно, это не совсем уж неожиданность, – тихо проговорила Ингрид.

Мифани, не меняя позы, подняла на нее взгляд.

– Прошу прощения?

Секретарь смотрела прямо перед собой, стараясь избегать зрительного контакта.

– Ладья Томас, вы же знаете, я никогда не комментировала ваше поведение, – начала Ингрид.

– О-о… э-э, да. Я всегда это ценила, – проговорила Мифани, пытаясь скрыть, что понятия не имела, насколько это правда.

– И конечно, вам известно, что я крайне высоко оцениваю ваши профессиональные умения. Поэтому прошу, не обижайтесь… – Ингрид сделала паузу, Мифани выжидающе молчала. – Прошу, не обижайтесь, если я скажу, что вы никогда не играли доминирующей роли в руководстве Шахами.

– О, только и всего? Боже, на это я уж точно не стану обижаться, – пренебрежительно ответила Мифани, когда открылись двери лифта.

– Вы уверены? – спросила Ингрид.

«Она что, думает – будто я сейчас свернусь калачиком на полу?» – подумала Мифани.

– Да, абсолютно. Так, что у нас еще на сегодня? – Вдруг она почувствовала себя готовой вновь ворваться в бой. Будто выпила сразу шесть чашек кофе. Ингрид смотрела на нее с удивлением. – Что? Ну ладно! Встречи, все такое. Разве у меня не назначена встреча с шефом… по безопасности?

– До трех ничего нет, – ответила Ингрид. – А вы уже не хотите сходить на обед? Мне пришлось отменить вашу бронь, но возможно, у них есть свободное место.

– Нет, я поела сыра с клубникой на допросе. А ты сейчас что делаешь?

– Я? – удивленно переспросила Ингрид.

– Да, я хотела бы услышать твои мысли по поводу того, что мы только что увидели, – проговорила Мифани с воодушевлением. – Или ты думала, я взяла тебя с собой ради забавы? Получилась прямо классическая встреча, с перекусом и шоу, а теперь я ожидаю, что ты оправдаешь свое участие там. Закажем чая, и ты выскажешь мне свои замечания.

«И надеюсь, я пойму, что, черт возьми, такого из себя выдавил тот бедолага, от чего все ахнули так, будто выяснилось, что он какой-нибудь тайный наследник престола».

– Да, с удовольствием, – ответила Ингрид. – Дайте мне несколько минут, и я все устрою.

– Отлично, – сказала Мифани, когда они зашли в кабинет. – У меня тоже есть пара дел.

Ей хотелось еще кое-что почитать, к тому же, если она не ошибалась, в столе у нее имелся мини-холодильник.

«Надеюсь, Томас хватило ума держать в мини-баре что-нибудь про запас».

Через двадцать минут Мифани, оторвавшись от чтения, с довольным видом разглядывала коробку «Тоблерона», когда к ней с извиняющимся видом вошла Ингрид.

– К вам пришел ладья Гештальт, мэм, – сообщила Ингрид.

– Ой, ладно, погоди минуточку, – проговорила Мифани, вдруг пав духом. Она взяла себя в руки, убрала волосы с лица, поправила жакет. – Я нормально выгляжу? Профессионально?

Ингрид с сомнением кивнула и повернулась, чтобы встретить Гештальта. Мифани зафиксировала на лице маску спокойствия, а затем быстро достала из стола шоколад. Близнецы прошли в кабинет и сели на то, что (судя по тому, как они неловко на них заерзали) Мифани считала специально сделанными неудобными стульями.

– Гештальт. Приветствую. – Наступила еще одна долгая выжидательная пауза. – «Тоблерон»? – предложила она.

Дорогая ты!

Я уже описывала, как Фарриер и Уоттлмен забрали меня от родителей. Они просто выпроводили крайне потрясенного мистера Томаса из здания и оказались перед девочкой, обильно измазанной слезами и шоколадом. Когда с утренним чаепитием было покончено, Фарриер с Уоттлменом принялись рассказывать мне о том, какие они важные и почему мне следует изо всех сил стараться, чтобы они мной гордились и были довольны, и какой будет моя жизнь в этой школе. Оставленная ими в результате событий предыдущего часа, я лишь ошеломленно кивала, а потом позволила вывести себя на улицу и посадить на заднее сиденье машины, которая увезла меня на много миль от Лондона.