— Вот здесь-то ты и не прав, — Лепилин-старший чубуком трубки ткнул в направлении сына, смотри, что получилось. Я — в больнице с инфарктом и, может быть, отброшу копыта. Даже если кто-то захочет выяснить мое состояние и доберется до моей истории болезни, то прочтет, что состояние у меня критическое. Это означает, что ты, как мой наследник, скоро станешь владельцем компании. Но те, кто это затеял, наверняка знают и то, что тебе вся эта тягомотина с руководством компанией хуже горькой редьки.

Олег попытался что-то возразить, но отец оборвал его:

— Помолчи! Дай я договорю. Этот «некто» справедливо предполагает, что ты передашь управление компанией наемному руководителю, с которым этот «некто» сумеет договориться. А если не договорится по-хорошему, припугнет его как следует, и все будет в ажуре. Я подозревал Варази, но его убийство никак не вписывается в мою схему. Что там(за аферу он собирался провернуть с банковским кредитом?

— Ты и об этом знаешь? — не смог сдержать удивления Олег.

— Знаю, знаю, — Лепилин-старший на удивление легко поднял свое грузное тело с кресла и подошел к столу, чтобы выбить трубку. — Так что за махинацию он тебе предлагал?

— Все очень просто, — усмехнулся Олег, закурив новую сигарету, — мы берем кредит на фирму, зарегистрированную по фиктивным документам. В качестве залога мы передаем какой-нибудь наш товар, который остается лежать на нашем же складе. После того как деньги поступают на счет, мы их обналичиваем, а фирма благополучно испаряется. Вот и все.

Просто до гениальности.

— А как же залог? — Валерий Николаевич взял со стола жестяную коробочку с табаком и долго и тщательно стал набивать трубку.

— Залог к тому времени мы реализуем, — просто сказал Олег.

— Он же у вас на ответственном хранении, дружок, — едко произнес Лепилин-старший. — Вам бы пришлось за него расплачиваться.

Он прошелся по палате и, раскурив трубку, снова плюхнулся в кресло, которое жалобно скрипнуло, принимая на себя вес его туши.

— Нет, не пришлось бы, — Олег отрицательно покачал головой, — Автандил мне объяснял какую-то фишку, я, правда, не очень его понял, в общем, ничего бы выплачивать не пришлось. Тем более что банк после этой операции едва ли остался бы на плаву, и требовать свои денежки назад было бы некому.

— Да уж!..

Впервые я увидела на лице Валерия Николаевича что-то вроде разочарования. Непонятно только чем: то ли тем, что его сын не знает всех тонкостей бизнеса (если это можно назвать бизнесом), то ли тем, что не сам должен был провернуть эту аферу.

— Варази просто хотел тебя подставить.

— Так я же не дал согласия, — вскочил Лепилин-младший со стула.

— Сиди, — не повышая голоса, произнес его отец, даже не глядя на сына, снова нацепив маску безразличия.

Видимо, Лепилин знал характер отца, потому что тут же опять опустился на стул.

— Хорошо хоть на это у тебя ума хватило, — добавил Лепилин-старший.

Я поняла, что Лепилин-старший остался доволен тем, что Олег не согласился принять участие в афере с кредитом.

— Есть какие-нибудь соображения? — вперил он в меня свой тяжелый взгляд.

— Кое-что имеется, — ответила я, дождавшись, когда он отведет глаза (у старшего Лепилина была очень сильная энергетика, его аура буквально подавляла всех присутствующих). — Но для начала я хотела бы задать несколько вопросов.

— Валяй, — Валерий Николаевич снова посмотрел на меня, пыхтя трубкой.

— Не вам, а Олегу, — я перевела взгляд с отца на сына:

— Ты не знаешь, в каком именно банке Варази собирался брать кредит?

— В «Кардинале», — ответил он, пытаясь догадаться, куда я клоню.

— А кто его владелец? — проигнорировала я его вопросительный взгляд.

— Михаил Хайтин, — ответил за сына Лепилин-старший. — Он же и управляющий.

— Вы его знаете? — теперь я обращалась к Валерию Николаевичу.

— Знал когда-то, лет двадцать назад.

Я готова была поспорить на свой дневной заработок, что в глазах Валерия Николаевича мелькнул недобрый огонек. Ему не понравилось, о чем я его спросила. Я решила пока оставить этот вопрос открытым.

— Что он за человек? — спросила я вслух, не подавая виду, что заметила его негативную реакцию.

— Если бы ты спросила меня об этом двадцать лет назад, я, может быть, ответил бы тебе… С годами люди сильно меняются, тем более за такой срок.

— Но основные-то черты характера не меняются, — настаивала я.

— Давай не будем гадать на кофейной гуще, — ушел от ответа Лепилин-старший, выпуская клубы дыма, словно военный корабль, прикрывающийся дымовой завесой.

— Хорошо, — решила я подобраться с другой стороны. — Может, вы что-нибудь слышали о нем?

Валерий Николаевич задумался. То ли вспоминал о чем-то, то ли раздумывал: говорить мне или нет.

— Несколько лет назад от лейкемии умерла его жена, — наконец произнес он. — Сейчас живет с сыном Вячеславом.

— Вы знаете адрес?

Валерий Николаевич назвал дом, расположенный на небольшой улочке, почти в самом центре Тарасова.

— Только не понимаю, зачем тебе это?

Я не успела ответить, потому что в коридоре раздался сухой щелчок, который, возможно, уловил только мой тренированный слух. Дверь открылась, и в палату ввалилось тело омоновца, стоявшего на посту.

Почему тело? — спросите вы. Да потому, что, когда он упал, я заметила у него в груди в районе сердца маленькую аккуратную дырочку, которую ни с чем не спутаешь. Это было входное отверстие девятимиллиметровой пули, выпущенной из оружия с глушителем. Причем глушитель должен был быть очень мощный, так как выстрела практически не было слышно. Только удар бойка по капсюлю да движение затворной рамы, посылающей патрон в патронник. Пуля пробила сердце, и омоновец был мертв еще до того, как упал на спину и ударился стриженой головой об пол.

Но за секунду до этого я прыгнула к Олегу и, схватив его за шею, вместе со стулом опрокинула на ковер. Так что можно сказать, что и труп омоновца, и я, и Олег упали одновременно..

— Тс-с, — прошептала я, прижимая губы к уху Олега, перекатившись вместе с ним под стол.

Наверное, он не понял, что случилось, но, почувствовав, что дело пахнет керосином (вернее было бы сказать порохом), притих под столом, свернувшись калачиком.

Я уселась рядом с ним на корточки и глядела поверх стола, на котором стояло огромное блюдо с фруктами, прикрывавшее мою голову от взглядов непрошеных гостей. В том, что таковые сейчас пожалуют, я ни на минуту не сомневалась. Я успела охватить взором поле предстоящей битвы — а у меня не было никаких сомнений на этот счет — и увидела, что Валерий Николаевич не двинулся с места и даже трубки изо рта не вынул. Успев подивиться его поистине олимпийскому спокойствию, я мгновенно перенесла свой взгляд на дверь и достала из кобуры «ПМ».