своем вступительном слове, что отсутствие музыкальных талантов привело его к карьере пехотинца морской пехоты. Легкий тон его замечаний, сказанных человеком, которого некоторые называют "монахом-воином", создавал ощущение, что он наслаждается моментом.

Затем Мэттис стал серьезным. Он был нанят президентом Трампом, чтобы встряхнуть ситуацию в Пентагоне, и он сделал это так, как многие, возможно, не ожидали. Его речь была сигналом к серьезным изменениям в направлении. В течение последнего года он и его команда в Пентагоне работали над новой Стратегией национальной обороны, которая должна была определить курс на расходование более 3,5 триллионов долларов в течение следующих пяти лет.

Мэттис наклонился; он хотел, чтобы аудитория поняла, что глубокие уроки прошлого не прошли для него бесследно. Он решительно сказал:

Историю не смущает, что происходит, когда демократия допускает ослабление своей силы. Мы видим это в нашей собственной истории. Осан, Корея, 1950 год, солдаты из оперативной группы "Смит" вступили в бой с вражескими танками, вооруженными устаревшими базуками, неспособными поразить цель. Мы можем считать, что в наше время такого не может произойти. Но если та же Америка, которая победила Третий рейх во Второй мировой войне, смогла всего за пять лет забыть с трудом усвоенные уроки Анцио, Нормандии и Балдж, то и мы в нашем поколении можем это сделать.

Мэттис объявил, что его страна, его министерство, его вооруженные силы, его Корпус морской пехоты не готовы к угрозам, которые нарастают со стороны Китая и России, и что пришло время изменить направление. Он объявил о смене стратегии, чтобы сосредоточиться на угрозах, исходящих от того, что Пентагон теперь называет соперничеством великих держав, или иногда сокращенно GPC. Он ясно дал понять, что настало время изменить направление. Он бросал вызов не только военным, но и всей стране в целом - миру промышленности и финансов, а также армии.

Чтобы никто не сомневался в уверенности Мэттиса в своей способности повернуть государственный корабль, в заключение он сказал следующее: "Мы, , - американцы. Мы не зрители на дуге истории. Мы творим историю".

Помимо дружеского форума и дружеского приема, Мэттис предупреждал широкое сообщество национальной безопасности о том, что Соединенные Штаты растрачивают, а возможно, уже растратили, свое преимущество в военных технологиях и не в состоянии конкурировать с другими великими державами. Хотя другие уже высказывали подобные соображения, Мэттис стал первым министром обороны, который заявил об этом публично. Он оставался министром обороны еще чуть больше года, пока спор с президентом Трампом по поводу политики в отношении Сирии не привел к его отставке. Преемник Мэттиса, Марк Эспер, продолжил реализацию приоритетов, которые заложил Мэттис.

И дело не в том, что некоторые не пытались сделать это раньше. Более чем за пятнадцать лет до этого Ричард Данциг заглянул в будущее. Данциг был министром ВМС в последние годы администрации Клинтона. Незадолго до этого он был заместителем министра ВМС. Данциг - мозговитый, очень мозговитый. На третьем этаже его дома в Вашингтоне, округ Колумбия, находится кабинет, заполненный книгами. Свет льется с обоих концов комнаты, и у него есть деревянное офисное кресло, где он думает, разговаривает и пишет. Он много думает. У него юридическое образование в Йеле и докторская степень в Оксфорде. После окончания Йельского университета он работал клерком у судьи Байрона Уайта.

Данциг обладает широким политическим мышлением и склонностью юриста к деталям. Он умеет в считанные секунды вникнуть в суть вопроса, в то время как у других на это могут уйти минуты или часы. Опередить его, не говоря уже о том, чтобы идти с ним в ногу, - задача не из легких. Одним из тех, кто хорошо справлялся с этой задачей, был Боб Ворк, полковник морской пехоты и военный помощник Данцига. Позже он стал заместителем министра обороны, как мы увидим.

Когда Данциг был министром ВМС, он написал документ о будущих рисках безопасности. Он назвал его "Большая тройка: Наши величайшие риски безопасности и способы их устранения". Трудно представить, чтобы военный секретарь писал, будучи руководителем, но это в его характере. У него есть склонность заглядывать за углы. В своей работе Данциг размышляет о требованиях времени. Он отмечает: "За пределами настоящего лежат другие, возможно, даже более важные, долгосрочные вопросы".9 Китай был одним из них.Китай был одним из них. Как и Энди Маршалл, Данциг призывал к стратегии сдерживания "с целью предотвращения военного соперничества с нами". Он обращал внимание на необходимость сосредоточиться на будущем. "В Министерстве обороны настоящее удобно, а прошлое вводит в заблуждение. Ничто так не соблазняет, как успех: зачем что-то менять, если существующий метод ведения дел только что доказал свою победу в длительном соревновании?". Предостережение Данцига сегодня больше похоже на стратегию хеджирования, чем на конкурентную стратегию. Он видел плюсы в интеграции России и Китая в мировую экономику и в принятии стратегии сдерживания, чтобы убедить потенциальных соперников в отсутствии необходимости конкурировать. Он использует пример военно-морского флота США, защищающего поставки нефти из Персидского залива. Если линии поставок гарантированы, то зачем другому конкуренту строить флот, чтобы делать то же самое.

Спустя годы в Вашингтоне Данциг рассказал нам о том, как в конце 1990-х годов он пытался разработать более целенаправленный подход к Китаю. Он сделал это в типичной для Данцига манере. Найти интересных, вдумчивых людей и заставить их задуматься над его проблемой.

Я организовал за кулисами в правительстве так называемую "Китайскую группу". Мы собирались нерегулярно по субботам, и это стало местом, где можно было поговорить о Китае раз в шесть недель или около того. Это было действительно замечательно. Это привело к решению, что я поеду в Китай в октябре 2000 года. И это было своего рода центральным событием, чтобы заложить основу. На поездки в Китай было наложено эмбарго, люди не ездили и т.д. Китайцы приняли это. Я думаю, у китайцев была теория, что [Эл] Гор будет избран, а я буду министром обороны, и поэтому им нужно [познакомиться с его ключевыми советниками], это была хорошая инвестиция.

Я предпринял героические усилия, чтобы перейти на китайское время перед отъездом, чтобы быть более дееспособным. Я приехал и поужинал с главой Восточного флота, который занимается Тайванем. Все было очень вкусно. Я лег спать в три часа ночи, и меня разбудили. Корабль [USS] Cole был разбомблен. И я решил, что должен вернуться.

Раннее проявление масштабирования. "Это пример того, как терроризм [затмил другие угрозы]. Даже когда я сосредоточился на своих китайских делах, я был очень осведомлен о некоторых террористических проблемах, но потом они