— Я понял, позвоню, — покивал я, твердо решив, никогда не прибегать к помощи тестя. — А за Асей присматривают волки?

— Конечно, с того самого дня, — тесть поморщился при воспоминании о том, как Аську украли рыцари света.

— Я их ни разу не видел, — попытался я отвлечь его от тяжелых мыслей.

— Еще бы ты видел! Волков-следопытов. А вот я смотрю, что ты опять влип в трудное расследование, — вертел в пальцах телефон альфа оборотней.

— Когда это я еще влипал? — возмутился я.

— Когда встретил мою дочь, — рубанул ладонью по воздуху тесть, чуть не выронив телефон.

— С этим согласен, — вздохнул покладисто я.

Смотрел на высокого широкого в плечах тестя и пытался сформулировать вопрос про некроманта и Командора.

— Спрашивай, по глазам вижу, что-то узнать хочешь, типа показания снять, — усмехнулся тесть.

— Почему Командор, глава магов всей страны, приехал в нашу глухую провинцию?! — выпалил я.

— Всё просто, он тут родился. Сын у него здесь. Дом, — тесть отложил телефон в сторону, — пока отставка Командора не решена, но, говорят, это дело времени.

— Почему он ушел? Столько лет работал и вдруг… — я следил за солнечными зайчиками, рассыпающимися по стенам от бликов экрана телефона тестя.

— Не он ушел, его ушли, — тесть сунул телефон в карман, — Командор упрям, прям и неудобен.

— Кому? — впился я взглядом в лицо тестя.

— Многим, — уклонился от прямого ответа тот.

— Ужинать! Мои дорогие, мои любимые! Всего я наготовила! Котлеты, салат, компот! — Ася втащила безразмерный поднос и плюхнула его в опасной близости с моим новеньким яблочным ноутом.

— Не могу, встреча у меня, сейчас на Викуську погляжу и поехал, — чмокнул Аську в щеку тесть.

— Спит она, — поцеловала Ася отца, прижимаясь к его груди.

— А я потихоньку, — просиял по-мальчишески хулиганской улыбкой тесть.

Он и, правда, бесшумно, на цыпочках скользнул в детскую и встал над кроваткой Викёныша.

Доченька была такой розовой, такой пушистой, кругленькой и сладкой, что мое сердце зашлось от любви и нежности. Её волосики растрепались, на щеках был нежный румянец, а пахла она молоком и шоколадкой. Во сне Викёныш причмокивала, а в круглом кулачке зажимала хвост, оставшийся от игрушечного волчонка. Дрыгала босой ножонкой с пальцами-горошинками. Словно игрушечная, но живая, настоящая, наша дочь!

— Во… кроха! — прошептал альфа с восторгом и коснулся пальцем розовой щечки Викёныша. — Охотится! — он провел мизинцем по тугому завитку на шейке. — Ненаглядная наша…

Тесть подмигнул нам и шагнул в коридор.

— Пап, ты чего приходил-то? — обняла его Аська.

— Соскучился, — прижал он её к себе и кивнул мне, — проводи-ка, зять.

— Ты ведь еще про некроманта хотел спросить? — остановился он у автомобиля.

— Некромант сам к нам вышел, думал, драться будем, но мы отступили, — я не мог отвести взгляда от роскошной машины.

Хищно изогнутая, сияющая черным лаком, с гербами альфы стаи оборотней на дверцах, одну из которых распахнул вышколенный шофер.

— Ты не влезай между ними. Они враги, с Командором, и всех, кто сунется в их драку, сметут и не заметят, — сжал мою ладонь до хруста альфа, — ты звони, береги себя изо всех сил, моей внучке очень нужен отец, — он сделал ударение на слове «нужен».

— Я понял, — вложил я все свои силы в это рукопожатие.

— Отлично, — усмехнулся тесть, садясь в машину и растирая покрасневшую ладонь.

— Папа расспрашивал тебя о твоей работе, — когда я вернулся, Аська стояла у двери и хмурилась.

— Не совсем, это я уточнял некоторые факты, — ответил я, засовывая котлету целиком в рот.

Как же я, оказывается, хотел есть! Ложка сырно-ветчинного салата с чесноком казалась лучшей на всем свете едой.

— Расскажи мне о новом деле, — Ася выхватила у меня блюдо и красиво разложила салат на две нормальные круглые тарелки с цветками шиповника.

— Ничего интересного, — проглотил я котлету и салат, — политика, магия — всякая чепуха, не стоящая твоего внимания.

— Вот как, значит? — Аська уперла кулаки в бока и уставилась на меня злобным взглядом.

— Ась, — я встал на колени, обнял её за ягодицы и поцеловал в нежное бедро, приспустив мои джинсы, — а давай уложим Вику с нами спать, а? Ну, че ребенок один спит, в кроватке, а так будет сопеть между нами. Такая красота…

— Ага! — Аська сменила гнев на милость, выворачиваясь из моих рук и откусывая половинку котлеты. — А спать будем по очереди, или я как неработающая мамочка буду караулить всю ночь?

— Почему? — не понял я.

Аська расхохоталась весело и объяснила:

— Потому, если Викёныш проснется первой из нас троих, ты очнешься уже без уха, или, — она оглядела меня, — без обоих ушей. Доченька отгрызет.

— Без уха? — расхохотался я. — Нельзя мне без ушей! Меня любить никто такого не будет.

— Я буду, — хихикнула Аська, наливая мне чашку клубничного компота. — И потом, зачем малышка в нашей постели? Не хочешь исполнять супружеские обязанности, муж?

— Устал, — честно признался я.

Добрался до кровати и сделал вид, что сплю. И после плотного ужина, правда, очень быстро уснул.

И оказался в паутине.

Дернулся, лихорадочно выкручивая ладони и пальцы, потому что если руки не свободны, колдовать не выйдет.

— О! Рвется на свободу, как муха, с оборванными крылышками, — кивнул в мою сторону отвратительный разлагающийся черный рыцарь.

Почти труп, только с сияющими зеленью глазами.

— Ты вот что, маг, не лезь не в свое дело, — произнес неприятный скрипучий голос, и я проснулся.

— Ты так кричал, — прошептала Аська, — успокойся, Тём, ты дома, всё хорошо.

Я кивнул и попытался уснуть, не забыв обнять и прижать к себе Аську.

А проснулся опять от боли. Аська положила мне под бочок проснувшуюся Вику, доченька выплюнула замусоленный хвост волчонка и вцепилась зубами в мое левое ухо.

— Как же больно, — зашипел я, щекоча шейку в надежде, что кроха рассмеётся, а я спасу свое ухо.

Она хихикнула, я откатился на край кровати.

— У нас странная семья, — Аська обняла меня, посмотрела на Вику. — Нельзя папу грызть! — погрозила она доченьке.

Та приподнялась на коленках и спросила:

— Па?

— Это первое слово! Вика сказала, сказала: «Па»! — вопил я, сияя от гордости.

— Сказала, но, как отучить её есть своего родного отца? — Аська соскользнула на пол и подхватила Викеныша на руку. — Не кусай папу, Вика, не грызи папу! Папа наш родной!