— Здравствуй! Ты прилетела к нам, почему сторонишься нас?

Думы Нараты наконец прервались её сверстницей, приземлившейся невдалеке. Раскрас у неё был вполне обычный для чешуйчатой драконицы, хотя и слегка бледноватых оттенков — зелёная чешуя, переходящая на груди и хвосте в жёлтый, да светло-лиловая грива оттенка высохших чернил. Фигура у самки была скорее округлой, чем рельефной, хотя и без особого жира, помешавшего бы взлететь. Зато глаза у неё были большие, выразительные и яркие.

— Я не сторонюсь, просто не хочу никого отрывать от занятий… — драконочка слегка расправила крыло. — Как ты меня нашла и для чего явилась?

— Это было просто — отсюда очень хорошо виден Утгард, — самочка присела рядом. — Хорошо, когда ты можешь посмотреть на место, где родилась и жила, где живут твои родные и друзья. Я вот свой дом больше никогда не увижу.

Нарата собиралась объяснить, что сюда она вышла не поэтому, а потому что пространство здесь более открытое и просторное, чем в разросшемся лесу, но последняя фраза навязавшейся собеседницы сделала это высказывание неуместным. Драконесса мыслила другими категориями.

— Кто знает… Хрон и Айн уничтожили до основания, но потом восстановили.

— Но не такими, как в прошлом. И без их старых обитателей.

Нарата пригляделась к самочке повнимательней. В отличии от вполне здорового, лишённого мутаций тела, аура незнакомки выдавала связь с Хаосом — мерцала, слегка изменяя свои оттенки и густоту. Но не настолько, чтобы порождать безумие из-за влияния на психику. А судя по цвету энергии, драконесса скорее совсем опечалилась от воспоминаний, чем желала мстить, как деструктор. Похоже, кто-то из её близких, живущих в Махааре, погиб во времена нападения людей на этот город хаосистов, вот она и попала сюда.

— Плоть истлевает, лишь я вечна. Зови меня Тьма, — задумавшись, Нарата, вместо того, чтобы представиться по имени, как хотела, процитировала «Тихую Тьму», сборник проповедей давно слившейся с покровительницей Воплощения Намиры, — потому что тебе не узреть того, что стоит за мной.

Чешуйчатая испуганно хлопнула глазами и отступила:

— Светлейший был прав… твою волю одолевают…

— С чего ты это взяла? — удивлённо спросила Нарата, перепугавшись больше, чем драконочка — её. Не походила такая реакция на простое возмущение тому, что эта странная перепончатокрылая была расположена поворошить прошлое, а её прервали и вернули к настоящему.

— Почему ты назвала себя Тьмой? — продолжила дрожать самочка, дёргая ушами. — Ты же… не Воплощение?

— Что? С чего это… — в Нарате сперва вскипело возмущение, но потом она сообразила, что дейстаительно ляпнула это, не задумываясь и даже не собираясь!

Неужели на неё так подействовало это место и что-то в глубине души воспротивилось её обучению у Светлейшего?

— Да просто вспомнилась поговорка… — проговорила она, стараясь придать мордашке весёлое выражение. — Какой-нибудь жрец-идиот так бы тебе и ответил!

— У нас то, что связывает Тёмных, стараются не упоминать, — обвинила и укорила Нарату соученица одной лишь мордой. — Говорят, всегда слышит, когда о ней вспоминают, и наблюдает ещё долгое время за теми, кто её призвал. Суеверия, но… Лучше быть осторожными, когда Воплощений становится всё больше. Ладно, забудем, если ты правда не одна из них… Моё имя Хубур. Когда-то раньше — Хубур Тиамат.

Не только ровесница… Но ещё и близка по статусу… Тоже дочь владык, только не Тёмных, а почти вымерших во время войны с людьми хаосистов-мутаторов.

— Не волнуйся насчёт этого. Если я начну превращаться в Воплощение, ты это заметишь первой, Хубур, — улыбнулась драконочка уже искреннее. Даже если Тьма и шевельнулась в её душе, то теперь снова впала в спячку. — А я — Нарата Нингаль.

— Твоё появление всполошило Ликдул, — всеми силами желая отвести тему беседы подальше от произошедшего, беженка из взорванного Махаара присела на камень подле Нараты. — Все гадают, почему твой отец не захотел тебя обучать сам, а отдал в чужую волю.

— У всех свои проблемы, — но сама смущённая и сбитая с толку пушистая продолжала обдумывать произошедшее. Бывало ли такое с ней раньше, а если нет — почему сейчас началось?

Иногда, правда, она ощущала присутствие Тьмы и ранее… Только не понимала сути. Инанна как-то наблюдала за дочерью, по детской глупости пытавшуюся поймать подлетевшую к балкону птицу. Ей это не удалось, но в матери пробудились воспоминания, и она обмолвилась, что ещё раньше, когда Нарата была мелкой драконочкой, на её плечи опустились две птицы — совершенно белая и чёрная… Как будто Нарата находилась между Тьмой и Светом.

Подобный знак мог бы ничего и не значить, но он произошёл во время попытки оградить Нарату от связи с Тьмой особым ритуалом, при помощи которого нашарские Светлые обещали навсегда избавить детёныша от былой связи с Безначальной, приобретённой ещё до рождения — в то время, когда Воплощение Дивр пытался вселить в пленённую Инанну, беременную Наратой, сознание Тьмы.

— Да, но всё же Зорат решился отправить свою дочь сюда! — продолжала Хубур. — Что же, в таком случае постараюсь составить тебе хорошую компанию, чтобы ты не очень по нему скучала.

— И я… тебе тоже есть по кому скучать, — рыжегривая встала, подустав сидеть на одном месте. — Покажешь какое-нибудь интересное место неподалёку? Вам же разрешают покидать деревню?

— Только тем, кто может за себя постоять, — ответила Хубур серьёзно. — А мы точно сможем, но разве ты не хочешь познакомиться с другими?

— Успею ещё. Пока получше узнаю тебя, — чистосердечно предложила драконица. — Ты здесь наверняка знаешь самые тайные уголки!

— Самых тайных никто не знает, иначе бы они стали уже менее тайными… Но нечто известное только мне, полагаю, тоже сойдёт! — Обогнала Хубур Нарату на четырёх, а потом встала на задние, направляя к тонкой тропке в лес.

Зареслава немного задержалась в деревеньке после того, как определилась с жильём и, возможно, это спасло не только её, но и её убрёдших куда-то товарищей. Только