– Значит, мой вывод ошибочен, – сказал Ванзаров, поднимаясь. Он попрощался и спросил разрешения вернуться, если возникнет такая необходимость. Мосин был гостеприимен и все пытался узнать, чем же вызван интерес сыскной полиции к его инженеру. Ему ответили нечто невнятное. Уточнить Сергей Иванович счел неприличным.

Когда Ванзаров и Радецкий-Буй вышли из Управления, Леонтий сохранял спокойствие. Армейская выдержка, не иначе. Молчание затягивалось.

Шагах в двадцати, где начинался аккуратный газончик, виднелась одинокая фигура. Какой-то господин в потертом сюртуке, с которого спороли форменные пуговицы, делал вид, что бесцельно осматривает окрестности. Заметив Ванзарова, он ленивой походкой скрылся за углом дома.

Ротмистр ничего не заметил, он был занят размышлениями.

– Довольны? – наконец спросил он, когда перешли мостик.

– Нельзя быть довольным, судьба это не прощает, – ответил Ванзаров. – Позвольте нескромный вопрос?

– Вы и нескромный вопрос? Да разве можно такое представить!

– А вы попробуйте. Скажите честно: вы здесь один?

Леонтий усмехнулся.

– Даму брать с собой у нас не принято. Быть может, в сыскной полиции это нормально, но у нас…

– Всего лишь хотел узнать: взяли с собой филеров?

– Родион, вам прекрасно известно, что филеров у нас нет. Все сами. А если нужда – одалживаем у вашего Департамента. По дружбе. К чему этот вопрос? Разве не знаете?

– Знаю, потому и спросил, – ответил Ванзаров. – Так, ерунда. Не забывайте, что должны рассказать о причине своего появлении в мирном городке. Жду с нетерпением.

– Ваша наглость – ваше счастье. Не понимаю, как вам это удается.

– Это результат жизни, полной лишений. Леонтий, чем быстрее расскажете, тем скорее открою вам страшную тайну.

– Ну, смотрите, если тайна окажется какой-нибудь второсортной…

– Останетесь довольны. Обещаю. Ближе к делу.

Дело оказалось в следующем. К ротмистру попала информация, что к сестрорецкому заводу проявило интерес некое лицо, подозреваемое в шпионской деятельности. Лицо это действует просто: устанавливает дружеский контакт и предлагает за хорошее вознаграждение делиться нужной информацией.

– Что же такого секретного мог выведать Жарков? Чертежи винтовки?

– Есть куда более ценная информация, чем чертежи.

– Леонтий, не томите, – попросил Ванзаров.

– Сестрорецкому заводу поручено перевооружение армии винтовкой нового образца, которую Мосин изобрел. Следовательно, узнав сведения о производстве, можно легко высчитать не только численность пехотных полков, но и мобилизационные резервы. А также просчитать объемы производства на случай войны. Сестрорецк расположен в глубине империи, но противник будет рад нанести удар и оставить армию без стрелкового оружия. Разве эти сведения не стоят дорого?

– Возможно, они чего-то и стоят, – согласился Ванзаров. – Откуда получили эту информацию?

– Извините, Родион, даже своему руководству я не раскрываю своих источников. Вы же знаете наши правила.

– Я спросил потому, что эта информация могла бы помочь выйти на убийцу Жаркова.

– Как? – спросил Леонтий, словно его легонько стукнули под дых.

– Сегодня утром вашего инженера нашли на пляже. Выпотрошен, как курица. В грудь воткнут штык, который он для какой-то надобности стащил с завода. Как вам тайна?

Ротмистр шел молча, сосредоточенно разглядывая дорожную пыль.

– Убит так, словно предостережение кому-то? – спросил он.

– Это правильный вопрос, Леонтий, – сказал Ванзаров. – Очень правильный и дельный. Поздравляю вас. Но не себя. Внятного ответа у меня не имеется. На данный момент. А ваша шпионская чехарда вносит в логическую цепочку, которую я собираю с самого утра, ненужную путаницу. В любом случае, очень вам благодарен.

– Родион… – ротмистр остановился, невольно загораживая дорогу.

Ванзаров легкомысленно отмахнулся.

– Знаю-знаю. Когда найду злодея, предоставить его для дружеской беседы несуществующему отделу Генштаба. Обещаю, пристав Недельский получит второй танец.

– Я рад, что…

– Друзья должны помогать друг другу. Зачем же иначе друзья?

– Могу я чем-то еще вам помочь?

– Еще как можете, – согласился Ванзаров.

Леонтий проявил полную готовность.

– Что я должен сделать?

– Не так уж и много. Во-первых, отправляйтесь прямиком на вокзал.

– Так… Надо что-то выяснить?

– Не совсем. Купите билет в вагон второго класса. Садитесь в ближайший поезд и отбываете в столицу. Чтобы не болтаться тут под ногами и не портить мне охоту. От вас за версту несет розыском. Чуть что будет – сразу телеграфирую. Договорились? Благодарю вас. Поторапливайтесь, а то на поезд опоздаете.

Ванзаров развернул ротмистра в штатском лицом к вокзалу. Что вышло у него весьма непринужденно.

– Да что же это! Позвольте! А вы что делать будете?

– Навещу одного коварного убийцу. Не сопротивляйтесь. Нам с вами не по пути. На вокзал, ротмистр, на вокзал. Шагом марш.

Настроение у предводителя было превосходным. Фёкл Антонович настолько преисполнился веры в скорое разрешение дела, что погрузился в приятные мечтания. Ему грезилась счастливая и беззаботная жизнь, какой наслаждаются мэры курортных городков юга Франции. Кругом порядок и чистота, приятное общество фланирует туда и сюда, и завяжутся такие связи, что только держись. Ведь какие люди будут приезжать сюда на отдых! Даже страшно подумать. Такие, что и самому предводителю не стыдно на поклон к ним прийти. А может, кто-то из императорской фамилии почтит. Конечно, почтит! А как же иначе. Им ведь тоже отдохнуть хочется от дел государственных. Ох, и начнется сказка наяву. Только бы герой этот столичный шустро все раскрыл. И тут же и забыть. А уж потом, когда курорт построят, о преступлениях, конечно, можно не беспокоиться. Какие преступления, когда общество самое изысканное. К тому же подверженное разным недугам. Таким не до штыков и револьверов. Сядут тихонько на пляже и давай поглощать воздушные ванны, пропитанные солью Балтики. Красота!

В приятных размышлениях Фёкл Антонович обошел некоторые, самые пристойные улицы и завернул к полицейскому участку. Там он, как и предполагал, обнаружил Недельского. Ротмистр, тяжко сдвинув брови, рассматривал обломанный сук, скреб по коре ногтем и хищно принюхивался. Выглядел он вполне нормально. Фёкл Антонович решил завести непринужденную беседу. Он сел на скрипящий стул, придвинутый к самому столу пристава, и шаловливо скинул шляпу на том Уголовного Уложения. Пристав даже ухом не повел, целиком уйдя в созерцание палки.

– Чем так увлечены, Сергей Николаевич?