Так что революция 1905 года действительно началась «не на пустом месте». Пресловутые «объективные и субъективные причины» имелись как внутри страны, так и за рубежом… Полковник Акаси и дальше не бросал своих протеже: достаточно вспомнить его щедрые денежные подачки революционным партиям, а также гружённые оружием, боеприпасами и взрывчаткой пароходы «Джон Графтон» и «Сириус». Вот оно – «оружие для революции»!

§ 1.3. Удивляться не приходится: воюющие государства всегда норовят спровоцировать бунт и смуту в тылу противника. В смертельной схватке все средства хороши. Враг моего врага – мой друг! И это – обоюдоострая истина; поэтому внутренние смутьяны, в свою очередь, тоже рады договориться с внешним врагом ненавистного им правительства. Соответственно, японцы в Русско-Японскую войну старались дружить с русскими оппозиционерами, немцы в Первую Мировую войну – с ирландскими националистами (и даже во Вторую Мировую – рассчитывали поднять восстание индусов против британского владычества) и т. д. и т. п.

Но ведь в Первую Мировую немцы воевали не только против Англии – они воевали ещё и против России! Разве не логично предположить, что и в Первую Мировую войну российские оппозиционеры постараются договориться с внешним врагом? Недаром ведь среди пассажиров «пломбированных вагонов» (пропущенных в воюющую Россию через Германию) большевики составляли чуть больше четверти. Ибо не они одни были врагами России в мировой войне! – там были почти все левые социалисты… А сколько ещё было таких, которым и не нужно было никуда ехать – ибо они и так находились в России (хотя втайне лелеяли те же замыслы, что и пассажиры пресловутых вагонов)?!

На первый взгляд, предположение о предательской деятельности русской оппозиции в годы Первой Мировой войны выглядит слишком смело. Ибо слишком хорошо известна позиция, занятая почти всеми русскими партиями (за исключением «крайнего левого фланга»)! Русские оппозиционеры – начиная от респектабельных кадетов и вплоть до части эсеров и социал-демократов – дружно заявили о своём «оборончестве», о готовности вести войну с внешним врагом до победного конца.

Кроме того, в Первой Мировой войне союзниками России оказались демократичнейшие Англия, Франция, Бельгия, впоследствии – Америка. После свержения российской монархии сложилась своеобразная международная ситуация: против «блока мировой реакции» в лице Германской Империи, Австро-Венгерской Империи, Османской Империи и Болгарского Царства объединился «блок прогресса», в котором революционная Россия, «сбросившая иго царизма», уже не смотрелась белой вороной.

Недаром же российские оппозиционеры так старательно подчёркивали своё единомыслие с «нашими доблестными союзниками» и требовали полной консолидации военных и дипломатических усилий Антанты! Недаром же они обвиняли ненавистное царское правительство в тайном сговоре с врагом и подготовке сепаратного мира! Уж наверно, сами они в этом отношении были полностью чисты: ни союзников не предавали, ни интересов собственной державы? Конечно, закулисная история Русско-Японской войны – очень тёмный эпизод… Но правомерно ли будет автоматически «экстраполировать» ситуацию на следующий международный конфликт?

Ведь Первая Мировая война провела в русском обществе два принципиально новых водораздела! С одной стороны, подавляющее большинство оппозиционных партий на сей раз заняло оборонческую позицию. По крайней мере, поздравительных телеграмм немецкому кайзеру (как прежде – японскому микадо) русская «прогрессивная общественность» не слала. А старый друг Якоба Шиффа Милюков – яростно отстаивал идею захвата Черноморских проливов. То есть линия общественного водораздела между патриотической и пораженческой позицией сдвинулась далеко влево.

С другой стороны, гораздо большее количество политических сил заняло в ходе войны антиправительственную позицию – превратившись из опоры режима в непримиримую оппозицию. Ведь даже «умеренные» в 1915 году уже входили в «Прогрессивный блок», делавший ставку на скорейшее изменение существующего строя! Так, одним из главных деятелей Февральского переворота оказался лидер «русских консерваторов» Александр Гучков, бывший некогда опорой политики Столыпина в Государственной Думе. К слову сказать, во время Русско-Японской войны Гучков находился в составе «Красного креста» с русской армией (и отказался покинуть раненых при отступлении от Мукдена).

Так что в 1917 году – по сравнению с 1904-м – все карты оказались спутаны! Совсем другая политическая ситуация, совсем другая расстановка сил… И бросая в адрес членов Временного правительства обвинение в измене, не уподобляемся ли мы им самим – с их столь же голословными обвинениями по адресу царской администрации?

§ 1.4. Чтобы понять, что деятельность «февралистов» даёт все основания для самых чёрных предположений, – достаточно хотя бы бегло взглянуть на основные мероприятия Временного правительства. Вряд ли такие мероприятия могли иметь какую-то другую цель, кроме сокрушения собственного государства…

В самом деле! – уже в первом своём документе («Декларация Временного правительства о его составе и задачах» от 3 марта 1917 года) «февралисты» недвусмысленно заявили, что их цель – вызвать анархию в стране. Первый же пункт этого документа гласил: «Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т. д.».

Во все времена и при любых режимах террористический акт считался одним из тягчайших преступлений. Теперь же все убийцы-террористы выходили на свободу; притом – в ореоле героев-мучеников! А как можно было в военное время выпустить на свободу участников военных бунтов?! А к чему должно было привести триумфальное возвращение в разорённую войной, озлобленную деревню фигурантов «аграрных преступлений» (уже имеющих опыт захвата земель и погрома имений)? Образно говоря, господа министры обильно полили Русский Дом бензином и подожгли его с трёх сторон.

Так ведь мало того! Одновременно с этим Временное правительство… ликвидировало полицию. Пункт 5 Декларации гласил: «Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчинённым органам местного самоуправления». Это означало не просто «смену вывески» (подобную той, что была произведена недавно в Российской Федерации, – когда милицию переименовали обратно в полицию): речь шла о фактическом упразднении системы МВД! Уже на следующий день, 4 марта 1917 года, Временное правительство ликвидировало по всей стране охранные отделения и расформировало жандармерию. При этом руководство Отдельного корпуса жандармов было арестовано. Бывшие чины полиции также подверглись дотошной проверке на предмет прегрешений перед «силами прогресса» – в результате чего в новосозданную милицию не были допущены наиболее профессиональные кадры.

Забавным требованием было сочетание выборности милицейского начальства с полным его подчинением «органам местного самоуправления» (формируемым на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования). Фактически это приводило к тому, что органы правопорядка оказывались в подчинении у своей потенциальной «клиентуры». Впрочем, кому ж ещё подчиняться-то? Все губернаторы и вице-губернаторы – уволены, судебные палаты и окружные суды – упразднены.