– Зачищаем, – сообщил коллега, снимая с плеча сложную, похожую на трубу телескопа, базуку. – Проверь стыки пространства…

Кейне повезло, что она убралась отсюда живой. Из тумана нападали тени, из него же иногда выходило такое, что не значилось ни в одной энциклопедии. Лиам переступил то, что еще недавно являлось человеческой ногой, и, слушая мерную подачу воздуха в маску, подумал, что был бы рад увидеть на ее месте ногу скейтбордиста. Подумал отстраненно, без злости, без радости.

Наверное, будет правильным решением передать дальнейшее наблюдение за Кейной на ближайшие недели доку. Попросить того уведомлять об отклонениях, если таковые будут происходить. Иначе неприятности для случайных и незнакомых людей, которые протянутся по следу ступающих ног Карры, выйдут на поверхность.

(The Phantoms – Find You)

К экранам он смог вернуться только спустя четыре часа – Кейна спала в отеле. Замотавшаяся в одеяло, как в кокон. Ее пульс временно угомонился; мятая бумага лежала в сумке – хорошо, что она не швырнула ее в озеро или урну. Пришлось бы курьеру доставлять новую, делать неприятное внушение.

Через пятнадцать минут он и сам отправится в лишенную всякого уюта спальню, откуда его вновь спустя час-два-три вызовет тревожный сигнал. Здесь по-другому не случалось. Кого-то приходилось лечить, кого-то ломать, из кого-то доставать такое, что отводили взгляд даже закаленные и тренированные охранники в черном. Грера, однако, до сих пор оставалась самым опасным существом, с кем им доводилось встречаться. Умная, хитрая, агрессивная.

Какое-то время Лиам кожей чувствовал пульс Кейны, вслушивался в него. Еще раз подумал о том, чтобы передать курирование доку.

Подумал – завтра. И принялся раздеваться.

(Zayde Wolf – Will I Fall)

Кейна.

Эта квартира вернула мне меня. Частично.

Да, я могла выбрать что-то лучше, просторнее – и дом, и даже отдельно стоящую на тридцати акрах земли виллу (каталог изобиловал вариантами), но, увидев ее, я не раздумывая вернулась в Нордейл.

Второй этаж, всего две просторные комнаты, кухня и балкон – мне пространства хватило. А подкупил именно внутренний дворик, куда можно было попасть через арку. Старые потертые каменные плиты, вьюн на стенах, игра солнечных лучей, хитросплетение теней. Двор этот жил отдельной жизнью, какой-то мистической и уютной, и из-за постоянно опадающих на землю листьев казалось, здесь царит осень. Пройдя под арку впервые, я застыла, залюбовалась и ощутила – это место вылечит меня. Это дом. Новый, с чистого листа, пусть пока еще непривычный, но уже мой.

Через час мне выдали ключи.

И понеслась череда ничем не примечательных на первый взгляд дней, в которых я постоянно выбиралась на прогулки. Сначала короткие, после длиннее. Рассматривала свою новую улицу, подмечала нужные и полезные места – булочные, кофейни, продуктовые магазины, изучала лавочки и их ассортимент. Приобрела себе набор посуды, полотенец, гигиенических принадлежностей – всего помаленьку. Покупала в киосках газеты, складывала на тумбу в прихожей – работу буду искать позже. Сложно быть хорошим специалистом, когда у тебя часто двоит зрение, когда то и дело случаются приступы – то нападает удушье, то вдруг учащается сердцебиение, налетает вихрем паника. В одиночку перенести такое можно, а в коллективе начнутся вопросы, ненужные беспокойства и подозрения. Позже. Когда энергия Лиама во мне успокоится, отыщет свое законное место, когда уляжется внутренний шторм, тогда настанет черед газет. Деньги есть, их хватит на те самые три-шесть месяцев, во время которых мне были обещаны недомогания.

Место действительно лечило. Замершим временем, когда я вечерами стояла на балконе, смотрела на вползшие почти до самой крыши лозы вьюна, запахом спокойствия, беззаботности. Вытеснялось старое, постепенно замещалось новым. Я полюбила и маленькую новую спальню, и светлую кухню, радовалась тому, что медленно, но верно, налаживается мой разбитый мир.

Беспокоили только сны, в которых я всегда видела чужую планету, иную реальность. Темную, наполненную странными звуками и органическими соединениями-переплетениями, как тоннелями. Что-то чавкало, булькало, рождалось, росло, выходило из коконов наружу. Сны эти меня пугали и повторялись с завидным постоянством – купленное в аптеке снотворное не помогало. Мир, который я наблюдала ночами, стонал и умирал. Не рвался в апокалипсисе быстро, как бывает в случае войны, ядерной атаки или столкновения с метеоритом, но угасал медленно, неохотно и не по своей воле. Проносились ночами под моими веками тени быстрых, неуловимых и незнакомых существ; перекликались между собой чужие нейронные связи – каждая секунда, проведенная в снах, меня пугала.

«Что это?» – спрашивала я себя по утрам. Побочный эффект слияния с Комиссионером, последствия стресса, кошмаров, испытанных на СЕ?

«Пройдет», – твердила я себе без уверенности.

И знала, спроси меня о них доктор из «Санатория», я бы никогда не призналась бы ему, что вижу такие.

Наверное, все могло пойти хорошо.

Еще сотня чашек чая на балконе, столько же рассветов и закатов, постепенно растаявшие симптомы связи с Лиамом… Мне обязательно попалось бы нужное объявление, понравился бы выбранный офис и коллектив, встретился бы, наверное, хороший парень… Но все изменилось тем вечером, когда, возвращаясь с очередной прогулки, я увидела, что под сводом моей арки пьют пиво парни.

(Joel Nielsen – Internal conflict)

Мне стоило просто дождаться их ухода. Посидеть в кафе, посерфить в интернет-баре, попросить меня кого-нибудь проводить, в конце концов. Но я решила, что парни – просто мелкая безобидная шпана, что пронесет, что ничего плохого не случится.

Случилось.

– Девушка… Девушка! – окрик в спину, не успела я миновать компанию из трех человек.

А во мне булькнула тьма – ну уж нет, достаточно страданий, мудаков, неудачных поворотов судьбы.

– Задержись, девушка…

Чего им не хватило? Я неброская, сегодня вообще серая, одетая в черные спортивные штаны и стального цвета кофту, без макияжа, без каблуков. Мне просто нужен мой балкон, мой закипающий чайник, мой тихий вечер. А не это.

Никто не заберет у меня мою новую жизнь, никто не испортит ее.

Злость по нарастающей, будто во мне включили чайник.

– Некогда. – Мой скрежет зубов перемешался с желанием выпустить наружу несуществующие когти.

– Выпей с нами. Что, гордая?

– Гордая.

– Стой, ты…

– Идите на хер!

Я никогда не ответила бы так раньше, но что-то случилось с той Кейной, которая вышла с СЕ, что-то неконтролируемое, неуправляемое. Очень дикое. И любая фраза, любая реакция – как впрыснутый в опасное химическое соединение катализатор.