нового соперника Соединенных Штатов, другие члены команды Обамы искали помощи Китая для достижения других политических целей. Барри Павел был членом штаба Совета национальной безопасности Обамы. Он вспоминает, что в первые два года администрации Обамы в аппарате СНБ существовала напряженность. Китайские военные предприняли действия, которые, по мнению команды обороны в аппарате СНБ, заслуживали протеста. Военные действия Китая в западной части Тихого океана становились все более агрессивными. Они мешали движению судов и коммерческому рыболовству в близлежащих водах. Но, конечно, СНБ состоит из различных подразделений с разными функциями. Китайская команда была сосредоточена на сглаживании и поддержании отношений. Они были менее заинтересованы в выявлении проблем. Команда обороны наблюдала за серией провокаций и хотела выразить озабоченность по официальным каналам. Молчание, по их мнению, означало попустительство.

Но у китайской команды в СНБ были другие идеи. Они искали помощи Китая в работе с Ираном и Северной Кореей и беспокоились, что выражение озабоченности по поводу военной деятельности может помешать сотрудничеству с Китаем по другим вопросам. В мире дипломатов это известно как увязка. В процессе поиска и предоставления услуг не было особого желания поднимать тревогу по поводу того, что считалось незначительными военными провокациями. В игре были и более важные вопросы.

Как вспоминает Павел, "оборонное сообщество хотело поднять вопрос о провокациях с их стороны и дать отпор. А китайцы в СНБ не хотели этого делать". Павел сказал, что он упорствовал и получал один и тот же ответ: "Мы не можем этого сделать". Тогда он снова поднял этот вопрос, но ему сказали: "Если мы поднимем этот вопрос, то это расстроит НОАК [Народно-освободительную армию]. А если мы расстроим НОАК, это расстроит китайское руководство . А если мы расстроим китайское руководство, мы не сможем обеспечить их сотрудничество по Ирану и Северной Корее. Поэтому мы не можем поднимать этот вопрос с китайцами".

Павел был ошеломлен, расстроен, даже взбешен и чувствовал себя немного раздраженным. Поэтому он сказал своему коллеге из отдела Китая следующее: "Ну, если это так, почему бы нам просто не пригласить НОАК на заседания комитета депутатов и не устранить посредника".

Когда Обама объявил о повороте, он не предполагал, что скоро попадет под финансовую пилу. И геополитическую тоже.

Бюджетная пила появилась в тот момент, когда Обама сражался с Конгрессом по поводу своей новой политики здравоохранения. Он был вынужден обменять сокращение расходов на повышение потолка долга. В результате Конгресс ввел секвестр, представляющий собой набор запланированных сокращений расходов, которые будут проводиться в течение следующих десяти лет, но с существенными сокращениями оборонных и необоронных программ в первые два года. В первый год сокращение составило 85 миллиардов долларов, а во второй - 109 миллиардов долларов. Эти сокращения могут показаться незначительными в контексте общих федеральных расходов, но их чрезвычайно трудно достичь, когда они осуществляются практически без предупреждения. Оборонная команда Обамы должна была получать зарплату и покрывать расходы на текущие войны. Для новых хороших идей оставалось не так много.

Геополитическая пила пришла с Ближнего Востока. Обама выполнил обещание о сокращении войск, данное им в Австралии. С пика в 170 000 американских военнослужащих в Ираке в 2007 году, Обама вернул все боевые силы домой к концу 2011 года. Но после того, как в 2014 году ИГИЛ захватил западный Ирак и двинулся к Багдаду, он направил туда дополнительных советников и в итоге вернул до 5 000 военнослужащих. Даже если присутствие американских войск в Ираке было небольшим по сравнению с переброской сил в 2007 году, оно все равно потребовало от высшей команды национальной безопасности, которая должна была справиться с кризисом, который, как думал Обама, остался позади. Идея "поворота" заключалась в том, чтобы направить огромный резерв талантов и энергии Америки на решение новых задач. Если Азия была будущим для Соединенных Штатов из-за ее огромного экономического потенциала как производителя, так и потребителя товаров, и поворот был ответом Обамы на это будущее, то недостаток финансирования и, что, возможно, более важно, недостаток времени у руководства означал, что Обаме будет трудно добиться прогресса в этой важной новой инициативе.

Тем не менее, возникали новые проблемы в отношениях с Китаем, и команда Обамы не всегда была готова к ним. Появление Си Цзиньпина стало рассматриваться как поворотный момент.

Эван Медейрос получил образование китайского лингвиста, а затем погрузился в политику и военные события Китая в качестве аналитика RAND. Эта работа привела Медейроса к контакту с большинством китайских стрелков в правительстве и вокруг него в начале 2000-х годов. Он также совершил множество поездок в Китай, чтобы своими глазами увидеть, как Китай становится экономическим и военным центром. Когда Барак Обама был избран президентом в 2008 году, Медейрос присоединился к администрации Обамы в качестве главного советника по Китаю в аппарате Совета национальной безопасности. Работа Медейроса заключалась в том, чтобы служить частью соединительной ткани между механизмами предупреждения и действия.

От Медейроса ожидали не только широких, но и узких штрихов политики, не только громких заявлений, но и повседневных действий, составляющих основу политики. Медейрос участвовал в работе, которая привела к тому, что в 2011 году Обама объявил о повороте к Тихоокеанскому региону. Он быстро отмечает, что работа над "поворотом" велась задолго до выступления Обамы в Австралии в 2011 году, и остроумно парирует предположение о том, что "поворот" зародился в Госдепартаменте. Его работа заключалась в том, чтобы помочь запустить механизм, и было бы бесполезно, если бы одно ведомство приписывало себе заслуги за широкую, общеправительственную инициативу.

Медейрос был давним потребителем разведывательной информации о военных разработках Китая. Во время работы в RAND он часто принимал участие в работе по документированию растущей военной мощи Китая. Он был в курсе общих тенденций и всегда находился в поиске новой информации. Размышляя о своей работе в аппарате СНБ, Медейрос указал на время, когда в Соединенных Штатах произошел сдвиг в настроении и образовался пробел в постоянном потоке информации, которую выдавала машина предупреждения.

Одним из вопросов, которые Медейрос выделил в своих размышлениях, был разительный разрыв между сектором национальной безопасности и коммерческим сообществом в их отношении к Китаю. Специалисты по планированию национальной безопасности США беспокоились о пути, по которому идет Китай, с середины 1980-х годов, когда Энди Маршалл сформулировал свой первоначальный анализ. Но в течение долгого времени коммерческий сектор США рассматривал Китай как место для ведения бизнеса, защищал свои прочные связи с Китаем и хотел извлечь из них выгоду.

По мнению Медейроса, все изменилось в 2014 году. Си