– Боб, держи ее!

А дальше все завертелось. Топот подошв за спиной, кто-то дернул меня за плечо – я развернулась, планируя ударить наотмашь. Кулаком, рюкзаком, ногтями – я сделалась нетерпимой к боли. К ненужной и бесполезной. И даже оцарапала чью-то щеку. После меня схватили за локоть, притянули к чужой роже, цедящей что-то о том, что «не надо быть такой борзой»; выщелкнулось сбоку лезвие перочинного ножа…

И сразу после щелчка раздался рык. Впервые. Не мой, чужой – мощный и потусторонний. Контроль над телом я утратила, как временно утратила и зрение. Услышала только, падая во внутреннюю бездну, как клацнули чьи-то стальные и очень длинные зубы.

Секунда в небытии.

Две. Три. Четыре. Вечность.

И жизнь завернулась на круг.

Я снова стою перед аркой, в которой незнакомые парни пьют пиво. Меня там не было, я туда еще не заходила, но я почему-то помню, как выглядят их лица, помню их одежду, название «Allco» на банке, щербинку между зубами короткостриженого. Помню, как пахло дыхание того, кто держал меня за волосы.

Мир раздвоился, распался на двоякое прошлое, на будущее, в котором я уже была.

Они присасывались к горлышку по очереди – вероятно, на три банки не хватило денег, – общались громко, неприятно, они понятия не имели, что я смотрю на них из тени кустов, что все это – наша разборка, драка – уже было…

Чувствуя себя глупо, я подняла запястье и посмотрела на часы; мое тело все еще не было окончательно моим.

Назад во времени отмоталась почти минута, и медленное осознание того, что случилось, лишало мои колени сил.

«Кто-то защитил меня…»

«Не меня… себя…»

«Не позволил пырнуть мое тело ножом, потому что мое тело… сосуд…»

Нет… Нет… Нет…

Для…

Греры.

Приступ паники, который случился со мной прямо возле невысокой ограды, не шел ни в какое сравнение с теми, которые я испытывала ранее.

Я не знала, каким образом, каким способом она сохранила себя внутри меня – эта тварь. Но она сделала это и вышла наружу в критический момент, спасла себя. А теперь предупредила меня, отбросив по временному кольцу, о грядущих событиях, в которые нам обеим не стоит попадать.

Горло сжал спазм, дыхание в тисках, грохот пульса в ушах и холодный пот по спине. На землю я села-сползла прямо возле клумбы. Нащупала неверными пальцами тротуар, сделала вид, что решила передохнуть на нем.

«Меня убьют…» – билась черным приговором мысль.

Если это действительно так, если Грера себя сохранила, меня убьют быстро.

Не получалось идти, не получалось дышать, не получалось нормально сидеть: лицо белое, руки ватные, мозг – желе.

– Нет, нет, нет… – шептала я обреченно. – Только не это…

На парней, пьющих пиво в арке, я смотрела остекленевшим взглядом долго. Пока их пиво не закончилось, пока компания не вывернула из-под навеса и не скрылась за поворотом.

«Случайность… Ошибка…»

Помнились клацнувшие возле собственного уха зубы – я чувствовала, что еще чуть-чуть, и меня стошнит.

Как она могла уцелеть после слияния с Комиссионером? Как? Смешалась с моим фоном, создала временной карман, успела адаптироваться и мутировать уже после того, как Лиам просветил меня предварительно?

Одно понималось наверняка – не бывать спокойной жизни. Пол вдруг разъехался под ногами в воображении, треснул, будто не Нордейл вокруг, а очередной морок.

Если ты внутри, – думала я молча, не вслух, понимала, что СЕшнки всегда слушают, – я не жилец.

«В условиях неизмененной атмосферы Хвост растет очень быстро, воспроизводит собственные клетки, возвращает себе возможности и форму, становится полноценной Грерой. А Греры – единственные существа, способные вспороть ткань бытия…» – вспоминались слова доктора.

Мир плыл перед моими глазами.

Прощай, спокойная жизнь, не успевшая толком начаться. Прощай, жизнь вообще. Скоро. Потому что они узнают.

Уровень СЕ.

Лиам.

– Вам нужно это увидеть…

– Я занят.

Он действительно был занят, буравил взглядом память одного из заключенных – плотного, тяжело дышащего мужика, сейчас прикованного к стене.

Но док был настойчив.

– У нее приступ? – спросил Карра.

– Да… Почти обычный, но… что-то есть необычное, не могу объяснить. Вы должны посмотреть сами.

Лиам сделал благоразумный шаг три дня назад – передал полномочия наблюдать за Кейной доку, попросил беспокоить лишь в случае крайней необходимости. Необходимость настала быстро.

Он не признался бы вслух, но он скучал по наблюдению за ней – по ее лицу, по ее движениям. И все же она слишком сильно подпитывала его желание подняться на поверхность – Карра знал, что не обладает пока достаточным контролем.

Пришлось убрать «бур» из глаз мужика, который задыхался. Перерыв. У обоих.

– В чем странность?

Лиам шагал по коридору быстро.

Док, что было удивительно, молчал.

Странность действительно была.

Обычный вечер, еще не черный, но уже синий – с фонарями, с закрывающимися витринами. И Кейна.

Карра пересмотрел этот фрагмент шесть раз: то, как она увидела парней, как вдруг остановилась, как вкопанная, как от ужаса и некоего недоступного ему понимания-мысли вдруг расширились зрачки ее глаз. Как вдруг отказали ноги.

Необычный приступ – док прав.

Паника под сотню процентов – даже они с Диасом не могли вызвать в людях такое. Шок, горловой спазм, бешеный пульс, почти порвавшийся от скакнувшего давления сосуд в голове. Конечно, ей пришлось сесть на тротуар. И ощущение, что что-то осталось за ширмой. Лиам перекручивал этот фрагмент записи от начала и до конца, от начала и до конца – по кругу. И всякий раз ему казалось, что отсутствовал некий кадр, уведший развитие сюжета в иную сторону. Интуитивное чувство, что порезал ленту фильма жизни невидимый режиссер. Запись сначала. Еще раз.

Что так сильно ужаснуло Кейну? Откуда панический шепот: «Нет-нет-нет…» Алкоголики? Те вообще ее не заметили. Жгут боли, который иногда все еще рассекал ее нервную систему? Датчиками не зафиксировано.

На асфальте она сидела, почти лежала, пока проход под аркой не освободила компашка. После кое-как, как серьезно больной человек, поднялась с бордюра, на дрожащих, заплетающихся ногах двинулась домой.

Лиам чувствовал, что упустил что-то важное, что нечто осталось от него сокрыто, хотя с виду все идеально, все в порядке. Подумаешь, нестандартная реакция – у них бывает, они люди.