Мужчина застонал. Одно малейшее отвлечение от дела, всего лишь на ночь, и это случилось.

— А Малкольм Машеда?

— Мы не можем его найти. Мать не видела Малкольма со вчерашнего дня и не знает, чем он занимался. Она только что вернулась из Тринидада. Мама Машеды прилетела в Манчестер только вчера утром.

— Кто-нибудь находится с Кубой в больнице?

— Ее мать, а от нас — констебль. Девушка в реанимации, но после операции прошло уже несколько часов. Скоро она придет в себя.

— Встретимся там. Черт, у меня нет машины. Я оставил ее дома вчера вечером. Ты можешь меня забрать? Я подожду тебя снаружи — минут через пять. Договорились?

— То есть как снаружи? Ты сейчас где?

— Апартаменты «Ригли Милл» в Хоупкроссе.

Том Кэллэдайн вынужден был назвать ей адрес, но у него не было выбора. Рут будет заинтригована, но вскоре поймет — инспектора не было дома всю ночь. Бейлисс также знала, что Моника не жила в одной из тех шикарных квартир в престижном маленьком поселке. Значит, коллега захочет знать, чем он занимался. Еще интереснее, с кем. Рут Бейлисс разорвет его за то, что мужчина подвел Монику. Он даже ночевал у нее редко. Осмелится ли Том сказать правду Бейлисс — признаться, кто в конце концов соблазнил его покинуть собственный дом? Мужчина решил сориентироваться по ходу дела.

После краткого объяснения с Лидией Кэллэдайн вышел из квартиры и под ледяным дождем стал ждать Рут. Том вовсе не собирался оставаться на всю ночь. Тем более не планировал, чтобы все зашло так далеко. «Перекусить», сказала журналистка. Том покачал головой — они так и не дошли до еды…

— Я могу подбросить тебя, Том.

Лидия Холден появилась в дверях в дизайнерском костюме и с портфелем в руках. Она выглядела прелестно, и Том вдруг почувствовал, что у него просто заплетается язык. Что эта проклятая женщина делает с ним?

— Я практически проезжаю мимо станции, так что не проблема. — Молодая женщина одарила Кэллэдайна одной из улыбок, которая, он был уверен, могла растопить лед.

— Спасибо, Лидия, но меня заберет сержант.

— Мы обязательно повторим, детектив, — сказала журналистка и поцеловала его в щеку. — В следующий раз ты не будешь так груб. Ты же не оставишь девушку лежать в постели и жаждать угощения на завтрак. — Лидия ухмыльнулась, обняла Тома Кэллэдайна, прихватила его за зад и шагнула в дождь.

Рут, как назло, выбрала именно этот момент, чтобы подъехать к Тому и опустить стекло машины.

— Если я не ошибаюсь, это блондинка из «Эха». Видимо, в ней на самом деле есть что-то особенное, раз журналистка заставила моего шефа совершить позорную прогулку, — поддразнила Бейлисс, когда увидела на Томе Кэллэдайне хороший костюм и шелковый галстук. — Вы ведь всю ночь отсутствовали? И провели ее не с Моникой. Ну же, почему именно эта красотка? Не обманывайте меня. Только попробуйте, и я скажу Монике. Она будет в ярости. Хотя нет, не просто в ярости. Она вас убьет!

Тома поймали с поличным. Рут буквально выстрелила в него из обоих стволов, но он, вероятно, заслужил такое обращение.

— Она сама меня пригласила. С этой женщиной хорошо проводить время. Она мне нравится. Есть время заехать ко мне? Нужно побриться.

Ему не очень понравилось выражение лица Рут. Кэллэдайн знал этот взгляд, и он всегда его нервировал.

— А вот если ты все расскажешь Монике, я тебя понижу в должности, сержант, — добавил Том. — У нас обоих теперь есть маленькие тайны, которые нужно хранить, и именно тайнами они и должны оставаться.

Рут усмехнулась и заметила:

— Знаете, Том, я ведь никогда не считала вас бабником, и уж тем более не типом, способным привлечь кого-то вроде Лидии Холден. В принципе, вы могли бы привлечь, — поспешно добавила молодая женщина. — Просто красотки вроде Холден предпочитают мужчин другого типа.

— Имеешь в виду — кого помоложе.

— Можете понимать и так, — ухмыльнулась женщина. — По моему мнению, Лидия за чем-то охотится, и вы, Том, должны быть осторожны.

— Держи свое мнение при себе, сержант.

— К тому же вы не думаете, что встреча с репортером идет лучше, чем с моим школьным учителем? Вдруг эта шокирующая информация достигнет не тех ушей? А если Джонс пронюхает об этом?

Бейлисс, видимо, шутила. Кэллэдайн резко повернул голову и посмотрел на коллегу долгим тяжелым взглядом. На лице Рут появилась ухмылка — она поймала Тома с поличным.

— Хорошо. Я сохраню вашу маленькую отвратительную тайну, но лишь из-за Моники. Вовсе не из-за вас. Понимаете?

Мужчина кивнул. Он слишком хорошо все понимал.

* * *

Куба Хассан лежала в реанимации, покрытая чем-то похожим на фольгу и подключенная к аппаратам, следившим за ее жизненными показателями. Кривая на дисплее, казалось, дико колыхалась. Так сильно, что Кэллэдайн толкнул медсестру локтем и спросил, сердце ли это.

— Ее дыхание. На самом деле сейчас у Хассан все в порядке. Сердце у нее крепкое, но одно легкое повреждено.

— Пуля задела нижнюю долю правого легкого, инспектор, — сказал вошедший в палату доктор. — Мы извлекли пулю и передали ее вашей судмедэкспертизе.

Получается, Джулиан сейчас изучает пулю, чтобы выяснить, совпадает ли она с пулей, убившей Ричарда Поупа.

— Мы помогали ей дышать и медленно поднимали температуру тела. Прошлой ночью было холодно. У девушки легкое переохлаждение.

Кэллэдайн повернулся к заплаканной женщине с кожей кофейного цвета, стоявшей у постели Кубы.

— Миссис Хассан…

— Карен Миллер. Я никогда не была Хассан. Урод уехал, как только мы зарегистрировали дочь, и с тех пор я его не видела.

Том утомленно закрыл глаза. Еще один типичный пример семейной жизни в Хобфилде.

— Когда вы в последний раз видели Кубу, Карен?

— Она вчера пришла домой поесть, около четырех часов дня. Маш пришел через час или около того, и Куба ушла с ним. — Миллер всхлипнула и прижала платок к лицу. — Они не могут найти Маша. Сволочь сделал это с моей Кубой и сбежал.

— Мы не знаем точно, Карен. Маш и Куба однозначно были близки. Я сам видел их вместе только вчера. Конечно, Маш не ангел, но такое поведение чересчур даже для молодого человека с его прошлым.

— Слушайте-ка, инспектор… Маш — член банды наркоторговцев с репутацией насильника. Он не из тех, с кем в принципе можно связываться. У Маша крайне вспыльчивый характер. Он сделал это с ней. Вот увидите.

Карен Миллер не слишком ошибалась, но Маш уже давно не попадал в крупный переплет. Лишь за мелкое преступление, не за насилие и не за торговлю наркотиками, но Карен Миллер ни за что в это не поверит, пока Куба не придет в себя и не расскажет все матери.

— Она поправится? — спросил Кэллэдайн у доктора.