Он промолчал о поистине Зевсовых ударах, которым подвергся. Лишь сказал, что серьёзно реагирует на нейрохирургическую операцию, когда он оказался лицом к лицу со смертью.

— Представь себе, кровавая гематома 142 х 38 мм, это же целый кровяной банан в голове. Представь себе, что у тебя такая гадость в голове…

— Бррр, — отреагировала Фифи.

«Девки — несерьёзные существа», — подумал он.

— Пойдем в кафе, какао пить!

— Парни только усилили мою безопасность, я не буду нарушать обязательства перед ними. Я не имею права.

— Да, я понимаю, но в кафе хорошо. Там же никого не бывает.

«Что с неё взять, девки как дети, даже такие деловые, как она».

Ладная, узенькая, истерично весёлая, как цыганка, было такое впечатление, что она сейчас ударится в пляс, на стройных ножках, она доставляла старому похотливому козлу, которым он стал считать себя с недавних пор, устойчивое удовольствие.

Потому, ну что, нельзя было на неё злиться.

К тому же она, по-видимому, старалась, как умела, развеселить его, поднять настроение. Настроение у него на самом деле было отличное. Точнее говоря, не настроение, но мирочувствование, пройдя через испытание смертью, он был доволен жизнью. Вот пришла его девка.

— Пойдем! После допьёшь своё вино.

И, взяв её за руку, вывел из-за стола. Она обычно садилась на салатного цвета лавку из «Икеи», напоминающую сиденье в поезде у самого окна. А он лицом к ней, по другую сторону раскладывал чёрный стул. Получалось всё, как в поезде.

— Подожди, давай потанцуем! — Она подошла к небольшому серому транзистору, с его помощью Председатель обычно узнавал новости, прибавила звук!

— Ты как клоун, Фифи! Клоун с круглой попой.

— Ну да, клоун, с попой, чтобы тебя развлекать.

— Ты пристроилась ко мне, потому что тебе было скушно жить!

Схватив со стола айпэд, она поднесла его к приёмнику.

— О, я так и думала, это они, Monkeys. Я очень отлично знаю современную музыку.

— Пойдём!

— Сейчас, зубки почищу.

Выходит из ванной в розовых трусах, губы ярко накрашены, надела белый пеньюар.

«Для меня старается. Тут больше никого нет. Она весёлый, старательный молодец. И столько лет уже держится. Ты прости ей её страсть к сокрытию её возраста и образа жизни. Разве не принесла она тебе тонны удовольствия? В сущности — она лучшая из женщин, которые на тебя сваливались…» «Прощу, прощу, прощаю», — буркнул Председатель. «Тебе ли, живущему среди демонов, сверхсуществ и бездны космоса, упрекать её за, в сущности, милые уловки». «Вот сдохну от того, что её милые уловки не позволяют ей вызвать скорую помощь», — парировал он сам себе. «Ну и сдохни, разве участь человека не сдохнуть так или иначе? Только ты бы сдохнул более впечатляющим способом, чем от удара невидимого врага, в коридоре трупом», — ответил он себе.

«Постараюсь», — буркнул он.

Девка его была чистюля. Потому часто ходила в ванную комнату. А ванная комната была прелестна. Другого слова не подберёшь. В ней было окно и колонна! Колонна, в сущности, представляла собой, по-видимому, канализационную трубу, оклеенную красивой клеёнкой. Окно же было современным евроокном, врезанным в старую столетнюю плоть дома, в состав окна входили всякие приятные мелочи, вплоть до противокомариной сетки. За окном был виден громоздкий старый московский двор, а в самой глубине — мрачная почерневшего кирпича башня, служившая до революции колокольней.

Другая половина квартиры выходила в другой двор на липовую рощицу. Незастеклённая терраса позволяла ловить с весны до осени солнце, вдыхать запахи или, вынеся туда низкий стол и стулья, пить шампанское и есть мороженое. В сущности, квартира подходила молодому ещё одинокому человеку, принимающему у себя весёлых любовниц, а Председатель всё же был стар.

«Признайся себе, ты стар».

«Хм, действительно так, но до операции ты чувствовал себя бодрым прямым худощавым злодеем с седой головой, задумывающим и воплощающим всякие каверзные планы, а сейчас?»

«Сейчас то же самое, только у тебя трагедия, у тебя заканчивается запас жизни».

«Ты выбрал такую именно квартиру, потому что захотел повторить свою парижскую молодость, да?»

«Вероятнее всего, да», — продолжил он внутренний диалог.

«В такой квартире семье было бы тесно, здесь в самый раз жить юноше или старику…»

Она вышла, пританцовывая, улыбаясь, изумительно точёная, как королева с шахматной доски, все менее чем 50 килограммов пылающей плоти, вся современная и шлюха, и деловая девушка, еврейка, цыганка, сорока, ворующая блестящие штучки, некогда gruppy рок-энд-ролл-музыкантов, искушённая, сексуальная, сияли, отражая полоски света, большие кошмарные восточные глаза. В таких некогда тонули падишахи и султаны. Она пахла всеми духами сразу, и теми, что дарил ей Председатель, и теми, что дарил не он.

Она прошла, пританцовывая, к постели, взгромоздилась на постели коленями, оттопыривая зад, как кошка, готовая принять сколько угодно котов.

…Он ощупал её попу под трусами. Попа была влажная.

— Я забыла вытереть себя полотенцем, — прошептала она оттуда, где находились её руки и голова, причёска, завитая в немыслимую башню, как еврейская булка «хала», вся в сладкой пудре. В кориандре и ванили…

Их связь напомнила ему хемингуэевский грустный томик «За рекой, в тени деревьев», про американского полковника, тысячу раз раненного и, в сущности, быстро двигающегося к смерти по страницам этой книги. Всё так же у них увлекательно и так же грустно, в сущности, потому что они жили без будущего. Сумели, однако, нажить уже немало прошлого, но будущего становилось всё меньше. Она может после его смерти прожить ещё лет сорок.

В романе «За рекой, в тени деревьев» девушке — венецианской аристократке — 19 лет, а полковнику 55, что ли. Когда Председатель познакомился с Фифи в 2009-м, ему было 66 лет, а ей, она сказала, 28 лет, так что пропорция та же. Соблюдена.

«Неверное сравнение, — осудил он себя, — у пары американский полковник — венецианка не было склейки, их не объединяла могучая похоть. Председателя и Фифи объединяет могучая похоть. От трения друг о друга их на короткое время отвлекало лишь шампанское и необходимость принять пищу. Трение друг о друга. Faire l’amour — говорят французы, make love — говорят американцы. На самом деле весь романтизм сводится к трению эпидерм. Любовь возникает от трения. И высшее удовольствие, кульминация достигается повышением длительности и учащением ритма трения… Остановись, ты, биолог», — сказал он себе.

И занялся трением.

Сейчас, оглядываясь на прожитые с нею годы, то есть годы, когда она приходила, всегда чуть смущающаяся, нарядная, дама с подарками, то ли вино, то ли сладости, Председатель понимает, что вёл с нею райскую жизнь. Современную и годящуюся для YouTube. О, в YouTube они бы выглядели великолепно, старый козёл и молодая, но опытная козочка с маленькой головкой и едва набухшими сосцами. В YouTube они бы выглядели шикарно… У современного городского человека есть два предпочитаемые пространства, или два жанра: это selfy и YouTube. В селфи они не участвовали, её государственная служба и её муж препятствовали появлению склеенного двойного портрета старого козла и опытной козочки. Да, собственно, и небольшой сюжет в в YouTube разоблачил бы её перед обществом, в котором она занимала удобное место, лишилась бы работы и, вероятно, лишилась бы мужа. Она всё же позволила себе быть сфотканной со спины для обложки одной его книги стихов и снялась с ним и его охранниками для обложки журнала Rolling Stone, тоже со спины.