Браун задумался. Его карета неспешно двигалась вперед, и очертания гор на горизонте постепенно, но неизбежно таяли и растворялись. Правильной ли дорогой он движется? – спрашивал он себя и не знал ответа…

Подлекарь Шабес быстро втянулся в работу лечебницы. Большинству персонала он сразу понравился – молодой, обаятельный медик, не пугающийся работы, с чувством юмора, да к тому же умеющий в свободное от работы время играть на мандолине популярные лирические мелодии – это не могло остаться незамеченным. Некоторые сестры милосердия очень интересовались, женат ли он и есть ли у него дети; по-видимому, у них были для него интересные предложения, но он не любил говорить на эту тему.

В один из теплых майских дней Якоб Шабес остался на дежурстве в лечебнице. Дежурить, ввиду нехватки персонала, приходилось часто, но его эта работа не тяготила. Старый Гризли был прав, когда говорил, что Обитель развивает разносторонние способности человека – курса оказания медицинской помощи, который ему там преподавали, было вполне достаточно, чтобы здесь, в провинциальной лечебнице, он чувствовал себя не менее уверенно, чем другие местные подлекари. Не следует также забывать, что он был учеником Старого Гризли, который по своей первой специальности был врачом. Он мог обработать раны, накладывать лубочные шины и делать гипсовые лонгеты, назначал сушеную малину, ивовую кору и липовый мед лихорадящим, давал простуженным и кашляющим детям дышать чесночным соком и делал еще массу полезного и нужного, что и составляло его работу как заместителя уехавшего Брауна.

В детском отделении лежал семилетний мальчик по имени Карл, который четыре дня назад сломал себе голень (закрытый перелом, Странник сам накладывал ему гипсовую повязку), играя со сверстниками. Первые три дня его беспокоили сильные боли, сейчас боль стихла, и малышу было просто очень грустно – на дворе май, друзья все на улице, а он здесь. Странник, который сейчас не был ничем занят, решил его навестить и зашел к нему в палату.

– Здравствуйте, дядюшка Якоб! – радостно приветствовал его маленький Карл. – Расскажите мне что-нибудь интересное, а то очень грустно лежать!

– Хорошо, малыш, а о чем тебе рассказать? – спросил его Странник.

– Расскажите мне историю о героях, я их очень люблю! – попросил его малыш.

– О героях? – задумчиво протянул подлекарь. – Что же, я могу рассказать тебе историю капитана Вайса и шкипера Шварца. Ты знаешь эту историю?

– Нет, дядюшка Якоб, расскажите мне ее, пожалуйста!

– Ну слушай, – начал Странник…

История капитана Вайса и шкипера Шварца

Однажды, давным-давно, в одной из отдаленных заморских провинций нашей Империи вспыхнул мятеж. Это было неудивительно, ведь туда ссылали воров и других преступников, их там накопилось довольно много, вот они и взбунтовались. Основной причиной бунта было то, что им приходилось работать, а по их убеждениям, единственным достойным занятием для человека было воровать и торговать краденым. Правда, для того чтобы украсть или продать что-либо, необходимо это что-либо сделать, а это обратно же означает необходимость трудиться, но их убеждения легко обходили это обстоятельство – пусть трудятся другие!

Единственным местом, которое мятежники не смогли сразу захватить, был старый форт в устье реки, в том месте, где она впадала в море. Фортом командовал старый и опытный капитан, бывалый морской пехотинец, однако в его форте было очень мало пороха и боеприпасов. Необходима была срочная помощь. Начальник ближайшего к месту этих событий морского имперского порта получил приказ немедленно организовать доставку в форт всего необходимого. Отправиться в путь могли два корабля – фрегат капитана Вайса и шхуна шкипера Шварца. Капитан Вайс, получив приказ, четко, по-военному козырнул начальнику и немедленно начал погрузку. Вечером того же дня его фрегат вышел в море. Шкипер Шварц в это время сидел на оконечности каменного мола, недалеко от портового маяка и курил свою трубку – ароматный и сладкий табак, привезенный из Нового Света. Начальник порта подошел к нему и сообщил приказ. Шкипер Шварц посмотрел на солнце, садившееся на западе у кромки горизонта в кроваво-красных разливах, на облачка, раскиданные по небу, словно кто-то отрывал маленькие кусочки ваты и бросал их один за другим. Он посмотрел на вышагивавших по песчаному пляжу чаек, заглянул с мола в воду, где обычно плавали медузы и копошилась всякая морская мелюзга, и ответил:

– Выйдем в море послезавтра, – и снова затянулся, пуская клубы ароматного дыма.

– Вы с ума сошли, шкипер, немедленно! – заорал на него начальник порта.

– Завтра будет шторм, причем, поверьте мне, нешуточный, – ответил он медленно, с расстановкой начальнику порта. – Если мои люди, шхуна и груз погибнут, это вряд ли поможет защитникам форта. – Видя, что моряка не заставить и не переубедить, начальник тихо выругался и сплюнул.

– Да, и вот еще что, – продолжил шкипер, – дело это рискованное, придется идти в район боевых действий. Большинство моих матросов – люди семейные, у многих дети. В контракт должен быть добавлен пункт о компенсации семьям, если кто-нибудь из них погибнет.

Это никак не входило в планы начальника порта. В бюджетах порта и Департамента Обороны не было предусмотрено средств на компенсации для каких-то там матросских семей. Он сказал об этом шкиперу.

– Это как вам будет угодно, господин начальник, только без этого пункта ни я, ни мои люди в море не выйдем! – все так же спокойно ответил шкипер, покуривая свою трубку.

– Фрегат капитана Вайса попал в ужасный шторм, который разразился на следующий день. Многих из его команды смыло за борт волнами и покалечило обломками мачт, в трюмы набиралась вода. Надо тебе заметить, что порох очень гигроскопичен.

– Очень что? – переспросил его маленький Карл.

– Прости, малыш, я хотел сказать, что порох очень легко впитывает воду, намокает, а намокнув, из грозного оружия превращается в обычную грязь. Его, конечно же, можно просушить, но на это потребуется много дней, и то не в том случае, если он намок от соленой морской воды, – ответил Странник и продолжил: – Несмотря на шторм, Вайс все-таки привел свой фрегат к форту, однако подойти к нему со стороны моря уже не мог, так как набравший в трюм воды корабль очень глубоко осел (у моряков это так и называется – осадка) и мог пройти только руслом реки, где и был обстрелян из пушек мятежниками. Хотя он и довел свой корабль до цели, но фрегат затонул у самого форта и выгрузить ядра и картечь, которые не пострадали от воды, было практически невозможно. Тогда капитан Вайс собрал свою команду, вернее – тех, кто выжил после шторма и обстрела и имел возможность держать оружие, и отправился на защиту форта. Опытные моряки оказались весьма посредственными пехотинцами – ведь очень заблуждаются те, кто думает, что труд пехотинца настолько примитивен, что доступен каждому и нет нужды в учебе и опыте для этого труда. Большинство из команды Вайса и сам он погибли при обороне форта.

– А что же шкипер? – спросил маленький Карл.

– Шкипер Шварц со своей шхуной и командой подошли на двое суток позже. Они не попали в шторм: настоящий моряк не тот, кто идет навстречу буре, а тот, кто умеет ее предвидеть и обойти. Они подошли к форту вечером, когда смеркалось. Зайдя со стороны моря и оставив минимум парусов, шкипер Шварц бесшумно под покровом южной ночи пришвартовал свою шхуну к причалу старого форта. К утру на его бастионах появилось достаточно сухого пороха и картечи. Этого не знали мятежники, готовившиеся этим утром к штурму и легкой победе. По их расчетам, боеприпасы у защитников форта должны были закончиться еще вчера вечером. Расчетам правильным, если не учитывать Шварца. Утром опытный комендант крепости подпустил орущую и победно улюлюкающую толпу бандитов на расстояние ста ярдов и дал залп картечью изо всех орудий, разрывая в клочья и мятежников, и их мечту о независимой воровской республике. Всего этого не видел шкипер Шварц – забрав из форта раненых, он с первыми лучами солнца двинулся в обратный путь.