— Троих, дядя. У баронессы должен был родиться мальчик.

— Ужасно, — повторил удручённый новостью Мэнелгил.

— Я просил снисхождения для его старшего сына, но баронне внял моей просьбе, — вздохнул Гилэстэл.

— Он пренебрег твоим словом?! — изумился король. — Оставил без внимания мнение королевского посланника? Это возмутительно! Ослушание должно быть наказано.

— Его можно понять, — пожал плечами полуэльф. — К тому же, в этом деле Судебное уложение даёт ему право вершить суд самостоятельно. Спора сторон нет, и в высочайшем разбирательстве нет нужды. Что касается наказания… Он уже наказан, дядя. Это бремя барону Хонгескъё нести всю свою жизнь.

— Надо отправить им соболезнования. Вместе с некоторой суммой. Слабое утешение, но всё же.

— Они будут признательны за внимание к судьбам их семей, дядя, — кивнул Гилэстэл.

— Кстати, о деньгах. Ты меня не спрашивал, а я в суете тоже забыл.

— О чём?

— На твоё имя открыт счёт в Маверранумском банке.

— Кем? — оторопел Гилэстэл.

— Мной. Я, всё же, несу ответственность за тебя, как дядя. Те суммы, что ты получал от меня до того, как покинул страну, вносились на этот счет. За прошедшее время накопилась приличная сумма.

— Дядя, ты действительно меня удивил! — воскликнул Гилэстэл.

— Надеюсь, приятно? — улыбнулся король.

— Безусловно.

— Деньги в твоём распоряжении.

— Спасибо.

— Поужинай с нами. Сарлис на севере, мне по-мужски и словом переброситься не с кем, — усмехнулся король.

Глава 19

Князь вернулся в гостиницу далеко за полночь. В комнатах было шумно и весело. На столе стояли остатки позднего ужина. Сквозь хохот Астида и Иннегарда слышался смущенный и смеющийся голос Ригестайна.

— Ты всё врёшь! Такого быть не может!

— Я? — задыхаясь от смеха, отвечал ему метис. — Это чистая правда! Правым глазом клянусь!

— Да перестань! Чтобы благородная дама… таким манером…

— На такое только благородная дама и способна, — хихикнул Иннегард и заговорщицки понизил голос. — Это еще что. Позвали нас по осени выступать на совершеннолетии одной милой баронессочки из людей. Имя называть не буду, ей еще замуж выходить. Ну вот…

При виде вошедшего в столовую князя полуэльфы поднялись со своих мест. Гилэстэл сел в свободное кресло, расстегнул ворот камзола и махнул рукой.

— Продолжай, Иннегард, я тоже послушаю. Твои байки послебесед с королём — как сайельское после уксуса. Астид, будь добр, налей чего-нибудь.

Полукровка наполнил бокал, подал князю. Ригестайн постучал носком сапога по боковине кресла, в котором сидел Иннегард.

— Так что там с баронессочкой-то?

— А, да, — спохватился блондин. — В общем, дело было так…

Громкий хохот четверых мужчин, через некоторое время выплеснувшийся в открытое окно, испугал кота, крадущегося по коньку крыши к голубиному гнезду. Он шуганулся, поскользнулся и, с душераздирающим мявом сверзившись на мостовую, кинулся прочь.

— Да, Иннегард, приврать ты мастер! — унимая смех и восстанавливая дыхание, вымолвил Гилэстэл.

— Лишь малую толику, Ваша светлость, — на этот раз Иннегард не стал клясться никакими частямитела. — Для красоты композиции и полноты сюжета.

— Повеселил, спасибо, — князь кивнул метису. — Теперь несколько слов о серьёзном. Ригестай, как моё поручение?

— Выполнено, Ваша светлость, — стерев с лица улыбку, отрапортовал Ригестайн.

— Я хочу всё видеть сам.

— Когда вам будет удобно, князь.

— Завтра. С утра.

Утром, валяясь в кровати и глядя, как одеваются остальные, Иннегард с досадой вздохнул.

— Ваша светлость, я так долго не выдержу. Будто кроль в клетке.

— Потерпи, — затягивая на стройном стане широкийпояс, взглянул на него князь. — Это в целях твоей же безопасности. Скоро мы покинем столицу.

— Скорей бы, — прошептал полуэльф, откинувшись на подушку. — Пойти помыться, что ли?

Свернув с центральных улиц, Ригестайн повёл князя и Астида к восточной окраине города. Теснота многоэтажных домов, нависающих отвесными скалами над ущельями улиц, и суета многолюдных площадей уступили место простору и покою дворянских вилл. Ухоженные парки и сады за оградами радовали взгляд.

Они остановили коней у закрытых дубовых ворот. Глухая высокая стена не позволяла увидеть, что скрывалось за ней. Ригестайн шевельнул ладонью, и ворота распахнулись, впуская всадников. Астид с удивлением рассматривал заброшенный, неухоженный парк, заросший колючим кустарником и тонким молодняком, с множеством поваленных деревьев. Дорога, по которой они ехали, была расчищена совсем недавно — по обочинам громоздились кучи хвороста и прочего мусора.

Послышались голоса, и расступившиеся деревья открыли взору князя старый двухэтажный особняк — длинное здание из серого камня с высокими решетчатыми окнами и черепичной крышей, весело зеленеющей мхом. Над одной из трех каминных труб вился дым. Левая половина дома была обнесена лесами, по которым передвигались рабочие. Перед домом аккуратными штабелями лежали доски, кирпичи, высились кучи песка и глины.

— Снаружи неказисто, но внутри всё довольно прилично, — Ригестайн повернулся к князю. — В правом крыле уже живут. Левое пока на ремонте.

— Купчая оформлена надлежащим образом? — спросил Гилэстэл, спрыгивая с коня, и набрасывая повод на ветку растущего поблизости дерева.

— Да, князь. Хозяин был рад от него избавиться. Купчую подписали в Маверранумском банке, при троих свидетелях и поверенном из Казначейства. Новым владельцем значится рогрийский негоциант Абро Гусь.

— А дети?

— Те, кто был в старом приюте, уже тут. Девять человек. Из наставников пока двое — их прежний воспитатель и молодой учитель. Ещё кухарка, горничная и смотритель. Взгляните сами, Ваша светлость.

Астид спешился и вслед за князем поднялся на широкое крыльцо. Тяжелая дверь с позеленевшим медным кольцом подалась под руками Ригестайна, и полуэльфы вошли внутрь.

Из обширной прихожей на второй этаж вели две лестницы. Левая во избежание порчи была укрыта дерюгами, сквозь которые проглядывали выщербленные ступени. По сохранившимся на стене остаткам кожаных обоев, когда-то позолоченных, а теперь свисающих неопрятными бурыми лохмотьями, можно было догадаться, что некогда этот дом блистал роскошью. В ремонтируемом крыле слышался перестук молотков, шорохи и скрежет.

Правая лестница с восстановленными ступенями, отшлифованными перилами и балясинами, со стенами, оштукатуренными и окрашенными в светлые тона, радовала глаз.

— От прежних владельцев остались гравюры и картины, — поманив за собой князя и Астида, Ригестайн направился к лестнице. — Как закончим ремонт в доме, повесим их. На втором этаже спальни для воспитанников и наставников. На первом — столовая, кухня, два класса. Библиотека, лаборатория и еще три класса будут в другом крыле. Подвал тоже приведем в порядок.

В длинном крыле пахло известью и чистотой. В открытое окно в конце коридора проникал теплый летний воздух. Князь открыл одну из дверей, вошёл в пустую комнату, одобрительно оглядел её. Четыре застеленные свежим бельём постели, стол, табуреты, стеллажи у каждой кровати — всё новое.

— Спустимся вниз, — Гилэстэл кивнул Ригестайну.

В светлой столовой за длинными