Я позвонил только Ромулу, чтобы он меня подлатал. Педиатру, часто приходилось нас штопать после ринга, он и себе швы накладывал. Забыл его предупредить, чтобы никого из друзей не тревожил, поэтому все «ходячие» с утра пораньше заявились ко мне. Тигр и Кима тоже уже были в курсе аварии, успели отзвониться.

Я не готов был говорить с ними о Милене. Пришлось. Она сама рассказала Шаху о том, как обокрала меня семь лет назад.

Мне сообщили, что она стоит у ворот и чего-то ждет! Я ненавидел ее так же сильно, как когда-то любил.

— Дядя Артур, а мама скоро приедет? — спрашивал Лева каждые десять минут. За этого «дядю» у меня возникло желание сжать свою руку на ее прекрасной шее и жать до тех пор, пока жизнь не уйдет из глаз! Сука! Но я смотрел в обеспокоенные глаза сына и понимал, что ничего ей не сделаю.

— Скоро. Она в аптеку за лекарствами поехала, — ответил мой друг и направился на выход. — Охрану предупреди, что запрет снимаешь, — кинул он мне у двери. Я проигнорировал его слова. А через десять минут он мне позвонил:

— Бес, дай трубку своему пацану, пусть с матерью поговорит.

— Она с тобой?

— Да, она у меня в машине.

— Отправь домой. Я ее видеть не хочу, — я говорил жестко, но голоса не повышал, где-то рядом играл мой сын.

— Не заводись. Ваши разборки не должны травмировать психику ребенка. Не делай так, чтобы он тебя возненавидел.

— Милена сделала все, чтобы я ее возненавидел.

— Она хорошая мать? — одним своим вопросом он поставил меня в тупик. Как бы я не злился на нее, отрицать того, что она была хорошей матерью моему сыну, не мог. Лева без нее даже есть не садился. Ждал, выглядывал в окно. Наблюдая за ним, я понимал, что не смогу лишить его матери. Я для него чужой дядя, а она весь мир. С этим придется смириться.

— Лева, мама с тобой хочет поговорить, — вошел я в детскую и протянул сыну трубку. Они с Соколом собирались устроить сражение, расставляли на ковре танки. Услышав, что звонит Милена, он все бросил и радостный подбежал к телефону. Друг понимающе посмотрел на меня.

Нам невыносимо будет находиться вместе в одном пространстве, но я не позволю больше разлучить меня с сыном. Пусть терпит мою ненависть! Выйдя из детской, я позвонил охране, разрешил Милене вернуться.

Я не представлял, как мы будем существовать под одной крышей. Я плохой актер, а мне нужно не забывать, что дети все чувствуют и понимают.

Когда она приехала, я сидел в кресле и смотрел в экран телевизора. Напряжение внутри меня нарастало. Друзья, попрощались и разъехались. Всем нужно было на работу. Они обещали часто наведываться в гости.

— Бес, я тебя очень прошу, без скандалов, — произнес Шах, перед уходом. — Я знаю, это тяжело. У меня почти схожая ситуация. Ты знаешь, я на дух не переношу мачеху, но ради Тимура держу себя в руках. Не забывай, ваша вражда навредит ребенку. — я понимал все это, но опасался, что не смогу долго сдерживаться. — Да, кстати, у тебя хороший пацан, — сказал он напоследок. Меня разобрала отцовская гордость, я даже улыбнулся.

— Лева, идем играть в футбол? — спросил сына, когда он забежал ко мне в комнату. Я знал, что он уже поел. Милена возилась в кухне, что-то готовила, судя по запаху.

— У вас же нога болит, — посмотрел он на туго замотанное колено.

— Играть будешь ты, я сегодня займу место болельщика. Беги, одевайся.

День медленно подходил к концу. Милена избегала меня и правильно делала. Чтобы ощущать ее присутствие, мне не нужно было ее видеть. Злость не проходила. В обед она накрыла на стол и скрылась в моей спальне. Мы с Левой еле вдвоем. За ужином все повторилось. Сейчас она укладывала ребенка спать. Я слышал, как Милена своим красивым голосом читает ему сказку. Я даже звук уменьшил в телевизоре… Мысленно выругавшись, я оделся и вышел во двор. Позвонил Соне. Она днем звонила, я не ответил.

— Привет.

— Привет. Чем занимаешься? — спросила она меня.

— Приехал с работы, прилег отдохнуть. — сообщать ей об аварии не собирался. Соня не болтлива, но я перестраховывался, не хотел, чтобы эта новость дошла до родителей.

— Хочешь, я приеду и сделаю тебе расслабляющий массаж? — предложение было заманчивым, и я может и согласился бы, но садиться сейчас за руль никакого желания не было, а этот дом только для моего сына. Да и святить лишний раз свое лицо не стоило.

— Хочу, но не сегодня.

— Может, увидимся завтра?

— Не получится, я в командировку еду на несколько дней.

— Бессонов, я не претендую на тебя, расслабься. У меня последние два дня ощущение, что ты меня боишься.

— Соня, я тебя обожаю. Не выдумывай. Увидимся в конце недели. — я ощутил присутствие Милены у себя за спиной, поэтому свернул разговор.

— Договорились.

— До встречи. — я выключил телефон, положил его в карман. Не оборачиваясь очень холодно произнес: — Милена, уйди от греха подальше!

глава 27

Милена

Следуя совету Шаха, я весь день избегала Бессонова. Прислушивалась к тому, как он говорил с Левой. На сыне он и не думал срываться, что меня успокаивало. Я привезла из дома альбомы с фотографиями, диски и пару флешек, на которых сохранила все, что отснимала за эти годы. Мне кажется, Артуру было бы интересно посмотреть, как рос его сын, но пока нужно переждать бурю, не стоит сейчас еще больше провоцировать его, напоминать, чего он лишился.

Лева уснул. Я услышала, что Бессонов вышел на улицу. Быстро оделась и последовала за Артуром. Зачем? Наверное, я мазохиста, но мне не хотелось, чтобы напряжение, которое копится между нами, взорвалось в присутствии сына. Лучше пусть выскажется, пока Лева нас не слышит.

— Хочу, но не сегодня. — услышала я, как только вышла на крыльцо. Бессонов общался непринужденно, легко, с долей веселья. Почему-то я не сомневалась, что это женщина.

— Не получится, я в командировку еду на несколько дней. — это было неожиданно, о своей поездке он мне не сообщал. Азамат ему сегодня прописал покой, а он куда-то собрался.

— Соня, я тебя обожаю. Не выдумывай. Увидимся в конце недели. — ревность, словно щупальца пролезла внутрь меня и скрутила все внутренности.

— До встречи. — я знала, что у Артура много женщин, но услышать этому подтверждение было больно, хотя прав на него я не имела. — Милена, уйди от греха подальше! — не оборачиваясь, зло процедил он.

— Знаешь, ты никогда не хотел меня выслушать, а сейчас я не хочу тебе ничего объяснять. — не желала обострять, но сейчас во мне говорили боль и ревность. — Можешь продолжать и дальше меня винить и ненавидеть, но нам нужно думать о Леве. Он заметит, что мы не общаемся, и начнет задавать вопросы. — Бессонов подошел ко мне, схватил за локоть и потащил в сад.

— Выслушать? Когда мне было тебя слушать? Когда я через три месяца вышел из тюрьмы и узнал, что ты уехала в свадебное путешествие? Тогда я желал найти вас и убить! — принялся выговаривать он. — Нечего сказать? — рыкнул он.