оставлять ее посреди чужой кухни, но знал, что холодное пиво волнует присутствующих куда больше, чем какой-то там Воннегут.

Но уйти вовремя не получилось. В половину девятого все вдруг решили поиграть, и он мог ускользнуть, но на кухню пошла Мэллори – единственная, кого заинтересовала бы лежащая в одиночестве книга. Он очень хотел поговорить с ней подольше, но слишком волновался из-за передачи и не мог подпустить ее к засекреченной информации.

Она ушла, напоследок устало и грустно посмотрев на него. Удивившись, он проводил ее задумчивым взглядом и не услышал правила игры. Свет вдруг погас, но годы подготовки не прошли даром: все чувства разом обострились.

Точнее, должны были. Мысли растягивались патокой, и с нарастающим ужасом Ксан понял, что не просто устал: его опоили. А раз его опоили во время передачи сверхсекретной информации, нужно было уйти. Срочно. Он направился к двери.

В мыслях всплыл голос старой подруги.

«Если все правильно сделаешь, время словно замедлится. Это не бой, это танец – ты должен чувствовать не только противника, ты должен чувствовать даже воздух. Так, хватит ерзать, постой ты спокойно. Прислушайся к остальным чувствам. Четырехбазисный бой основывается не только на зрении».

«Четырехбазисный бой? Это что-то из разряда кунг-фу?»

«С ума сошел? Нет. Меня ему научил дядя, а сам он узнал про него в тюрьме, когда сидел за торговлю наркотиками. Если лишишься одного из чувств, нужно уметь ориентироваться на оставшиеся четыре. Обычно проблемы возникают со зрением, но мы с дядей проработали не только его, но и все остальные. Без осязания сложнее всего. Отсутствие вкуса помешает разве что распознать яд. Он постоянно твердил: «Кто знает, Шелупонь, вдруг однажды тебе понадобится увернуться от заточки в темноте?» Так что слушай сюда, Ксан. Вдруг и тебе однажды понадобится увернуться от заточки в темноте».

Кто-то шевельнулся у него за спиной, и время замедлилось. Потревоженный воздух овеял шею, и Ксан отступил в сторону, слегка покачнувшись. Руку обожгло болью и холодом; нападавший не успел остановиться – по инерции он шагнул вперед, и кто-то захрипел, кто-то рассмеялся, а потом Билли повалился на Ксана. Тот не сразу сообразил, что произошло, а за спиной его распахнулась дверь.

Зажегся свет, и он мгновенно все понял. Кровь Билли заливала футболку и руки, и Ксан опустил его на пол, не отводя глаз. Все в нем вопило, что нужно проверить, не потерял ли он книгу, а потом бежать со всех ног, пока не подействовало снотворное и у убийцы не появился второй шанс.

И Ксан сбежал.

Он вывалился на улицу, путаясь в собственных ногах. Его дом располагался на противоположном конце базы; он бы туда не добрался. А Билли жил напротив поля, где должны были построить очередной засекреченный исследовательский центр, до которого пока не дошли руки. Он мог бы успеть добежать до лесополосы и уже там отключиться. Надо было только пережить действие наркотика, которым его опоили, а с последствиями разбираться потом.

Небо вдруг осветила вспышка, и над головой возник инопланетный корабль. Это была «Бесконечность». Он увидел ее – и отключился.

– Так это тебя пытались убить? – спросила Мэллори изумленно. – Почему ты ничего не сказал?

– Потому что у тебя бы возникли вопросы, – ответил он. – А это секретная информация. Я и так удивился, как охрана пропустила на базу гражданское лицо.

– Разумеется, у меня возникли вопросы. Давай говори, почему тебя хотели убить?

Он вздохнул.

– Думаю, ты и так догадалась. Форт Боузер разрабатывал сверхсекретные технологии. Я слишком много знал. Меня опоили и попытались убить, но вместо этого погиб Билли. – Он нахмурился. Билли был тем еще идиотом, но не заслуживал ножа в сердце.

– А мы тебя спасли! – радостно провозгласила Тина.

– Скорее, все усложнили, – добавил Фердинанд.

Ксан пришел в себя в луже крови. Уши болели, рука намокла, а влажная футболка липла к груди. Открыв глаза, он увидел инопланетян. Они… спорили? Несмотря на огромные размеры, он с трудом слышал, о чем они говорят.

Но слышал.

Он поднес руку к уху, на котором не лежал. Все лицо было залито кровью. Они что, установили ему тот переводчик, про который все говорили? Обычно их удостаивались только чиновники и крупные дипломаты.

Похитители продолжали ругаться. Они напоминали подростков, которые без спроса взяли машину родителей, подобрали на дороге грязную дворнягу, а теперь не знали, куда ее деть.

– Ну что, подобрала ты это «милого и забавного», а дальше что? – раздался раздраженный голос.

– Не надо было давать ему переводчик, ты сделала только хуже, – вторил второй, но весело и невозмутимо.

– Да ладно, он и так был весь в красной жиже. Все нормально, – ответил третий.

– А ты точно вставила его в ухо?

– Да, я потом вколола заживляющую штуку, и жидкость остановилась, так что все хорошо, – встревоженно оправдалась инопланетянка.

– Кажется, он проснулся, – произнес первый голос.

Поморщившись, Ксан присел; он столько времени пролежал на металлическом полу, что щека успела прилипнуть. Потерев голову, он скривился от боли в ушах.

– Что случилось? – спросил он.

– Привет! Ты нас понимаешь? – Третий голос принадлежал красновато-серой гнейске, нависшей над ним. Она говорила громко и медленно, словно пыталась донести смысл до иностранца (чисто технически Ксан им и был).

– Да, я вас понимаю. Хватит орать, – раздраженно ответил он. – Что случилось? Что вы мне вкололи?

Он ощупал руку, но ран не нашел. Даже порез зажил, оставив шрам.

Ксан попытался подняться. Ноги подгибались от слабости, и красновато-серая инопланетянка протянула ему руку. Он ухватился за нее, как за каменную стену, встал и слегка пошатнулся.

Пока он лежал в отключке, ему что-то снилось. Что-то про ремонт моста и теплое одеяло, в которое он завернулся. Но сон ускользал; он не мог его вспомнить.

– Ты шел по полю, и я решила, что ты ищешь попутку, – сказала Красная. Она была огромная, выше остальных двух гнейсов, и практически задевала головой потолок корабля.

– Нет, ты захотела себе питомца, – возразил второй голос. Он принадлежал фиолетовой гнейске, сидящей в кресле перед какой-то замудренной консолью. – И мы его подобрали. К сожалению, дедушка потребовал переключить шаттл в режим автопилота, и он случайно унес нас с планеты. Потому что, понимаете ли, в начале поездки кое-кто тут решил, что мы слишком напьемся и не сможем управлять кораблем.

– Но мы же напились! Что, я была не права? – сказала Красная.

– Да. Мы до сих пор трезвые, – сказал первый гнейс, опирающийся на стену. Все его тело было высечено из темно-серого гранита, пронизанного затейливыми узорами серебра.

– Ладно, ладно, – сдалась Красная и снова посмотрела на Ксана: – Мы подсоединили переводчик к твоему ушному нерву. Ну, вроде как. Если ты нас слышишь – значит, точно подсоединили. И еще мы вкололи тебе заживляющую штуку, которую делают осы. Ну, так, на всякий случай. Ты нас понимаешь?

– А это не очевидно? – проворчал Ксан. – Что вы там говорили про автопилот?

– На станции можно будет отвести тебя в медотсек, – сказала фиолетовая гнейска. – Хотя не уверена, что они разбираются в устройстве людей.

– На станции? Какой станции? Куда вы меня везете? – спросил он. Наркотическая дымка постепенно спадала, уступая тревоге.

– На станцию Вечность, – ответила фиолетовая