лишь она отошла от жилья и обернулась на него в последний раз, как стала свидетельницей попытки незаконного проникновения…

— Рык, что ты там забыла? — взревела она на самку, пробирающуюся в окно выданного новым постояльцам дома. Судя по всему, та совсем не ожидала, что сейчас, когда все находятся на занятиях, её могут заметить — потому спрыгнула на землю и уставилась на Зареславу с выражением оскорблённой невинности.

— Мой отец только что принял трёх новых учеников, — даже не отпиралась тряхнувшая белоснежными перьями златогривая самка. — Решила проверить, дома ли они, не нуждаются в чём? Ты Зареслава, так? Знай и меня, Нармелу Мирдал. Нам ещё часто придётся встречаться, так как я и присматриваю за домашними хозяйствами.

— Нармела Мирдал? — нахмурилась самка. — Я слышала, что у Светлейшего есть дочь и сын. То, что ты не самец, означает, что тогда ты — его дочь, но… Почему ты такая белая? Разве золотой цвет не должен доминировать?

— А я не от синей шлюхи, — скрипнула Светлая зубами. — Моя мама куда благороднее неё, да только отец мой её не стоит. Мирдал — всеми нами любимый образец праведности, но нынешняя самка у него не первая. Да и моя мать — тоже. Слухи о его развратности имеют некое основание… Но скорее лишь потому, что он сам живёт долго, не раз успел поменять характер, а с ним и своих спутниц. Разумеется, когда отец любил маму, он мне нравился больше.

— А кто она? — слушать сплетни о сильных чародеях было куда интереснее, чем спорить о неприкосновенности жилища, потому Зареслава и решила отдаться им, да и Нармелу подальше от дома отвести.

— Кто будет о маме плохо отзываться? Это тебе не отец-засранец, — Зареславу передёрнуло от степени непочтительности Нармелы к Мирдалу — мало того, что доброму крылатому, так ещё и прямому предку. — У неё есть целое своё отдельное измерение и, как она говорила, она может их создавать и даже уничтожать… Правда, последнее вряд ли, иначе бы все миры, где отец её не любит, были бы уничтожены.

— Но если ты так любишь маму и так плохо сошлась с папой, почему ты живёшь с ним? — Аменемхат думала, что задала вопрос с подвохом, но Нармела только фыркнула:

— Мама не пропадёт, а вот за папочкой надо присматривать… Что я и делаю.

— Да за ним кто только не присматривает! — возмутилась драконочка, чувствуя, как от негодования пытаются распахнуться её крылья. — Инанна, Тьма, Светлые, Яролика… Почему нельзя оставить его в покое, ведь он ничего плохого не делает! Живёт здесь спокойно, вымершую деревню оживил, детей учит…

— Вот представь — сколько всяких нехороших личностей пытаются ему жилы порвать! Разве он один справится? — обеспокоенно огляделась Нармела вокруг, не подслушивает ли кто. Видимо, даже у её доверительности имелись пределы. — Из всех перечисленных Инанна — самая безопасная. У неё огромный долг перед ним. Без Мирдала Инанна ни за что бы не остановила войну с Базал-Туратом. Светлые сами по себе Мирдала почитают, Яролика его уважает, но при этом его философию не поддерживает… и делает это весьма активно. Ну а Тьма… Как ни странно, с нею Мирдалу проще всех договориться. У него есть знакомое Воплощение, и они до сих пор не аннигилировали от соприкосновения друг с другом. На самом деле, поначалу я думала, что Нарату… тоже хотят Воплощением сделать. Света ли, Тьмы — не важно. Хорошо, что это не так.

Зареслава дёрнула хвостиком, но ничем иным своих мыслей не выдала. Ей ли не знать все особенности своей подруги… Но рассказывать об этом странной самке не стоило.

— Если бы это было так, её бы ни за что не послали сюда, а скорее бы отдали в Храм Тьмы, — изрекла драконочка.- А ты не думаешь, что твой отец прекрасно справляется со всем этим и без тебя? Тебе стоило бы больше времени уделять самой себе, например, найти хорошенького дракона…

Сказала она это, конечно, для того, чтобы отвлечь новую знакомую и перевести разговор на более безобидную тему. Как ни странно, но это сработало — тон у Нармелы стал спокойнее, она перестала озверело махать хвостом и уже не постеснялась выйти на более оживлённую улицу — да, ещё пара драконят-прогульщиков.

— Если растёшь в лучшем измерении всех времён и миров, то стандарты держатся высокими. К членам семьи особенно. Не обижайся, что я ругаю отца — на самом деле, этому я от вас, нашаран, научилась. В детстве такого себе не позволяла. Видимо, тоже меняюсь характером, как и папа. Ладно, а о себе что расскажешь?

— Родилась, выросла… — попыталась не слишком мастеровитая в рассказах Зареслава отбрехаться, но собеседница проявляла настойчивость:

— Вот прямо с рождения и начинай рассказ. У тебя ведь мать не дракон, а голем.

— Вот это даже для нашаран обидно! — пригрозила Аменемхат оскалом поблескивающих металлом зубов.

— Не скалься, я же без цели тебя оскорбить, — самочка виновато улыбнулась. — Но она всё-таки не дракон.

— Нет, — Зареслава, чтобы не злиться на спутницу, задрала голову и посмотрела на небо. — Она лучше любого дракона, и не только потому, что может в одиночку разрушить целый город. Это и не важно для меня.

— О матери не говорят плохо, — повторилась Нармела, заворачивая во двор одного из домов — заросший сад, окружённый стенами с трёх сторон. — В Ликдуле есть место для всех. И для жаждущих общения, и для ценящих уединение. Можешь пристроиться тут.

— У меня есть место и за пределами Ликдула. Но я подумаю над этим. Драконам здесь нужна защита, а Мирдалу — помощь, если любой может залезть в чужой дом. Зачем спрашивать разрешение, если сама можешь войти? Разве не так думают Темные? Чтоб морду не обжечь, — сама себе отвечая, расселась Зареслава на густой тёмной траве под кустом, что разросся как дерево. — Тело моё практически такое же, как у матери, она его и собирала. Душу и сознание творил отец-кобник, в этом вопросе он маме не доверял, как