— На новые?! Ну, давай! Заменяй! — его лицо было перекошено злостью, но я чувствовала, он меня хочет… а я желала его.

Потянулась несмело к его губам. Думала, оттолкнет. Нет, замер. Только руки сжал сильнее. Я целовала его солеными губами, каждым касанием, умоляла его забыть прошлое.

Зарычав, он сжал меня в своих объятиях, завладел яростно губами. Я уступала его напору. До боли он сминал губы, требовал раскрыть рот. Язык властно проник внутрь, прошелся по зубам, небу, оплел мой язык.

Жаркие поцелуи распаляли мою кровь. Я и забыла, какими чувственными были мои губы. Он подхватил меня под руки и заставил подняться на ноги. Впечатал крепкой грудью меня в стену, голову взял в плен своих ладоней и продолжил целовать.

Задрав мою кофту вместе с лифчиком, Артур впился мне в грудь. По коже, будто пробежал разряд тока. Я выгнулась в его руках. Шершавые ладони оглаживали нежную кожу талии.

Как же приятно, чувствовать на своем теле настоящие мужские руки. Хватая жадно воздух, я тянула его футболку-поло наверх. Мне тоже нужно было его коснуться, но он не позволил, перехватив мои руки, зафиксировал их над головой. Расстегнув на мне джинсы, Артур просунул пальцы за резинку трусов. Плотная ткань мешала свободно ласкать мою промежность.

В сознании не получалось удержать ни одной связной мысли. «Как же хорошо!» — все, что крутилось в голове. Я смогла себя полностью отпустить. Довериться ему. В данный момент не было неважно, простит он меня или продолжит нести груз прошлых обид. Сейчас во вселенной были только мы вдвоем, связанные безумной страстью.

— Сними джинсы, пока я их не порвал! — монолог сопровождался еще парой матерных слов. Наверное, они меня немного отрезвили, и я смогла сообразить, что от меня требуется. Штаны упали на пол. Порвав на мне трусы, Артур заставил меня развернуться лицом к стене.

— Упрись руками! — прозвучал приказ над ухом. Он стоял сзади полностью одетый, а я ощущала легкий холод. Чувствовала себя беззащитной до тех пор, пока он не коснулся губами ключицы. Влажные горячие поцелуи оставляли следы на шее, позвоночнике… Руки обняли сзади, одна легла на грудь, а другая опустилась на промежность. Разведя пальцами лепестки в сторону, Артур коснулся клитора…

Я кричала, срывала голос от удовольствия. Если он, как и в прошлый раз оставит меня на самом краю, я сойду с ума.

На пол полетела футболка-поло. Я услышала, как Бессонов расстегнул ширинку на штанах.

— Милена, выгни немного спину, расставь ноги чуть шире. — знал бы он, как непросто стоять, когда все тело дрожит, а ноги совсем ватные. Но я выполнила его просьбу. — Будет больно, дай знать. — в его голосе слышалась забота. В такой позе мы никогда не занимались сексом. Проникновение было более глубоким и полным. Мне понадобилось немного времени, чтобы принять всю длину. Артур не спешил, придерживая меня за бедра, он плавно скользил членов внутри меня.

Я громко застонала от удовольствия и тогда Бессонов сорвался. Толчки стали глубокими и резкими. Не сбавляя темпа, он вколачивался в меня. Еще, еще и еще…

Оргазм накрыл внезапно. Внутренние мышцы стали сокращаться, тело выгнуло от непередаваемого удовольствия. Если бы Артур меня не держал, я бы не устояла на ногах. Бессонов что-то прорычал. Он крепко прижимал меня к себе, но слов я разобрать не смогла. Да мне было и не до них. До сих пор прибывала в другом измерении.

— Я не предохранялся, Милена, — дошло до меня, когда он повторил чуть спокойнее.

Милена

«Не предохранялся…» — набатом звучало в голове. Ноги не держали, я присела и стала собирать свои вещи, а в уме проводила подсчеты, какой сегодня у меня день цикла. В связи со всеми событиями, происходившими со мной в последние месяцы, я не вела календарь. Не помню, когда у меня были последние месячные. То, что я забеременела Левой, это только моя вина. Мы договорились, что я принимаю таблетки, но я постоянно о них забыла. Последние два года у меня вообще не было секса, поэтому ни о какой контрацепции даже не думала.

— Ты чего молчишь? — помог он мне быстро собрать вещи и впихнул в руки. Вроде понимала, что ничего наша близость не изменит, но все равно не была готова, что он так быстро отстранится. Я ощущала каждой клеткой его холодность.

— Я тоже не предохраняюсь, Артур. — старалась задавить зарождающуюся панику, но голос звенел от напряжения. Бессонов смотрел на меня, я не могла понять, о чем он думает.

— Будем надеяться, что пронесет. Если нет, решим, что делать дальше, — равнодушно произнес он. — Ты там очень тугая, — продолжил Артур. — Будто не была замужем. У твоего мужа были проблемы? — он говорил надменно, но я чувствовала, что ответ ему важен.

— Проблемы были со мной. — прикрыв себя ворохом одежды, я поднялась и прислонилась спиной к холодной стене. По телу прошелся озноб.

— Какие? — требовательно прозвучал вопрос.

— Не важно.

— Что за проблемы у тебя были? — схватил он меня за руки и встряхнул. Без ответа, он меня не отпустит.

— Не было никаких проблем, — открывать ему душу не стоило, Артур все равно не поймет.

— Милена! — его руки поднялись выше и сжали мои плечи.

— Оставь меня, не копайся в прошлом. — на пол полетели моя одежда, сверху упали порванные трусы, как напоминание о моей капитуляции. Разозлилась на себя, на свою слабость. Я пыталась оттолкнуть от себя Бессонова, била его в грудь, но он даже не пошевелился. Стоял и прожигал меня взглядом полным жгучей ненависти. — Что ты от меня хочешь услышать?! — закричала я сквозь слезы, продолжая бить его в грудь. — Я не думала, что мне придется ложиться с ним в постель! Я умирала от отвращения, каждый раз, когда он меня касался! Я терпела все это только потому, что он мне угрожал. Не знаю, на что надеялся Виталий, когда заключал брак, но точно не на то, что вместо жены в его постели будет лежать кусок льда. Снежная королева, замороженная рыба, фригидная — так он меня называл. — Меня прорвало, накопленная боль, потекла словесной рекой. — Назло мне он стал заводить любовниц, но я была благодарна им за то, что избавляли меня от его внимания! Последние несколько лет мы спали в разных постелях, — я рыдала. Хотелось сползти по стенке на пол и сжаться в клубочек, но Артур меня крепко держал. Я желала запечатать назад вырвавшуюся наружу боль, а то она меня разорвет.

— Ты своим поступком испортила жизни всем нам! — кулак печатался в стену возле моего лица. На пол полетели куски гипсокартона, на месте удара осталась глубокая дыра. — Я ненавидел каждую ночь, что ты проводила в его постели! Ненавидел тебя за то, что ты позволяешь ему к себе прикасаться! — он кричал и крушил стену. — Не могу выбросить из головы, что ты была с другим! — мою одежду засыпало мусором, костяшки Артура были разбиты до крови. Я стояла и не шевелилась. Будто со стороны наблюдала за тем, как он вымещает гнев. Нагота не делала его беззащитным или слабым. Артур смотрелся органично в свое ярости и без одежды.