Маг обозревал место действия с вершины одного из столбов, на котором была построена небольшая платформа без перил. Узкая лестница из эльфийской стали спиралью спускалась вокруг столба на триста метров вниз, до белого мраморного пола. Валмаксиану приходилось использовать сложную систему линз в золотых рамах, чтобы иметь возможность видеть происходящее на полу, и чтобы видели его.

Внизу показался ученик Мереллин с посохом в руках. Он двигался поспешно, но осторожно, взглянув только раз на Валмаксиана, который коротко кивнул ему.

Валмаксиан почувствовал запах духов и услышал шаги на верхних ступенях. Он улыбнулся – что делал всегда, когда видел Часианну. За последние два года после смерти ее дедушки они стали практически неразлучны. Он повернулся к ней, улыбаясь, и ее прекрасное лицо озарилось улыбкой в ответ. Часианна встала на платформу рядом с ним, коснувшись его локтя. Она боялась высоты и чувствовала себя неуютно из-за отсутствия перил, хотя и носила на своем пальце кольцо «Падение перышка», которое он дал ей несколько месяцев назад. Валмаксиан находил эту ее робость, как и все прочее в ней, очаровательной.

– Посох? – поинтересовалась она.

Валмаксиан кивнул и посмотрел на Мереллина, который стоял в вершине конуса.

– Мне закрыть глаза? – спросила Часианна.

Валмаксиан хохотнул:

– Нет, нет. В этот раз никаких молний. Всего лишь заряд волшебных стрел… я надеюсь.

– Надеешься?

Валмаксиан кивнул стоявшему внизу ученику. Мереллин повернулся к големам и выставил перед собой посох, сжимая его в обеих руках. Вздохнув, он произнес одно-единственное командное слово. Зазубренные стрелы голубовато-белого света вылетели из одного конца посоха и ударили в трех центральных големов. Первый снаряд разорвался в груди второго голема, второй попал в среднего голема, а третья стрела угодила в торс четвертого голема. Существа дернулись назад, но остались стоять на ногах.

– Проклятье, – вздохнул Валмаксиан.

– Ты же не надеялся, что одна волшебная стрела сможет убить голема? – сказала Часианна. – Одной-то уж точно недостаточно.

Валмаксиан протер глаза, избегая выжидательного взгляда ученика, стоявшего далеко внизу, и произнес:

– Дело не в этом. Вылетело только три стрелы.

– А должно было пять?    

– Я знаю, что ты собираешься сказать.

– Ты сделал все по-своему, не так ли? – спросила она, хотя он знал, что ответ ей известен. – Воспользовался своим быстрым способом.

– Мой способ работает, – возразил он, но тут же осознал, что она только что стала свидетельницей обратного. – Раньше он работал. Просто я… это все…

– Позволь мне показать? – попросила она.

Он улыбнулся:

– В любом случае, хуже уже не будет.

Валмаксиан вытянул руку и пробормотал несколько слов. Посох выскользнул из рук Мереллина и, поднявшись в воздух, перелетел к Валмаксиану. Маг повернулся и протянул его Часианне.     

Она взяла посох с уважением, которого, как чувствовал Валмаксиан, он заслуживает. Посох был еще не закончен, но он точно станет шедевром. Часианна аккуратно положила его на пол платформы, знаками показывая Валмаксиану отойти на несколько шагов назад. Затем, посмотрев на эльфа, она спросила:

– Волшебные стрелы?  

Он кивнул, и она перевела взгляд на посох, вытянув левую руку над гладкой, полированной поверхностью.

Валмаксиан наблюдал за ее волшебством с огромным интересом и нескрываемым уважением. Часианна была искусным магом – не таким, конечно, как он, но все же весьма могущественным, – и тем не менее, он сомневался, что ей удастся исправить изъян, который, по всей вероятности, ограничивал чары способностями того, кто в данный момент использовал посох. А он должен был делать то, что умел сам Валмаксиан.

Часианна колдовала достаточно долго, но Валмаксиан не отводил глаз. Уже заканчивая, она коснулась посоха, и тот озарился вспышкой света, и хотя Валмаксиан ожидал ее, он невольно вздрогнул. Краска отлила от тонкого лица Часианны, а ее руку свела судорога.

Валмаксиан, шагнув вперед, встал на одно колено и дотронулся до ее плеча. Часианна дернулась и посмотрела на него. Ее потускневший взгляд заставил Валмаксиана похолодеть. На лбу девушки выступила испарина, в волосах появилась седая прядь, а руки дрожали. Тихо и с трудом она проговорила:

– Теперь… он заработает.

– Часианна…

Она улыбнулась и, откинувшись назад, стала сползать на круглый пол. Он помог ей лечь, проследив за тем, чтобы она не ударилась головой о камень.

– Сколько раз он говорил тебе? – спросила Часианна.

Валмаксиан выдохнул через нос и поднял глаза к затянутому облаками небу.

– Девятьсот сорок три раза, – сыронизировал он. – Я считал.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – отозвалась она, закашляв.

Он покачал головой:

– Это не единственный способ.

– Попробуй его, проверь посох.

Валмаксиан с трепетом поднял теплое на ощупь оружие с пола платформы.

– Мереллин, – позвал он, затем кинул посох ученику. Он пробормотал странно звучащее слово, и посох плавно спустился прямо в руки Мереллина.

Ученик повернулся к големам, поднял оружие и посмотрел на Валмаксиана, взгляд которого был устремлен на Часианну. Несмотря на сильную слабость, девушка улыбалась. Валмаксиан повернулся к ученику и кивнул.

Мереллин повторил командное слово. С конца посоха вылетело пять стрел голубовато-белого света, каждая ударила в грудь одного из пяти големов. Два конструкта упали на спину.

Сердце Валмаксиана подпрыгнуло. Посох приобрел еще одно волшебное свойство – и сделал это не он. Посох зачаровала Часианна, придерживающаяся нелепой теории Калаэрида о самопожертвовании и вкладывании личной энергии.          

Он повернулся к девушке и увидел, что она потеряла сознание. Ее дыхание было слабым и прерывистым. Он встал рядом с ней на колени и поднял ее на руки. Она улыбнулась, но глаза не открыла.

Спустя три ночи Валмаксиан сидел на холодном мраморном полу круга для заклинаний, построенного им на отрытом воздухе, слабо теребя посох в руках и смотря вверх на звездное небо. Силы Часианны постепенно восстанавливались, и он мог снова работать, но результаты последнего дня оказались опять удручающими.

Эльф знал, что мог бы пойти по пути Келаэрида и Часианны – пути, который, казалось, вполне работал, но при этом сдерживал.

Каждый раз, зачаровывая предмет, Келаэрид и Часианна вкладывали частицу себя, тем самым теряя ее. Таким образом, чтобы получить, они были вынуждены сначала потерять. Такая игра с равным счетом никогда не интересовала Валмаксиана. Она не интересовала его шестьсот лет назад, когда Келаэрид