Она порывалась спросить, тестировали ли их на людях, но знала ответ. Если бы тестировали, то только на ней.

– Остальным расам они помогают, так что все будет хорошо.

– Тина, а кем ты работаешь? Ксенобиологом? Много знаешь про углеродные формы жизни? – спросила Мэллори.

Мимо пронесли кудрявую блондинку. Ее голова была повернута в сторону. Ксан вглядывался в лица пострадавших, которых выносили из шаттла, а потом оборачивался и ждал следующих. Он мог сколько угодно ругать Мэллори за беспокойную суету, но было видно, как сильно он напряжен и расстроен.

– Не, у меня родители богатые, так что я по жизни отдыхаю, – ответила Тина. – О, кстати, хочешь заглянуть в усыпальницу?

Когда выживших унесли, Стефания и Фердинанд вернулись.

– За мертвыми людьми придут попозже, – пояснила Стефания. – А погибших членов экипажа гурудевы заберут сами.

– Где Ксан? Остался с выжившими? Я пойду с ним, – сказала Мэллори.

– Нет, – ответил Фердинанд. – Он поднялся на шаттл. Хотел что-то найти.

– Что? – спросила Мэллори.

– Он не сказал.

Мэллори шагнула в сторону шаттла, но на ее плечо опустилась тяжелая ладонь.

– Я хотела показать тебе усыпальницу! – обиженно заныла Тина.

– Мне больно, Тина, – сказала Мэллори, безуспешно пытаясь вырваться из каменной хватки.

Тина тут же отпустила ее.

– Прости. Забыла, какая ты нежная.

– Я пойду с тобой, только на секунду загляну к Ксану, – сказала Мэллори, потирая плечо.

Но тут в дверях шаттла показался сам Ксан. Легко спрыгнув на палубу, он подошел к ним.

– Двенадцать выживших, – подтвердил он. – Гурудевы разрешили заглядывать к пострадавшим, пока их будут лечить, но пообщаться не получится – они без сознания. И не придут в себя, пока с ними не закончат. – Он явно все еще нервничал, но уже не так сильно.

– Круто, тоже посмотришь на усыпальницу! – сказала Тина.

– Можем заглянуть, но ненадолго, – сказал Фердинанд. – Они переживают за своих сородичей, Тина. И им нужно готовиться к эвакуации.

Они подошли к большим воротам, напоминающим гаражные; Стефания скользнула по стене массивными пальцами, прослеживая длинную трещину, бегущую по поверхности. Обернувшись, она посмотрела на Фердинанда и Тину, а потом на людей.

– Советую не задерживаться. Им опасно здесь находиться.

– Да ладно, все будет супер! – успокоила Тина. – Это же наше крыло! Вы разве не поэтому их пустили?

– Мы их пустили, потому что главный отсек для шаттлов закрыт, – сказал Фердинанд и посмотрел на Мэллори с Ксаном. – Обычно мы чужаков не пускаем.

Ксан поежился.

– Может, пойдем отсюда? Я жутко замерз.

Мэллори успела забыть, что стоит в теплом облегающем скафандре. Если не считать болтающихся застежек, в нем было довольно удобно. Она оглянулась на шаттл.

– Обирать мертвых, конечно, нехорошо, но на корабле точно найдется что-нибудь теплое.

Ксан мимолетно поморщился, и Мэллори уже ожидала обвинений во всяких ужасах, но он легким бегом вернулся к кораблю и скрылся внутри. А когда выбрался, на плечах его висела кожаная куртка, большая ему на несколько размеров.

– Ничего поменьше не нашлось? – спросила Мэллори.

– Пойдем, – сказал он, не поднимая глаз.

– А с этими людьми довольно прикольно, – сказала Тина. – Тот, третий, был такой пемзой.

– Тина, – задумчиво сказал Ксан. Помолчал, словно тщательно подбирал слова. – Ты сегодня какая-то не такая.

– Вы знакомы? – удивленно спросила Мэллори.

– Они втроем забрали меня с Земли, – ответил Ксан.

– Да, сегодня она трезвая, – сказала Стефания. – На Земле она нажралась до отключки.

– Я туда в отпуск прилетела! За такое можно и выпить, – парировала Тина. – Я же не знала, что в Исландии такая крепкая лава.

Ксан и раньше говорил Мэллори, что в тот день его подобрала троица гнейсов, напоминающая студентов на каникулах, которые забавы ради решили подкинуть его до станции. Потом, познакомившись со Стефанией и Фердинандом, Мэллори засомневалась в правдивости описания – уж слишком они показались ей взрослыми. Но при виде Тины все стало на свои места.

– Слушай, а про какую усыпальницу они говорят? – спросила у Ксана Мэллори. Она никак не могла понять, что именно имеют в виду гнейсы.

– Я уже не уверен, – ответил тот. – Мне кажется, это ошибка перевода.

Если отсек для шаттла был выполнен из сочетания металла и камня, то за дверями металл пропал полностью. Было темно, но когда они прошли глубже, на стенах засветились грибы. Станцию все еще изредка потряхивало, но на мгновение Мэллори умудрилась забыть, где они находятся. Казалось, будто они оказались в глубокой пещере, а стены содрогаются от далеких подземных толчков.

– Я знала, что Вечность крутая, но ничего себе, – шепнула она Ксану. – Ты знал, что она так умеет?

– Я слышал, что у каждой расы есть собственное крыло, подстроенное под их нужды, но сам их не видел, – ответил он. Впереди показались своды огромной пещеры, и его глаза округлились. – Усыпальница. В прямом смысле слова.

– Именно, – отозвалась Стефания. – Усыпальница – это наш склеп.

Мэллори кивнула, стараясь ничем не выдать своего шока.

– Массовое захоронение. Всего-то.

– Добро пожаловать в усыпальницу гнейсов, – сказала Стефания. – Это наше кладбище. Мы тут спим.

– Почему не отель, не спальня, а именно кладбище?

Гнейсы переглянулись, а потом посмотрели на Мэллори. Тина опомнилась первой и заговорила, медленно, словно не совсем ее понимала:

– Переводчик точно работает? Ты перечислила места временного пребывания. Усыпальница – священное место упокоения для тех, кто вернется через несколько лет.

– Точно, совсем забыла. Ваш сон не похож на наш, – сказала Мэллори. Заметив, что Стефания явно хочет что-то сказать, она поправилась: – Точнее, вы спите годами, да?

– Так мы меняемся, – кивнула Стефания.

Название они выбрали, конечно, жуткое. В пещере было светлее, чем в коридоре, но из-за этого они видели все – даже то, что видеть не хотели. Повсюду беспорядочно возвышались недвижимые каменные статуи, напоминающие Мэллори греческие мифы о горгоне Медузе. Гнейсы сидели, стояли и лежали; большинство из них формой и размерами походили на Стефанию и Тину, но были и раздробленные камни, валяющиеся на полу. Где-то небольшие осколки, где-то побольше, где-то – куски рук, ног и голов. Мэллори старалась не думать о том, как они на нее смотрят.

А как было холодно! Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, но только у людей, не у гнейсов.

– Почему тут так холодно? – спросила Мэллори.

– Полезно для здоровья, – ответила Стефания.

Помимо человекоподобных гнейсов были также кубы, как цельные, так и потрескавшиеся. Некоторые не превосходили человеческую комнатушку три на три метра, но другие, стоящие поглубже в пещере, заполнили бы городскую библиотеку. Во многих виднелись углубления, по форме напоминающие гнейсов, словно они были простейшим детским пазлом из двух кусков.

Ворота за ними закрылись, и упавшие сверху лианы скрыли их от чужих глаз.

На противоположном конце усыпальницы виднелись еще одни массивные двери, покрытые растительностью. Зелень росла здесь повсюду; папоротники и кустарники, казалось, вылезали прямо из камня.

Присесть было негде, поэтому они остановились у шаттла, похожего на дедушку Стефании, только чуть меньше и из темно-серого камня.

– Спасибо, что пустили нас в док, – сказала Мэллори Стефании. – Можете рассказать, что случилось? Тина, видимо, не знает.

– Это так. Она ничего не знает, – ответила Стефания, не понижая голос.

– Ага, я ничего не знаю, – благодушно согласилась