– Вы не станете возражать, если я усажу вас за нашим резервным столиком? – спросила она Мирославу.

– Буду вам только благодарна, – ответила та.

– Только он маленький. Вы много с собой приведете гостей?

– Мы придем вдвоем.

– Вот и отлично, – обрадовалась владелица «Пчелки», – столик как раз на двоих.

И вот теперь, едва женщины присели за столик, к ним подошла молоденькая официантка в желтоватом наряде в темную полоску и спросила:

– Чего вы желаете?

Мирослава предоставила Прудниковой сделать заказ первой.

Та заказала медовые печенья и чай с мелиссой лимонной.

Мирослава сказала:

– Мне то же самое.

Девушка упорхнула и через пару минут уже вернулась с двумя вазочками печенья и двумя чашками чая.

– Спасибо, – поблагодарили ее обе женщины.

Мирослава перевела взгляд на Прудникову и заметила, что женщина от волнения теребит край белоснежной скатерки, не отдавая себе отчета в том, что она делает.

– Тамара Михайловна, – позвала детектив.

Та вздрогнула и, подняв на детектива свои темные глаза, попросила:

– Не томите, спрашивайте, о чем вы меня хотели спросить.

– Вы напрасно волнуетесь, – дружелюбно проговорила Мирослава. – У меня нет никаких каверзных вопросов. Так, пара пустячков. Это обычная процедура при расследовании, – пояснила она, – каждый следователь и детектив надеется на то, что в разговоре со свидетелем промелькнет нечто, чему сам человек не придает никакого значения. А при расследовании любой пустячок может помочь.

– Вам, конечно, виднее, – проговорила Прудникова, немного успокаиваясь. По крайней мере, ее пальцы оставили в покое край скатерки.

– Тамара Михайловна, вы ведь практически член семьи Андриевских? Или я не права?

– Правы, – тихо ответила Прудникова и добавила: – По крайней мере, мне самой так хочется думать.

– В таком случае навряд ли у Андриевских были от вас какие-либо секреты, – осторожно проговорила Мирослава.

– Помилуйте, какие секреты? – в голосе экономки прозвучало искреннее недоумение. – В нашей семье вообще не было секретов!

Мирослава отметила про себя, что Прудникова сказала именно «в нашей семье». А вот относительно того, что секретов не было, детектив подумала: «А в этом, уважаемая Тамара Михайловна, разрешите вам не поверить».

Вслух же она произнесла:

– Я не имела в виду, что у семьи были какие-то тайны, которые следует скрывать от посторонних. Нет. Но, например, один из членов семьи упомянул о том, что с кем-то поссорился. Скажем, на работе, с соседями или даже где-то на улице, в магазине.

– Нет, – покачала головой Тамара Михайловна, – и Эммануил, и Лена были неконфликтными людьми. Не говоря уже об Олеге.

– Необязательно быть конфликтным, чтобы поссориться, – заметила Мирослава и пояснила: – Встречаются такие склочные люди, с которыми хочешь не хочешь, а поссоришься.

Прудникова задумалась, а потом сказала:

– Нет, я не знаю таких людей в окружении Эммануила или Лены. Все нормальные, адекватные. Да и особо общительными Андриевские не были. У Лены только и была одна подружка Жанна Томилина. Но они с Леной друг в друге души не чаяли. А у Эммануила и вовсе близких друзей не было. Общался со своими сотрудниками на работе.

– А на работе у Андриевских не было конфликтов?

– По-моему, нет, – ответила Прудникова.

– Тамара Михайловна, я заранее хочу извиниться перед вами, но мне необходимо задать вам один деликатный вопрос. Не возражаете?

– Если необходимо, задавайте. – Прудникова подавила рвущийся наружу вздох.

– Елена Валентиновна была значительно старше Эммануила Захаровича…

– И что? – перебила ее Прудникова.

– Ничего, – спокойно ответила детектив. – Но люди нередко склонны злословить по этому поводу.

– Значит, если муж старше жены, ему можно? – с вызовом спросила женщина. – А если жена старше, то это конфуз и чуть ли не позор?!

– Я так не считаю, успокойтесь, пожалуйста. Меня интересует, не было ли тех, кто злословил на тему разницы в возрасте между Андриевскими?

– Нет! – ответила Прудникова, но потом поутихла и нехотя признала: – Пару раз слышала шепот за спиной. Но это же пустые бабьи сплетни.

– Согласна. Меня интересует, как на это реагировали Андриевские.

– Никак! Пропускали мимо ушей. А если и слышали, то делали вид, что их это не касается.

– Но столкновений, ссор из-за этого у них ни с кем не было?

– Нет. Хотя… Когда Олег учился в пятом классе, он начистил физиономию одному мальчишке за слова о том, что его мама старуха.

– А позднее Олег из-за возраста матери ни с кем не вступал в конфликт?

– Нет. К тому же Лена всегда отлично выглядит. Выглядела… – дрогнувшим голосом поправила сама себя Прудникова.

– Тамара Михайловна, скажите, пожалуйста, а как Эммануил Захарович относился к тому, что его жена, став обеспеченной женщиной, не захотела отказываться от репетиторства?

– Как Эммануил на это смотрел? – переспросила несколько отстраненно и все-таки с заметной печалью в голосе Прудникова. Помолчала, потом ответила: – Он, конечно, внутренне противился этому. Но, как вы уже сами сказали, Лена была старше мужа, и это влияло на их отношения, вольно или невольно. Эммануил не считал для себя возможным не только что-то запрещать Лене, но даже просить ее отказаться от того, чем ей хочется… хотелось, – снова поправилась Прудникова, – заниматься.

– Тамара Михайловна, а вы не знаете, что за причина толкала Елену Михайловну продолжать заниматься репетиторством?

– Думаю, что привычка, она привыкла долгое время тянуть семью на себе. А потом, думаю, после того, как муж стал зарабатывать намного больше ее, в Лене взыграла элементарная женская гордость.

– Не поняла, – вставила Мирослава.

– Ну вы, наверное, знаете, что многие мужчины не могут перенести того, что жена зарабатывает больше него?

– Что-то такое слышала, – согласилась Мирослава, – но Елена Валентиновна все-таки была не мужем, а женой. Ей-то чего было переживать?

– Неважно, – тяжело вздохнула экономка, – механизм неприятия перемены в заработке был тот же самый. Лена привыкла быть главной.

– Разве муж отменял ее главенство? – усомнилась детектив.

– Нет, конечно, Эммануил не покушался на ее ведущую роль в их семье, но Лена считала, что ее отменяет резко возросший заработок мужа. И она не могла смириться с этим, где-то на подсознательном уровне.

Мирослава с интересом посмотрела на Прудникову, она не ожидала от экономки столь глубокого познания человеческой натуры. Но допускала, что Тамара Михайловна права. Тем более что она наблюдала за поведением супругов Андриевских ежедневно на протяжении многих лет. Так что исключать ничего нельзя. Хотя причина усердного репетиторства Елены Андриевской могла заключаться в другом.

На всякий случай она бросила пробный камешек:

– Но ведь никакими дополнительными уроками Елена Валентиновна не могла заработать столько, сколько стал зарабатывать ее муж.

– Это так. Лена даже бросала свое репетиторство, а потом взялась за него снова, – с безнадежностью махнула рукой Прудникова.

– А как ко всему этому относился сын Андриевских Олег?

– То, что мама занимается репетиторством, Олега не волновало. Ему не нравилось, что она время от времени оставалась ночевать в своей квартире, ссылаясь на то, что у нее нет сил по темноте ехать домой.

– И он говорил об этом матери?

– Говорил. Они даже пару раз ссорились из-за этого.

«Значит, все-таки, ссорились», – отметила Мирослава про себя и спросила:

– А потом Олег смирился?

– Можно сказать и так, – ответила Прудникова и