– Совершенно верно. В августе. – Мерфи одарил меня редкозубой улыбкой. – Видимо, Селена уже все вам доложила.

– Вообще-то, нет. Пришлось вытягивать из нее клещами.

– Хорошая она девушка, Селена.

– Похоже, она была сильно влюблена в Константина.

– Это так. У них, конечно, были свои сложности, у кого их нет, но эти двое были без ума друг от друга.

Сигнал у меня в голове сработал незамедлительно:

– О каких сложностях речь?

– Уверяю вас, к убийству это не имеет ни малейшего отношения. Мне не следовало ничего говорить, но я не понимаю, каким образом Селена может оказаться под подозрением. В день убийства Нила она ведь находилась в Чикаго.

– С чего вы решили, что Селену подозревают? Я просто пытаюсь привести все факты в порядок.

– У них случались ссоры, но все больше пустяковые. В основном разногласия вертелись вокруг ее мужа, или бывшего мужа, уж не знаю. Нилу не нравилось, что этот человек постоянно звонит Селене.

– Может, они ссорились не только из-за этого? – не унималась я.

– Ну, еще они спорили из-за того, стоит ли им жениться. Честно говоря, «спорили» – неподходящее слово, скорее пререкались. Нил хотел оформить их отношения с того самого дня, как Селена переехала к нему, но у нее, похоже, имелись сомнения. К тому же, насколько мне известно, она тогда была еще не разведена. Но ведь человека не убивают за то, что он хочет на тебе жениться?

– У меня такое чувство, мистер Мерфи, что вы чего-то не договариваете.

Не было у меня, конечно, такого чувства, но фраза эта полезная – я давно уже поняла, что иногда вставить ее очень даже не мешает.

– Зовите меня Билл. А недоговариваю… Это совсем уж пустяк.

– Хорошо, Билл, – легко согласилась я, а внутри так и разлилось приятное тепло самодовольства. Пришлось напомнить себе, что я пришла расследовать убийство, а не шуры-муры крутить. – Если это пустяк, то зачем утаивать его?

– Селена была транжирой, только и всего. И Нил все время пытался ее сдерживать. Но послушайте, мы с Нилом последние несколько месяцев даже не разговаривали, за исключением того случая, когда я позвонил ему напомнить о деньгах. Может, за это время у них все наладилось.

– Вполне вероятно.

Я уже собиралась сформулировать свой следующий вопрос, когда Мерфи вдруг подался вперед:

– Знаете, мне хотелось бы вас чем-нибудь угостить. Может, кофе, а? Тут в конце квартала есть небольшая немецкая пекарня, и там пекут потрясающие пироги. И как раз сейчас один из них томится на моем кухонном столе.

Ха! У меня даже искушения не возникло. Если б я постоянно находилась в обществе этого человека, то в два счета превратилась бы в стройную красотку.

Мерфи с расстроенным видом откинулся на спинку кресла.

– Давайте поговорим о Луизе Константин. Вы ее хорошо знали?

– Близкими друзьями мы не были, но всегда неплохо ладили. Милая женщина, только несколько замкнутая. Она была совершенно подавлена, когда Нил оставил ее, хотя и старалась не выдавать своих чувств. Она такая, все держит внутри.

– А у Нила были другие женщины? Я имею в виду, до миссис Уоррен?

– Ничего серьезного. По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Думаю, если б у него появилась женщина, я бы узнал. – Мерфи на секунду-другую замолчал. – Нет, – убежденно повторил, качая головой, – уверен, что знал бы!

– А как Луиза восприняла известие о Селене?

– Понятия не имею. Нил об этом не говорил, а сам я не видел Луизу… наверное, больше года. – Мерфи пристально посмотрел на меня. – Поверьте, Луиза не из тех, кто способен убить. На такое у нее не хватит духу.

Судя по всему, я куда лучше понимала Луизу Константин, чем бывший друг ее бывшего мужа.

– А что насчет Альмы?

– Хорошая девочка. Мне всегда было ее жаль. Нил ушел, когда ей было всего семь или восемь. Для ребенка это тяжелый удар.

– Она злилась на отца?

– Конечно. Достаточно для того, чтобы взбунтоваться и податься в хиппи, если это слово еще употребляют. Но не достаточно, чтобы его убить. Думаю, в конце концов Нил просто перестал играть сколько-нибудь значительную роль в ее жизни.

– Вы ухитрились исключить почти всех моих подозреваемых, – шутливо пробурчала я.

– Надеюсь, мне удастся проделать то же самое, когда дело дойдет и до моей собственной персоны.

Обаятельная улыбка вновь озарила его бледное лицо. Мужчина средних лет внезапно превратился в озорного мальчишку.

Тут я сообразила, что за все это время Билл Мерфи ни разу не посмотрел на часы. Ни разу! И все же я решила, что засиживаться не стоит.

– Если позволите, еще пара вопросов – и я ухожу.

– Ради бога, можете не торопиться. У меня полно времени.

Как вы понимаете, это не тот ответ, который я обычно получаю. Либо Билл Мерфи был на редкость терпимым человеком, либо у него имелся особый интерес к этому делу… А если так…

– Когда вы в последний раз видели Нила? – задала я традиционный вопрос, причем почти весело.

– Где-то в июле. Мы тогда здорово поругались из-за денег. После этого мы разговаривали только по телефону.

– Я слышала, что вечером накануне убийства вы по телефону еще раз здорово поругались.

– Селена все выболтала, – добродушно усмехнулся Мерфи. – Да. Я позвонил Нилу минут в десять девятого. Чтобы еще раз напомнить о долге. Я не собирался спускать это на тормо­зах. – Он внезапно помрачнел, а голос задрожал от сдерживаемой ярости: – Естественно, старина Нил уверял, что денег у него нет, что он ждет, когда сможет вступить в права наследования.

– Вы не верите, что он не мог заплатить?

– Ни на минуту! Знаете, Дезире, я всегда был полным олухом, когда дело касалось людей. Вечно попадал впросак. И вечно набивал шишки и на собственных ошибках узнавал, что они в действительности из себя представляют.

Билл умудрился улыбнуться, но мрачное настроение, похоже, усиливалось.

– А после телефонного звонка? Чем вы занимались потом?

– Как только повесил трубку, отправился под душ. Затем оделся, схватил пальто и поспешил в «Шанахан», это такая маленькая ирландская пивнушка на углу Восемьдесят девятой и Амстердам-авеню. По понедельникам там подают отличную солонину с капустой, вы небось такого и не пробовали.

– Сколько времени вы там провели?

– До закрытия. Я плотно поел и затем расслабился за спиртным.

– А закрываются они в…

– В два часа ночи.

– Кто-нибудь может это подтвердить?